«На суше и на море» 1962 - Георгий Кубанский

На удобных автомашинах наша группа посетила важнейшие города и интереснейшие места Цейлона. Столицу Коломбо, где мы ознакомились с университетом, музеями и чудесным зоопарком, возможным, пожалуй, только в условиях тропиков; крупный научно-культурный центр Цейлона город Канди (столица острова в средние века); расположенный вблизи Канди всемирно-известный Пераденпйский ботанический сад; самую южную оконечности. Цейлона — город Галле; замечательный заповедник — национальный парк Рухуну, где на свободе можно видеть необыкновенных, уже ставших редкостью диких животных.

Мы побывали в древних столицах Цейлона — Амурадхапуре и Паланаруве. Видели полуразрушенные памятники удивительной каменной архитектуры, сохранившиеся храмы и дагобы, водохранилища и крепости — свидетелей древней высокой культуры, процветавшей на острове еще полторы тысячи лет назад.

Всюду мы встречали теплый радушный прием, нас окружали гостеприимным вниманием. В нашей группе, состоявшей из 15 человек, были работники Московского ботанического сада, их интересовал зеленый мир тропиков; наших чаеводов — чайные фабрики и плантации (цейлонский чай!), а нас, художников, — все вокруг: улицы и леса, базары и города, цвет цейлонского неба и воды Индийского океана.

На очень белом, хорошо промытом океанским прибоем песке стоят вернувшиеся с ночного промысла необычные рыбацкие суденышки — катамараны, с килем, выдолбленным из ствола дерева и надстроенными бортами высотой в человеческий рост, с цельным бревном, прикрепленным на кривых палках на некотором расстоянии от борта.

Сингалы, составляющие большую часть населения Цейлона, очень пропорционально сложенный и красивый народ, но в массе своей некрупный.

Дружелюбные улыбки окружали нас всюду. Люди охотно позировали перед фотолюбителями и художниками. На моем рисунке изображен молодой сингал-рыбак в типичном национальном костюме — комбое, куске белой ткани, как юбка прикрывающем бедра.

В полуденный зной можно видеть группы купающихся рабочих слонов. Ложась на дно реки, они целиком скрываются в мутной воде, выставив на поверхность кончики хоботов.

Рощи кокосовых пальм часто выходят на самый берег океана, и их змеевидные стволы, прижимаемые к земле муссонами, создают особый островной пейзаж.

На оживленных, очень хороших асфальтированных дорогах Цейлона наравне с самыми современными автомашинами, автобусами и велосипедами можно встретить особые, только на Цейлоне существующие плетеные из камыша, ярко раскрашенные фургоны, запряженные маленькими бычками зебу, а также слонов с объемистым грузом на хоботе.

Отвоевывая у джунглей каждый кусочек плодородной земли, изобретательный цейлонский хозяин окружил свое бунгало террасами рисовых полей. Вплотную к ним подступает непроходимая чаща колючих кустарников, завитых, как плющом, дикорастущим перцем — неотъемлемой приправой к рису, национальному цейлонскому блюду — кари.

В горном районе Нувара-Элия сохранились массивы лесов, сведенные в других районах колонизаторами под чайные и каучуковые плантации. В гущу гигантов с мягкой южной хвоей вплелись перекрученные стволы с зонтичными кронами.

По берегу мутной горной реки, омывающей берег замечательного Пераденнйского ботанического сада в городе Канди, раскинулась роща древовидного бамбука. Это привычные нашему глазу удочки, какие мы видим за прилавками магазинов для рыболовов-любителей, только высотой в хорошую северную сосну, да и у основания не всякий ствол обхватишь руками.

Обезьян можно встретить в самых неожиданных местах. Кстати, первая встреча с ними у меня произошла и Дели прямо при выходе из самолета на аэродроме; правда, там были макаки-резусы, а на этом рисунке изображена стая священных кульманов, расположившихся под воздушными корнями баньяна. Этих обезьян можно часто встретить около буддийских храмов.

Ганс Оттен

Я ВИДЕЛ АЛЖИР

[очерк]

В НАШИ дни так бывает часто: книга, написанная как оперативный репортаж о текущих событиях, выходит из печати, превратившись в историческое свидетельство. И дело не в особенностях типографской техники, не во времени, понадобившемся для перевода.

Марко Поло немногое бы исправил в своих дневниках, если бы через сто лет вернулся на места своих путешествий. А теперь течение жизни приобрело иные скорости. «Я видел Алжир» — называются очерки Ганса Оттена, немецкого публициста, главного редактора журнала «Вохенпост». Сегодня уже нет того Алжира, который видел Ганс Оттен, хотя он побывал там сравнительно недавно. Над его городами и рощами, над горными ущельями и песками пустыни воцарился долгожданный мир. В небольшом городке Эвиане на франко-швейцарской границе было подписано соглашение о прекращении огня. 1 июля 1962 года в Алжире состоялся референдум, закрепивший право алжирского народа на самоопределение.

Огромная, шестисоттысячная французская армия, вооруженная самой современной техникой, бомбардировочная авиация и отряды вертолетов не смогли справиться с подразделениями Национально-освободительной армии Алжира, с храбрыми муджахидами, у которых гостил Ганс Оттен. То, что колонизаторы не смогли добиться победы, в данном случае равносильно их сокрушительному поражению.

Военное поражение было одновременно и морально-политическим. Свыше семи лет «грязная война» в Алжире была основой основ французской внешней и внутренней политики. Свыше семи лет подлинные патриоты Франции боролись против этого, пагубно отражающегося на национальных интересах политического курса и предвещали его неминуемое банкротство. А де Голль? Он еще в марте 1960 года говорил об Алжире: «Независимость невозможна. Это было бы глупо, чудовищно».

В действительности чудовищной была колониальная авантюра Франции в Алжире, как и все другие попытки, направленные на то, чтобы сдержать необратимый исторический процесс — всепобеждающее национально-освободительное движение народов.