Ключи наследия - Елена Самойлова

– А если мы не сделаем?

– Мы так не можем, – вздохнул наследник, втыкая штандарт в землю рядом с собой. – Людское вероломство, подославшее к нам манилиха, заслуживает наказания. Кровь эльреди, пролившаяся от рук перевертыша, взывает о мести. Мы не имеем права оставить все как есть.

– Нильдиньяр, – я последовала примеру наследника, воткнув знамя Осеннего Пламени в мягкий дерн, – снимите с моей руки браслет, я пойду и отыщу Рейна.

– Леди Ксель, – улыбнулся он, словно объясняя ребенку прописные истины. – Если вы выйдете вперед, вас убьют. Люди не настроены на переговоры, к тому же…

Его слова прервал тягучий, звонкий звук рога, от которого людской строй зашевелился… и двинулся вперед.

– Они все же нападают, – тихо сказал Нильдиньяр, а потом поднял руку, и в воздухе раздался приказ на эльредийском языке, который я все равно поняла:

«На позиции!»

Стражи подняли легкие щиты в форме изогнутого листа, странно поблескивающие по краю, лучники наложили стрелы на тетивы луков, готовясь стрелять на поражение. Впрочем, так это вышло бы для людей, а для эльреди это был бы прицельный огонь. Я только сильнее сжала поводья, понимая, что сделать уже ничего нельзя.

Люди подошли ближе.

Раздалась команда, и слаженный залп эльредийских лучников пробил брешь в человеческом строю…

Напряженная тишина на лугу была нарушена, когда построенное на рассвете войско обогнуло один из невысоких холмов на якобы ничейной земле, отданной «памяти древних», и увидело впереди гордо реющие эльфийские знамена. Узкие, как языки пламени, трепещущие на ветру треугольники зеленых и багряных тонов, золотистые штандарты – их было видно сразу. Чего нельзя было сказать о самих эльфах, стройные ряды которых медленно выступали из клубов тумана. Поднимающееся над макушками деревьев утреннее солнце позолотило сверкающие доспехи мечников, россыпью радуг отразилось от небольших щитов в форме листьев, коснулось ярко-зеленых накидок лучников. Армей поднял руку, и глухо проиграл горн, останавливая гарнизон Ранвелина. Герцог чуть сощурился, оглядывая эльфов, и обернулся к Рейну.

– Сейчас они ждут. И мы будем ждать. Потому что Нильдиньяр наверняка знает, что предателя мы не ведем.

– И что? – Рейн ухмыльнулся, и ледяной ветер взметнул прядь его волос, выбившуюся из косы. – Будем стоять, пока эльфы не скажут нам свое веское «фи»?

Что-то еле слышно просвистело, а потом один из мечников, прикрывавшийся щитом, медленно завалился назад, нарушая цельность строя. Из смотровой щели его забрала торчала черная длинная стрела с ярко-желтым оперением.

– А может, и не придется ждать, – нахмурился Армей, поднимая коня на дыбы и возвышая голос почти до крика: – В бой! Эльфы пролили первую кровь! Отгоним их обратно, пока не подойдет полк! Наша задача – не дать им пройти дальше этого луга.

– Чего вы ждете? – Рейн соскочил с коня и прошел туда, где стоял уже знакомый ему отряд. Тот самый, который пускал в ночь перед боем по кругу «последнюю чашу». – Хотите, чтобы они нанизали вас на стрелы, как скот? Нет? Тогда вперед!

«О да! И у тебя кровь заиграла. Ну же, выпусти меня, выпусти!»

На этот раз – вместе.

«Они заплатят. И за нее тоже».

Сегодня же.

Заиграл рог, призывая к атаке. Людской строй пошел через луг туда, где развевались эльфийские знамена, а над алебардами словно раскинулись туманно-призрачные крылья ледяного ветра.

Месть!

Но стоило им только подойти к середине луга, как со стороны эльфов в воздух взметнулась черная туча, просыпавшаяся на головы людей смертельным дождем из стрел с алым и желтым оперением. Кто-то успел внять предупреждению «Воздух!» и поднять щиты, но кому-то повезло меньше. Особенно тем, кто шел с арбалетами и алебардами – падающие стрелы выкосили приличную брешь в их ровном строю. Он тотчас по команде сомкнулся плотнее, а люди пошли быстрее, стремясь подобраться на расстояние полета болта, а затем – и удара мечом.

Эльфийские мечники перегруппировались и двинулись вперед не плотным строем, а несколькими группами, из промежутка между которыми продолжали вылетать черные стрелы, сеющие смерть…

Молодой воин, впервые участвующий в настоящем бою, крепко сжимал рукоять отцовского меча, который он не пожелал поменять на новенький, только-только из кузни, клинок. Все-таки это единственная память, оставшаяся ему от семьи, погибшей несколько лет назад от мора, который, как поговаривали, навели эльфы своим колдовством. Он поступил на службу, хотя какая там служба – учение одно да беготня. И вот сейчас – первый бой. Вот вновь прозвучала команда «Воздух!», он едва успел накрыться щитом и сразу ощутил, как о мореное дерево, окованное железом, застучали стрелы. Дождь, похоже. Или же ему так показалось?

Треклятые нелюди, сколько же у них стрел?! И какая меткость!

Он переступил через труп, из-под шлема которого торчала стрела, попавшая, видимо, в горло, и, опустив щит, пошел дальше. Слева волнами накатывал пробирающий до костей холод, и юноша поежился. В городе шепотом поговаривали, что на службе у его сиятельства находится инфернал, что сила его велика и один взгляд способен вызвать страх даже у самого отважного воина. Про это юноша только слышал, но даже повернуть голову, чтобы увидеть того, чьи глаза, по рассказам, пылали багровым пламенем, у него не было никакого желания.

Что-то еле слышно засвистело, и парень успел ощутить острую боль под подбородком.

А в следующую секунду уже мешком упал под ноги своих товарищей.

Над воротником кольчуги, едва покачиваясь, торчала черная стрела с желтым оперением.

Защелкали тетивы арбалетов, зазвучали боевые кличи, и строи сшиблись с оглушающим звоном. Заработали мечи, резко опустились алебарды, падая на эльфийские шлемы и сминая их. Засвистели стрелы, делающие бреши в строю, куда немедленно устремлялись эльфы, работая мечами с листовидным лезвием и щитами, кромка которых, как оказалось, была заточена не хуже клинков. В воздухе запахло кровью, трава под ногами казалась скользкой, как лед.

– Да будь все проклято!!!

Рейн вырвался из строя, распуская за спиной черные полотнища крыльев, рваные края блеснули кромкой лезвий, вгрызающихся в эльфийские доспехи, как в картон. Багряные капли цепочками скатывались с маслянисто блестящих пол «плаща», реющего в воздухе смертоносной пеленой, а над лугом запел закатную песню ледяной ветер.

«Да, да! О да-а! Скажи, разве битва не пьянит сильнее, чем вчерашнее «последнее» вино? Разве ты не чувствуешь их страха и восхищения! Сейчас никто и ничего не может нам сделать!»

Заткнись.

«Зачем? Скажи, разве тебе не нравится чувствовать, что все их жизни на самом деле ничего не стоят? Разве ты не был готов к тому кровавому хаосу, в который погрузилось это поле?»