Калифорнийская славянка - Александр Грязев

— Он приходил к берегам Аляски и возмущал тамошних индейцев, уже замирившихся с нами, против нас опять. И они даже пытались штурмовать форт Ново-Архангельск на Ситхе, но мы отбились. Гельбер бежал и ушёл от наших берегов в здешние воды. Матросы же его, суть пираты, захватили в плен дочь вот этого сеньора, моего друга и помощника Сысоя Ивановича Слободчикова. Вот мы и справляемся: может быть, заходил пират в порт ваш, да продал девушку кому-нибудь в служанки. Такое уже бывало.

— Бывало, не скрою, но сейчас такого не припомню. Это точно. Я бы знал, если бы случилось что-либо подобное. Но я буду спрашивать, сеньоры, где возможно, о русской девушке. В Монтерее, например, или в Санта-Барбаре, когда случится быть там. Обещаю вам это.

— Благодарствую, сеньор Луис, — поблагодарил Слободчиков коменданта.

— Странно только, — сказал дон Луис. — Сегодня во второй раз у меня в кабинете приходится говорить о русской женщине.

— Кто же ещё вам говорил? — спросил Кусков.

— Наши офицеры из форта Сан-Хосе рассказывали мне сегодня, как раз перед вашим приходом, о девушке-славянке. Она в тех краях — вождь одного из индейских племён.

— Женщина, да ещё славянка — вождь индейцев? Час от часу не легче. Может ли быть такое? Да и как Алёна могла оказаться там? — недоумевал Иван Александрович. — А как звать её?

— Шаста.

— У славян нет такого имени. Не может и быть сего, — замотал головой Слободчиков.

— Я обещаю вам, сеньоры, всё разузнать подробнее и при нашей следующей встрече расскажу вам.

— Ну что же, дон Луис. Позвольте нам откланяться с благодарностью за ваше гостеприимство и добрую беседу.

— И я был рад встрече с вами, сеньоры. Буду ждать новой. Да вот, хотя бы в дни загрузки трюмов вашего судна нашими припасами.

— Надеюсь, что так и будет, сеньор Луис, — сказал Иван Александрович и первым пошёл к дверям.

Дон Луис Аргуэльо вышел проводить гостей на крыльцо комендантского дома и тепло распрощался с ними.

Кусков и Слободчиков в сопровождении офицера миссии Сан-Франциско пошли к пристани…

Недалеко от причала путь им неожиданно преградили два испанских офицера, державших в поводу верховых лошадей. Это были капитан Муньос и лейтенант Лопес.

— Вы с русского корабля, сеньоры? — спросил старший из офицеров.

— Да, сеньор, — ответил Кусков и остановился. — С кем имею честь говорить?

— Капитан Муньос, сеньор. Позвольте вам задать вопрос?

— Говорите, — согласно кивнул Иван Александрович. — Слушаю вас.

— Скажите… Уж не собираетесь ли вы, русские, поселиться здесь, в Калифорнии?

— Похоже на то, сеньор капитан.

— И где же?

— Почти в сотне миль отсюда.

— Но ведь на сотню миль отсюда кругом наша земля! — воскликнул Муньос.

— А мы поселимся на сто первой, сеньор.

— А мы вас всё равно прогоним.

— Ну что же, сеньоры, — усмехнувшись, твёрдо проговорил Кусков. — Приходите, прогоните.

Не сказав более ни слова, он и Слободчиков направились к шлюпке, где их ожидали матросы с «Чирикова».

Стоя на капитанском мостике рядом с Бенземаном, который уже приказал поднять якорь и, отдавая команды своим матросам, маневрировал к причалу, Кусков невольно любовался, как бывало и раньше, в прошлые сюда приходы, открывшейся перед его взором картиной сего чудного места: обжитый берег тихой бухты, за ним на высоком и ровном, почти квадратном месте, глинобитные стены испанской миссии с воротами и видимыми даже отсюда бойницами для ружей, а чуть подальше от стен — невысокие горы, покрытые редким кустарником.

И, неожиданно вспомнив недавний разговор, он представил вон там, у береговых камней, сидящую девушку-испанку, и день за днём, год за годом ждущую своего русского жениха Николая Резанова.

Об этой любовной истории было известно почти всем на калифорнийском побережье. Знал о ней, конечно, и Кусков, как знал и самого Николая Петровича Резанова. Да и как не знать, коли камергер был одним из отцов Российско-Американской компании, её заботником и хранителем после тестя своего Григория Ивановича Шелихова, с которым познакомипся и подружился в Иркутске, куда приехал навестить отца, служившего в сибирской столице по судебной части. Там же, в Иркутске, Резанов и женился на дочери Шелихова Анне. Видно, что долгие и интересные разговоры с Григорием Ивановичем, побывавшим не однажды у американаких берегов и мечтавшим о присоединении тех далёких земель к России, о возведении там постоянных русских оседлостей, да к тому же основавшим на острове Кадьяк первое русское поселение, возбудили такую же мечту и интерес у Николая Петровича Резанова.

Он, служа при дворе императрицы Екатерины Великой, однажды даже написал на её Высочайшее имя своё прошение об учреждении единой Российско-Американской торгово-промысловой компании, о какой мечтал и писал ей ещё Шелихов. Но императрица почему-то охладела к делам на Восточном океане, хотя и не забывала о них, а иногда и помогала людям, там промышлявшим. И только новый государь Павел Первый рассмотрел прошение и признал его достойным для пользы Отечеству, начертав на нём: «Быть по сему». Его указом в июле семьсот девяносто восьмого года с тем же названием компания и была создана со всеми привилегиями в промысле и торговле. Представителем же её в Петербурге был назначен Резанов. А при императоре Александре Первом даже великие князья стали акционерами Российско-Американской компании, да и сам государь тоже…

… Николай Петрович, заботясь о людях, на далёких островах обитающих, написал ему прошение и предложил провизию и все прочие товары для постройки оседлостей доставлять не по суше через Сибирь, а морскими судами вокруг света. Император издал указ о посылке к берегам Аляски двух судов. Такое в России вершилось впервые.

Корабли для такого дальнего путешествия пришлось покупать в Англии. Парусники нарекли «Надеждой» и «Невой» и в августе восемьсот третьего года они вышли из Кронштадта в своё первое кругосветное плавание. «Надеждой» командовал капитан-лейтенант Иван Фёдорович Крузенштерн, а «Невой» капитан-лейтенант Юрий Фёдорович Лисянский. Экспедицию император Александр Павлович отдал под начало Николая Петровича Резанова, которому поручил два особых дела: побывать в Японии и попытаться заключить с ней договор о торговле, ну и, конечно, добраться до Аляски, узнать то, как живут люди в наших поселениях американских.

Всю осень и зиму шли русские корабли по океанам и морям через штормы и бури разных широт, через дожди, снег и туманы, пока не попали в жаркие тропики. Лишь в мае месяце увидели северные моряки Маркизские острова, а в июне Гавайские, где пути кораблей разошлись: «Нева» поплыла к аляскинским берегам, а «Надежда» с Резановым на Камчатку, и в середине июля бросила якорь в Авачинской бухте Петропавловской гавани.