Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка - Симонов Сергей

Разочарованный Хрущёв после апрельского совещания целый вечер думал, а на следующее утро вызвал к себе Косыгина и Серова.

Они оба присутствовали на совещании, поэтому настроение Никиты Сергеевича было им понятно.

— Трепотни было много, а толку — чуть, — оценка Хрущёва прошедшему совещанию была резкой, но правдивой. — Алексей Николаич, давай так. Ты в своём аппарате организуй рабочую группу. Все высказанные предложения проанализируйте, выделите все толковые, разделите их на первоочередные и долгосрочные, и сведите в единую программу действий. Потом мы на Президиуме её обсудим, подкорректируем и примем постановление.

— Я вот тут подумал, — продолжил Хрущёв. — Многие директора предприятий жалуются на неповоротливую систему заявок. Чтобы для нужд предприятия что-то получить, заказывают за год, и вдвое больше, чем нужно на самом деле. Я считаю, надо разрешить предприятиям свободную реализацию сверхплановой продукции и обмен этой продукцией между предприятиями различных министерств. Так же, как колхозам и коопперативам разрешено продавать свою продукцию после выполнения плана госпоставок.

— А прибыль от реализации предприятиям оставлять будем? — уточнил Косыгин.

— Ну, а почему бы нет? — пожал плечами Хрущёв. — Будем брать какой-то процент налога с прибыли, а остальное пусть оставляют себе, расходуют на развитие предприятия и общественные фонды потребления, соцкультбыт, инфраструктуру, строительство ведомственного жилья. Мы этак даже не двух, а трёх зайцев убьём — и горизонтальные связи между предприятиями разных министерств организуем, и снабжение предприятий улучшим и ускорим, и рынок товарами насытим.

— Годится, — кивнул Косыгин, помечая себе в блокнот. — Идея годная. Не то, что твои совнархозы, Никита, уж не обижайся.

— Да ладно, — махнул рукой Хрущёв. — Признаю, х#йню спорол, мой грех. — Теперь ты, Иван Александрович. Твоя задача — ещё более важная. С твоей помощью будем преодолевать наше самое больное место — низкое качество товаров народного потребления.

— Это как? — спросил Серов. — Бракоделов арестовывать, что ли? Не, на это я не подпишусь, — он усмехнулся.

— Нет! С бракоделами будем экономическими методами разбираться, и через Комитет Партийного Контроля, — ответил Хрущёв. — А твоим людям за рубежом даю личное поручение высшей степени приоритета. Следить за всеми новинками в области лёгкой промышленности. Отслеживать новые модели одежды, обуви, бытовой техники, радиоэлектроники. Отбирать по несколько лучших образцов ежегодно, и переправлять в Союз, для копирования и внедрения в производство. Задержка допустима не более полугода для одежды, не более года для обуви и бытовой техники. Это — первый этап.

— Второй этап, — продолжал Никита Сергеевич, — отбери в Мухинском училище самых лучших, самых талантливых молодых ребят, и подведи их, даже нелегально, к лучшим французским и итальянским дизайнерам. Действуй как хочешь, но организуй. Пусть учатся, перенимают опыт.

— А ты, Алексей Николаевич, дай поручение Министерству образования, пусть откроют несколько факультетов промышленного дизайна. Эти ребята, что обучатся во Франции и Италии, потом будут преподавать на этих факультетах, готовить наших советских промышленных дизайнеров, — распорядился Никита Сергеевич. — Чтобы через пару лет никаких серых ватников на улицах не осталось.

— Надо ещё автомобильный дизайн так же организовать, — предложил Косыгин. — Эта отрасль тоже подвержена моде, не дело, чтобы наши люди на драндулетах ездили.

— Да для нашего народа не худо бы сначала дать возможность вообще купить хоть какой-то автомобиль, — сказал Серов. — Но предложение Алексея Николаевича правильное. Приму к исполнению.

20 апреля Хрущёв побывал в Польше. Его пригласили в Варшаву на празднование 10-летия подписания советско-польского договора о дружбе. Этот визит был для Хрущёва важен. Из "тех документов" он уже знал, что лидер Польской Объединённой Рабочей Партии и правитель страны Болеслав Берут долго не протянет. (Берут умер 13 марта 1956 года). Нужно было срочно подобрать ему замену, так как сменивший его в реальной истории Эдвард Охаб как политик был слабоват. Подходящей кандидатурой был бы Владислав Гомулка, но с июля 1951 года он был арестован по обвинению в "правонационалистическом уклоне". (В реальной истории Гомулка был освобождён в 1955-м и сменил Охаба, но Хрущёв решил подстраховаться) В разговоре с Берутом Никита Сергеевич спросил прямо:

— Товарищ Берут, а за что вы Гомулку под домашний арест посадили?

Берут, по характеру человек мягкий и незлой, пробормотал:

— Да я и сам не знаю...

Однако намёк он понял. Вскоре Гомулка был освобождён, однако к политике его не допускали, как и не выпускали за пределы Польши.

Хрущёв знал, что, в отличие от Берута и Охаба, Гомулка будет достаточно сильным лидером, чтобы удержать Польшу от антикоммунистических выступлений без вмешательства Советской армии. Поэтому он решил его поддержать.

В конце апреля в Москву приехала китайская делегация во главе с Чжоу Эньлаем и Лю Шаоци. Визит был приурочен к Первомайским праздникам. 1 мая китайские товарищи вместе с Хрущёвым и другими членами Президиума ЦК КПСС стояли на трибуне Мавзолея. Чжоу Эньлай искренне поблагодарил Хрущёва за предупреждение о готовящемся покушении. Хотя предупреждение пришло по линии КГБ, было ясно, что без указания Первого секретаря ЦК тут не обошлось.

Затем было несколько дней переговоров, в основном обсуждались народно-хозяйственные проблемы и вопросы экономического сотрудничества. Было принято несколько важных решений по совместным проектам, в том числе, по сельскохозяйственному использованию острова Хайнань и ускорению строительства там сети детских санаториев.

В конце визита китайских товарищей пригласил для разговора Никита Сергеевич. При разговоре присутствовал также Иван Александрович Серов.

Хрущёв волновался — предстояло обсуждать очень деликатный вопрос. Чжоу Эньлай и Лю Шаоци выглядели с виду доброжелательно, они были довольны результатами визита.

— Товарищи, мне необходимо обсудить с вами ряд вопросов чрезвычайно важности, и строго секретных, — произнёс Никита Сергеевич. — Наши товарищи из разведки, — он кивнул на Серова, — сообщили мне, что на них вышел один человек из ближайшего окружения Председателя Мао. Он настаивал на том, чтобы остаться неизвестным. При этом он передал нам документы чрезвычайной важности. Они касаются будущих планов Председателя Мао по трансформации политико-экономической обстановки в КНР. Прошу вас ознакомиться с этими материалами.

"Документы чрезвычайной важности" подготовили люди Серова на основе "документов 2012". Они тщательно проанализировали ряд выступлений Мао Цзэдуна, выбрав характерные для "Великого Кормчего" обороты речи и выражения. Документы содержали краткий план политики "Большого скачка" и "Культурной революции", перечень принимаемых мер и "прогноз" результатов.

— А почему этот человек не связался со мной, или с товарищем Лю? — спросил Чжоу Эньлай, принимая папку с документами.

— Он опасался за свою жизнь, — пояснил Серов. — У него не было уверенности, что вы ему поверите.

Чжоу Эньлай медленно кивнул и углубился в чтение. Лю Шаоци также внимательно читал документы.

Закончив читать, Чжоу Эньлай и Лю Шаоци обменялись несколькими фразами на китайском. Их лица оставались непроницаемо-бесстрастными.

— Мы хорошо понимаем, что это — внутреннее дело китайского народа и Коммунистической партии Китая, — отметил Никита Сергеевич. — Но, по нашему мнению, очень важно, чтобы председатель Мао остался в памяти китайского народа и всего прогрессивного человечества, как великий архитектор нового свободного Китая, а не как сумасшедший диктатор, разрушивший экономику страны и поставивший её народ на грань голодной смерти.

Лю Шаоци внимательно посмотрел на него.

— Товарищ Хрущёв, мы очень благодарны советскому руководству за своевременное предупреждение, — ответил он.

— При необходимости советская сторона готова оказать дружественному Китаю необходимую консультативную и техническую помощь, — подчеркнул Никита Сергеевич. — Хотя мы не сомневаемся, что Компартия Китая может и сама решить этот вопрос.

— Спасибо, товарищ Хрущёв, — Чжоу Эньлай и Лю Шаоци по-китайски церемонно распрощались.

В тот же день они отбыли обратно в Пекин.

— Что думаешь? — спросил Хрущёв у Серова. — Поверили?

— Да чёрт их разберёт, этих китайцев, — пожал плечами Серов. — Мимика как у холодильника. Посмотрим. События покажут.

— Думаю, хуже, чем то, что в "тех документах" написано — не будет, — проворчал Хрущёв. — Поживём — увидим.

Однако несколько дивизий на границе с Китаем в состояние повышенной готовности Никита Сергеевич всё-таки привёл.