Чертовски неправильный парень - С. Р. Джейн

Блэйк

Шли дни, и однажды утром молчание между нами стало невыносимым.

– Прошел двадцать один гребаный день, Блэйк, – пробормотал Ари за спиной, когда я стояла на кухне, без интереса смотря на еду. Я похудела на пять килограмм из-за того, что практически ничего не ела. Каждое утро он оставлял завтрак. Но ничего не вызывало аппетита.

Я вздохнула, и сердце потяжелело от отчаяния.

– Хорошо, – сказала я дрожащим голосом. Я не повернулась, чтобы посмотреть на него. Все еще было слишком больно.

Ари глубоко вздохнул, и я почувствовала тяжесть его живого взгляда.

– Ты не говоришь со мной. Не прикасаешься. Черт… даже не смотришь на меня! Скажи, что пытаешься простить. Дай хоть какую-то гребаную надежду!

Я, наконец, повернулась, и на мгновение залюбовалась его красотой. У Ари были темные круги под глазами, волосы растрепались, а еще казалось, что он похудел.

– Мы должны расстаться. Потому что то, что произошло – ненормально… и не в порядке вещей. Вообще. Как я могу тебе доверять? – прошептала я, и он вздрогнул, словно от выстрела.

Чего я не сказала, по крайней мере пока, так это того, что никогда не смогу с ним расстаться. Мне нужно было время, чтобы пережить это, но я уже знала, что никогда не смогу сказать «прощай».

Я любила его слишком сильно, черт возьми.

В ту ночь он не пришел за мной. Я проснулась посреди ночи, как всегда делала, и оказалась не в его объятиях, не в нашей постели.

Я закричала от боли, пронзающей грудь. Душевная боль буквально разрушала меня изнутри.

О боже мой! Почему, черт возьми, должно быть так больно? Я зарыдала в ладони.

Я почти забыла, каково это – не быть одной. Но вот оно, это чувство, вернулось.

Мучительное. Липкое. Готовое разорвать душу в клочья.

Когда я проснулась на следующее утро, в доме было совершенно тихо, холодно, неприветливо и… ужасно.

Я зашла на кухню, ожидая увидеть, как Ари готовит коктейль, или яичницу, или еще что-нибудь делает… но его там не было.

Я бродила по дому, переходя из комнаты в комнату, и не могла остановиться.

И вот я нашла его.

Полностью одетого.

С чемоданом на кровати.

Я застыла, в шоке уставившись на сумку. Ари неспешно оторвался от складывания в нее своей рубашки. И мы просто уставились друг на друга. Тишина была невыносимой и наполненной такой болью, что все, что я могла сделать, это стоять и смотреть.

– Я возвращаюсь в Даллас, – прошептал он. Мои руки начали дрожать.

– Что?

Ари заерзал, теребя завязку на кофте.

– Мой агент работает над моим переходом в «Рыцари» – переход в середине сезона в обмен на несколько выбранных на драфте игроков.

В ушах громко гудело, в груди стянуло, как будто сердце сжали в кулак. Я потерла его, задаваясь вопросом, было ли это похоже на сердечный приступ.

Взгляд Ари был полон боли в тот момент, когда он продолжил:

– Я не могу видеть, что ты несчастна. Не хочу быть причиной того, что весь свет в тебе меркнет. Я люблю тебя достаточно сильно, чтобы отпустить и перестать заставлять быть со мной.

Он поднес дрожащую татуированную руку к лицу и потер лоб.

– Я нанял адвоката. Тебе просто нужно позвонить в офис и назначить встречу, – он на мгновение закрыл глаза, как будто пытаясь найти в себе силы продолжать. – У нее готовы документы о разводе, которые ты должна подписать, Блэйк. Все, что нужно сделать, это поставить свою подпись.

Ари вытер мокрые щеки, дрожь прошла по его телу.

– И тогда ты будешь свободна.

Слезы текли по лицу, когда я смотрела в его глаза, сердце разрывалось с каждым мгновением.

Я не могла подобрать слов. Они как будто умерли где-то внутри. Я хотела закричать. Сказать, как он посмел. Сказать, что я заслуживала большего.

Это, черт, все? Он обманул меня, манипулировал… лгал. Женился, когда я была пьяна в стельку. И сейчас просто сдался. Каждый раз, когда он говорил, что мы будем вместе навсегда. Что сможем пройти через все. Что он никогда не отпустит меня… Неужели все, что сейчас происходит, это именно то, что значили его слова? То, как я любила его… отчаянно и безнадежно. Он отравлял меня, но… я не сдавалась. Пыталась исправить ситуацию в своей испорченной голове. Мне нужно было время. Нужно было проявить ко мне милосердие и дать возможность позлиться и расстроиться из-за этого всего. Но он просто сдался?

Я шокировано смотрела, как Ари кивнул и, подхватив чемодан, пошел дальше, ни разу не оглянувшись.

Сделав всего несколько шагов, он остановился. Ари, похоже, не волновался, как я, потому что от следующих слов мне захотелось умереть.

– Прости, что нарушил обещание сделать тебя счастливой, солнышко. Я никогда не забуду тебя. Ты всегда будешь любовью всей моей жизни.

Эти слова словно перерезали мне запястья. Смотреть, как он уходит…

Ноги подкосились, и я опустилась на колени, не в силах больше держаться на ногах. Комната, казалось, закружилась перед глазами. Я схватилась за грудь, чувствуя себя так, словно у меня вырвали сердце.

Слезы продолжали градом течь по щекам, – я безудержно рыдала, боль в груди была невыносимой. Казалось, весь мир рассыпался на куски, не оставив после себя ничего, кроме опустошения.

Каждая мечта, которую мы разделяли, каждое обещание, которое давали друг другу, теперь лежало разбитым кусочком сердца у моих ног.

Я почувствовала, что не могу дышать, стены стали будто давить на меня. Жизнь утекала сквозь пальцы, как песчинки. Мысль о существовании без Ари была невыносима.

Все, что я чувствовала, – пустота.

Я встала, когда услышала, как открылась дверь гаража, и бросилась на звук.

– Прощай, солнышко, – сказал он, увидев меня в дверях, и даже не остановился, пока садился в машину.

Я смотрела, как Ари сдал назад и уехал… оставив меня там, с разорванным в клочья сердцем.

Я не знала, зачем пришла на съемку. Потеря любви всей моей жизни, вероятно, была такой же прекрасной отговоркой, как и обычный пропуск рабочего дня без объяснения причин.

Но я была здесь.

Делала вид, что мне не наплевать на работу, или на продукт, или вообще на всех, кто меня окружает.

Сегодня на съемочной площадке нас было трое. И я единственная – полный отстой. Мы все вместе сделали несколько снимков, и теперь я ждала сбоку, пока двое других были в кадре.

Было очевидно, что они