Становление Руси - Дмитрий Иванович Иловайский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При самом начале похода являются недобрые знамения, которые предрекают ему печальный исход. Однажды, когда войско приближалось к Донцу, перед вечером солнце подернулось какою-то мглою, так что походило более на месяц, и это обстоятельство смутило дружину. Но Игорь старается ее ободрить. Вот уже Русь за шеломянем, т. е. перешла Половецкий вал и углубилась в степь. Ратники, высланные вперед «ловить языка», т. е. на разведки, воротились и донесли, что варвары собираются в большом числе и готовятся к сражению. «Спешите напасть на них, — говорили князьям разведчики, — или воротитесь домой, потому что время нам неблагоприятное». Но Игорь отвечал, что воротиться домой без битвы будет сором пуще смерти. Меж тем, по словам поэта, плотоядные чуют близкую поживу: стаи галок летят к Дону великому, волки воют по оврагам, орлы своим клекотом сзывают зверей на кости, лисицы брешут на червленые русские щиты.
Половцы собрались от мала до велика на берегах какой-то речки Сююрлея; а вежи свои, т. е. кибитки с женами, детьми и стадами, отослали далее назад. Игорь построил русское войско в обычный боевой порядок. Оно состояло из шести полков. Посреди шел полк Игоря, по правую сторону — брата его Всеволода, по левую — племянника Святослава; это была главная рать; перед нею шли Владимир Игоревич с своею дружиной и Черниговский полк, т. е. боярин Ольстин с коуями. Шестой отряд был сборный: его составляли стрелки, высланные наперед от всех пяти полков. Русь наступала бодро, покрытая железными кольчугами, пестрея красными щитами, под сенью своих стягов, развеваемых ветром. Передние отряды устремились на неприятеля; а Игорь и Всеволод тихо следовали за ними, «не распуская своего полку». Половцы не выдержали натиска одних передних дружин и побежали. Русь погналась за варварами, достигла до их веж и захватила большой полон: девиц, золото и шелковые ткани; а половецких кожухов, епанчей и других одежд было захвачено столько, что, по словам поэта, хоть мосты мости по болотам и грязным местам. Когда победители расположились станом среди половецких веж, Игорь начал говорить князьям и боярам: не довольно ли этой победы и не повернуть ли назад прежде, нежели соберутся остальные орды? Но Святослав Ольгович объявил, что он с своей дружиной далеко гнался за Половцами и что его притомленные кони не поспеют за другими полками. Всеволод поддержал племянника, и решено не спешить возвращением. Молодые князья веселились своею победою и легкомысленно похвалялись: «Братья наша, которая ходила с великим князем Святославом, билась с Половцами смотря на Переяславль; они сами пришли; а к ним князья не смели пойти. Мы уже побили поганых в их собственной земле; теперь пойдем за Дон, чтоб истребить их вконец; пойдем в Лукоморье, куда не ходили и деды наши». Поощренные успехом Северские князья, кажется, возымели надежду вновь отвоевать свой наследственный Тмутараканский удел.
«Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо, далече залетело», говорит поэт. А меж тем половецкие орды отовсюду спешат к месту действия; пришли два сильнейшие хана, Гзак и Кончак. На рассвете Русь с изумлением увидала бесчисленные полчища варваров, которые окружили ее подобно густому бору. Князья решили пробиваться в отечество; но чтобы не покинуть пеших ратников («черных людей») на жертву врагам, доблестные Ольговичи велели своей дружине сойти с коней и медленно. начали отступать, отчаянно сражаясь с напиравшими со всех сторон варварами. Особенно богатырствовал Всеволод, которого поэт называет то Буй-туром, то Яр-туром. Где он повернется, посвечивая своим золотым шеломом, там лежат поганые головы половецкие; их шлемы аварские разбиты стальными мечами и калеными саблями русскими. Дело происходило на берегах Каялы в жаркие майские дни; русские дружины были отрезаны от воды; люди и кони изнемогали от жажды. На третий день битвы, в воскресенье, коуи не выдержали и обратились в бегство. Игорь, уже раненный в руку, поскакал за ними, стараясь их остановить, и снял шлем, чтобы показать им свое лицо; но тщетно; ему не удалось воротить коуев. Тут, на обратном пути к своему полку, он был перехвачен Половцами и взят в плен. Всеволод, пробившийся наконец к воде, изломал все свое оружие о врагов и также был схвачен ими. Тогда окончилась битва; князья с остатком дружины разобраны Половцами и разведены по их вежам. Игорь достался хану Чилбуку из роду Тарголова, Всеволод — Роману, сыну Гзака, Святослав попал в род Бурчевичей, а Владимир — Улашевичей. Поражение и плен смирили гордость Игоря; он принял их как наказание Божие за свои прошлые грехи, за многое пролитие христианской крови в междоусобиях с русскими князьями. С сокрушенным сердцем вспомнил он об одном русском городе, который был взят на щит и подвергся всем возможным неистовствам от ратных людей.
«Слово о полку Игореве» трогательно изображает печаль и уныние, которые разлились по Русской земле при известии о судьбе Святославичей. В особенности поэтично рисует оно плач супруги Игоревой в Путивле на забрале, или на городской стене; с жалобой на свое горе она обращается к ветру, солнцу и Днепру. Супругою его была Евфросинья Ярославна, дочь Галицкого князя. Несчастный конец похода дает поэту случай указать на главную причину торжества варваров — на рознь и усобицы русских князей; он вспоминает о лучших временах, о Владимире Мономахе, который был грозою половцев; говорит и о последних удачных походах Святослава Киевского.
Ничего не ведая о предприятии северских князей, Святослав Всеволодович из Киева отправился в свою наследственную область, в землю вятичей, чтобы собирать там ратников и припасы; ибо он имел намерение вместе с Ростиславичами на все лето идти к Дону и воевать половцев. На обратном пути около Новгорода-Северского великий князь с неудовольствием узнал, что двоюродные братья, не испросив его согласия, как бы тайком предприняли поход в степи. Из Новгорода-Северского он на лодках по Десне приплыл в Чернигов, и тут достигла до него весть о поражении и плене его родственников. Земля Северская, в особенности Посемье, находилась в большом смятении; она лишилась своих князей и войска; в редком семействе не оплакивали потери кого-либо из
