Невидимый страж - Долорес Редондо

— Я думаю, что это вы, — произнесла доктор Ткаченко.

— Да.

Фигура прошла по экрану и исчезла.

— Следующие десять минут ничего не происходит. Рауль их пропустил, чтобы мы могли посмотреть только то, что нас интересует.

Амайя вновь перевела взгляд на монитор. Она почувствовала, как сердце оборвалось в груди, когда она увидела его. Это ей не приснилось. Это не было галлюцинацией, порожденной стрессом. Это он, сомнений больше не оставалось. На экране возникла фигура человекообразного существа ростом больше двух метров, обладающая развитой мускулатурой, которую не скрывала грива темных волос, падающих на крепкую спину. Нижняя часть тела так заросла волосами, что казалось, он одет в штаны, сшитые из шкур животных. Длинными и ловкими пальцами он срывал с дерева небольшие клочки лишайника и съедал. На мгновение он замер, а затем медленно повернулся и поднял свою царственную голову. Амайя вздрогнула. Он был похож на какое-то животное из семейства кошачьих, возможно льва. Очертания лица были закругленными и четко очерченными, а отсутствие морды придавало ему умное и миролюбивое выражение. Волосы, покрывающие лицо, были темными. Расширяясь под подбородком, они образовывали плотную бороду, разделенную на две части и ниспадающую до середины живота.

Это создание медленно подняло взгляд и посмотрело в объектив камеры. Его глаза, в которых смешались десятки оттенков янтаря, застыли на мониторе компьютера. Рауль остановил запись.

Амайя вздохнула, пораженная красотой, очарованием и глубоким смыслом того, что она только что увидела. Теперь она была уверена, что уже видела это в лесу. Надя подошла к столу и опустила крышку компьютера, избавляя Амайю от гипнотизирующего воздействия этих глаз.

— Скажите мне, это и есть ваш медведь?

Амайя удивленно посмотрела на нее, не зная, какой реакции от нее ожидать, и уклончиво ответила:

— Видимо, да, я не знаю.

— Тогда, позвольте, я вам кое-что сообщу: это не медведь.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Мы в этом абсолютно уверены, — ответила доктор, глядя на мужа. — Не существует ни единой разновидности медведей с такими характеристиками.

— Возможно, это какое-то другое животное? — предположила Амайя.

— Да, мифологическое, — согласился он. — Инспектор, я, кажется, знаю, что это такое, доктор Ткаченко тоже. А как вы думаете, что это такое?

Амайя колебалась, взвешивая последствия ответа, который давно пришел ей на ум и был готов сорваться с языка. Они производили впечатление целостных личностей, но какое воздействие может оказать на них нечто подобное?

— Я думаю… что это не медведь, — уклончиво повторила она.

— Я вижу, вы не отваживаетесь это произнести. Тогда я скажу это сам. Это басахаун.

Амайя снова вздохнула, чувствуя, как в ногах нарастает напряжение, вызывающее легкую дрожь, незаметную, как она надеялась, для ее собеседников.

— Ну ладно, — согласилась она, — независимо от того, что представляет собой существо, которое мы с вами видели, вопрос заключается в следующем: что мы будем с этим делать?

Доктор Ткаченко села на стул рядом с мужем и посмотрела на нее.

— Инспектор, мы с Раулем посвятили свою жизнь науке. У нас очень серьезная профессия, которая позволяет нам получать гранты и вести исследования. Главной целью нашей работы всегда была, есть и будет охрана природы и в частности крупных стопоходящих животных. То, что мы видели на этой записи, не является медведем, я вообще не считаю, что это существо можно отнести к какому-то виду животных. Я, как и мой муж, считаю, что речь идет о басахауне. И еще я считаю, что его взгляд в объектив камеры нельзя считать случайностью или небрежностью со стороны этого существа, как вы его называете. Мы этим обязаны его желанию показаться вам, а также нам, чтобы убедить вас. Можете не волноваться, ни Рауль, ни я не имеем ни малейшего желания предавать это открытие огласке. Разумеется, это уничтожило бы нашу карьеру. Подлинность этой записи подвергнут сомнению, потому что, я убеждена, повесь мы по камере хоть на каждом дереве, мы больше никогда не сумеем поймать в объектив это создание. А хуже всего то, что горы подвергнутся нашествию толпы бесноватых, разыскивающих басахауна.

— Мы уже стерли исходную запись, так что теперь существует только эта копия, — добавил доктор Гонсалес, открывая дисковод ноутбука и протягивая Амайе диск с копией записи.

Она взяла его, соблюдая крайнюю осторожность.

— Спасибо, — сказала она. — Большое спасибо.

Она продолжала сидеть в ногах кровати, держа в руках ДВД диск, переливающийся всеми цветами радуги, и не очень хорошо понимая, что ей теперь делать.

— Это еще не все, — вдруг заявила Надя, нарушив ход ее мыслей и выведя ее из состояния оцепенения.

Амайя поднялась и взяла одну из коричневых папок, которую протягивала ей Надя. Открыв картонную обложку, она увидела, что внутри лежит копия отчета об анализах муки.

— Помните, я вам сказала, что проведу еще один анализ предоставленных вами образцов?

Амайя кивнула.

— Так вот, я этот анализ сделала. Это была масс-спектрография, и мы не прибегли к ней с самого начала, потому что нам было необходимо выявить наличие совпадений. Для этого мы использовали высокоэффективную жидкостную хроматографию. Но поскольку это не принесло результатов, я решила попробовать еще один метод, позволяющий добиться полного расщепления вещества и установить состав частиц, входящих в каждый образец. Вы меня понимаете? — Амайя кивнула, ожидая продолжения. — Как я вам уже сказала, поскольку изначально мы хотели всего лишь обнаружить совпадения, столь скрупулезный анализ был нам совершенно ни к чему.

Амайя начинала терять терпение, но сидела молча, ожидая, что сообщит ей доктор Ткаченко.

— Я заново проанализировала все образцы, и в одном из них обнаружилось частичное совпадение по множеству элементов.

— Что это означает?

— Это означает, что частицы пирожного присутствовали в одном из образцов муки, но в сочетании с другими частицами, которых в пирожном не было.

— И чем это может объясняться?

— Объяснение очень простое: образец, который вы мне принесли, содержал смесь двух видов муки — той, из которой выпекли пирожное, и какой-то другой.

— И это могло произойти, если…

— Если муку, из которой изготовили пирожное, позже заменили другой мукой. При этом остатки предыдущей муки не были предусмотрительно удалены. Таким образом, мука действительно не совпала с образцом пирожного. Но хотя первоначальной муки в образце почти нет и она практически незаметна, она все же в нем присутствует. А от хроматографа ничего не скроешь.

Амайя начала просматривать страницы, испещренные графиками. Цветные колонки смешивались, образуя причудливые фигуры.

— В котором из образцов обнаружили эту муку? — нетерпеливо поинтересовалась она.

Надя подошла к ней, взяла из ее рук отчет и осторожно перелистала страницы.

— Вот в этом, С-11.

Амайя посмотрела на нее, не веря своим ушам. Она опустилась на кровать, не сводя глаз с выстроившихся в один идеально ровный ряд колонок графика. Образец номер одиннадцать. «С» означало «Саласар».

Когда она вышла из отеля, уже снова шел дождь. Она хотела добежать до автомобиля, но ее мозг с невероятной скоростью обрабатывал полученную информацию, и на какие-либо иные усилия энергии у нее просто не осталось. Она медленно шла по парковке, и через несколько секунд ее волосы и одежда вымокли насквозь. Она надеялась, что ливню удастся смыть бушующие в ее душе растерянность и смятение. Когда она подошла к машине, ее внимание привлекла одинокая фигура, которая подобно ей не стремилась укрыться от дождя. Серебристый блеск «Лубе» и его роскошное кожаное сиденье не узнать было невозможно.

Она подошла.

— Виктор? Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Зять посмотрел на нее глазами, полными тоски и боли. Несмотря на дождь, Амайя заметила на его щеках слезы, струящиеся из его красных и распухших глаз.

— Виктор, — повторила она, — что..?

— Амайя, почему она со мной это делает? Почему твоя сестра так со мной поступает?

Она посмотрела в окна ресторана и увидела свою сестру. Флора смеялась над чем-то, что говорил ей Фермин Монтес. Он наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Флора улыбнулась.

— Почему? — повторил совершенно подавленный Виктор.

— Потому что она сволочь, — ответила Амайя, не отводя глаз от стеклянной двери ресторана. — И сукина дочь.

Виктор начал жалобно стонать, как будто слова его золовки разверзли перед ним непреодолимую пропасть.

— Вчера мы вместе провели вечер, и сегодня утром она позвонила мне, чтобы сообщить, что мы ужинаем у вас. Я поверил в то, что наши отношения начали улучшаться, и вдруг она так поступает. А я все делаю только ради нее. Все. Чтобы она была мной довольна. Почему, Амайя? Чего она хочет?