Желтоглазые крокодилы - Катрин Панколь

Она сидела возле телефона, покусывая пальцы. Вот тебе и новая угроза: как управлять свободой Гортензии? Она чуть заметно улыбнулась. Вот уж два несовместимых слова, «управлять» и «Гортензия». Всякий раз, когда дочь слушалась ее, Жозефину это удивляло.

Она услышала, как в замке провернулся ключ, в кухню вошла мадам Бартийе и бессильно рухнула на стул.

— Ну все!

— Что все?

— Его зовут Альберто Модесто, и он хромой.

— Красиво звучит — Альберто Модесто.

— Но хромая нога — совсем не красиво. Вечно мне везет! Налетела на калеку.

— Но, Кристина, это не так уж важно!

— Ну не вам же идти по улице рядом с чуваком в ортопедическом ботинке! На кого я буду похожа, а?

Жозефина обалдело смотрела на нее.

— Мне пришлось схитрить, чтобы все выяснить! А то бы он меня еще долго за нос водил. Когда я пришла в кафе, он уже был там, весь такой нарядный, надушенный, воротник рубашки расстегнут, подарочный пакетик в руке… О, погодите!

Она протянула руку, демонстрируя на безымянном пальце колечко с чем-то вроде маленького брильянтика.

— Мы целуемся, он хвалит мой наряд, заказывает себе мятную воду, мне кофе, и мы говорим, говорим… Он говорит, что все больше и больше ко мне привязывается, что он хорошо подумал и решил снять мне квартиру, в которой я так нуждаюсь. Ну, я его целую прям со страстью, висну у него на шее, визжу и приплясываю — ну как дура набитая. А он раздулся, как индюк, но в отель меня почему-то не ведет. Время проходит, и я уже говорю себе, что это все как-то ненормально, придумала какую-то деловую встречу, чтобы свалить от него. Альберто целует мне руку и говорит, что в следующий раз мы купим газету и вместе просмотрим объявления. Я ушла и заняла наблюдательный пост на углу улицы. Так и выследила его. С хромой ногой! Такое впечатление, что он ее у старьевщика купил! Хромает, мадам Жозефина, да как хромает! Весь перекособоченный!

— И что? Он имеет право жить, или нет? — проревела Жозефина, не в силах больше скрывать отвращения. — Вам позволено обдирать его как липку, а ему даже хромать нельзя!

Кристина Бартийе открыла рот от удивления.

— Да ладно, ладно вам, мадам Жозефина… Не сердитесь так!

— Скажу откровенно: вы мне отвратительны! Если бы не Макс, я уже давно выставила бы вас за дверь. Живете у меня, ничего не делаете, ну совершенно ничего, целыми днями копаетесь в Интернете или жуете жвачку перед телевизором, а теперь недовольны, что ваш воздыхатель оказался не таким, как вы его себе представляли. Вы жалкое существо… У вас нет ни сердца, ни достоинства.

— Ох, ну и ладно, — пробурчала Кристина Бартийе. — Вот и поговорили.

— В вашей ситуации надо было искать работу, вставать рано утром, одеваться, заниматься сыном и помогать мне по хозяйству. Вам это никогда не приходило в голову?

— Я думала, вам нравится помогать людям. Вот и давала вам такую возможность…

Жозефина постаралась успокоиться и, положив локти на стол, словно бы намереваясь вести переговоры, продолжила:

— Послушайте… Я завалена работой, у меня ни на что больше нет времени. Сейчас десятое июня, я хочу, чтобы в конце месяца вы съехали. С Альберто или без Альберто, мне все равно. Я могла бы, потому что я вот такая добрая дура, присмотреть за Максом, пока вы будете принимать решение, но я больше никогда, слышите меня, никогда больше не буду заниматься вами и вашими делами.

— Ага, ясно, — прошептала мадам Бартийе, вздохнув с видом полного непонимания.

— Ну слава богу, ибо я уже не знаю, как вам еще это растолковывать! У доброты тоже есть свои пределы, и с вами, если честно, я их давно перешла…

Жозиана увидела, как в контору зашла малышка Кортес. Всегда точна, как часы. Вошла, покачивая бедрами туда-сюда, будто на подиуме. Каждый жест отточен и проверен. Она здоровалась с каждым, улыбалась, внимательно выслушивала, помнила все имена. Каждый день она меняла что-то в своей одежде, неизменно восхищая всех своими длинными ногами, тонкой талией и высокой грудью. Умело подчеркивала достоинства фигуры, и никто при этом не обвинил бы ее, что она нарочно выставляет их напоказ. С утра собирала свои длинные каштановые волосы в пучок и распускала их театральным жестом в конце рабочего дня, закладывая волнистые пряди за уши, чтобы все могли полюбоваться изящным овалом лица, сияющей перламутровой кожей и нежностью черт. Но работала она как зверь! Никто не посмел бы сказать, что ей зря деньги платят. Жинетт взяла ее под свое крыло и ознакомила с системой управления складами. Малышка отлично владела компьютером и быстро все схватывала. Ей хотелось научиться чему-нибудь еще, так что она вертелась вокруг Жозианы.

— А кто здесь занимается закупками? — спросила она с приветливой улыбкой. Улыбка странно сочеталась со стальным, холодным блеском ее глаз.

— Шаваль, — обмахиваясь веером, ответила Жозиана.

Жара стояла страшная, а Марсель еще не установил в помещениях кондиционеры. В такой духотище у меня, глядишь, овуляция не пойдет!

— Я думаю, мне стоит поработать с ним… Склады, как я поняла, это не мое, мне бы хотелось попробовать себя в чем-то другом.

«И вечно эта деланная улыбка, за дуру, что ли, меня держит? — возмутилась про себя Жозиана. — Даже Рене и Жинетт ей удалось обвести вокруг пальца. А у работников на складе вообще слюни рекой текут».

— Ну, попроси его, и все. Я уверена, он будет счастлив взять к себе такую стажерку.

— Просто мне прежде всего интересно понять, что людям нравится, и заняться формированием вкусов.

Ведь можно торговать недорогими вещами, но притом красивыми!

— А мы тут, значит, некрасивые продаем? — не удержалась от вопроса Жозиана: ее задел снисходительный тон нахальной девчонки.

— Ах нет, Жозиана! Я этого вовсе не говорила…

— Да, но вполне дала понять! Иди, поговори с Шавалем… Он точно возьмет тебя, только поспеши, он уходит в конце месяца. Его кабинет как раз над нами.

Гортензия поблагодарила ее, одарив новой фальшивой улыбочкой, от которой у Жозианы кровь застыла в жилах. Интересно, как эти двое встретятся: кто кого сожрет.

Она выглянула в окно — проверить, на месте ли машина Шаваля. Стоит. Припарковался, как король, посреди двора! На остальных ему наплевать, пускай выкручиваются.

Телефон зазвонил, она сняла трубку. Анриетта Гробз разыскивала мужа.

— Он еще не пришел, — ответила Жозиана. — У него деловая встреча в отеле «Бадиньоль», он появится не раньше десяти…

На самом деле он, как обычно, совершал утреннюю пробежку. Обливаясь потом, влетал в контору, принимал душ у Рене, проглатывал горсть витаминов, переодевался и принимался за работу с энергией молодого человека.

Анриетта Гробз прокаркала в трубку, чтоб он позвонил ей, когда придет. Жозиана обещала передать. Анриетта повесила трубку — ни тебе «спасибо», ни «до свидания» — и Жозиану кольнула обида. Вроде должна была за все эти годы привыкнуть, но никак не удавалось. Такие мелкие унижения ранят больней, чем пощечина, а старуха ее шпыняет постоянно! Ну ничего, скоро все изменится, и тогда… «А что тогда? — возразила она себе, — плевать мне на эту Зубочистку, она сама роет себе могилу».

…Пока Гортензия завоевывала предприятие Шефа, Зоэ, Александр и Макс болтались по залам музея Орсэ. Ирис привела их туда с самого утра, надеясь, что импрессионистские шедевры усмирят бурную энергию детей. Она уже видеть не могла Ботанический сад, очереди на аттракционы, крики, пыль, уродливых плюшевых медведей, которых приходилось таскать за собой, потому что дети их выиграли и не желали расставаться со своими трофеями. «Пора Жози закругляться, я нестерпимо хочу вернуться к прежней жизни. Александр ладно, но двое других! Какие же невоспитанные, ужас! Зоэ раньше была такая милая, прелестная девочка, а теперь превратилась в чудовище. Это явно влияние Макса. После похода в музей нужно будет их сводить пообедать в кафе „Марли“ и порасспрашивать о впечатлениях. Ирис велела каждому запомнить три наиболее понравившихся картины и рассказать о них. Тот, у кого получится самый интересный рассказ, сможет сам себе выбрать подарок. А заодно и я получу возможность хоть немного развлечься шопингом. Чуть-чуть расслаблюсь». Это Филипп подбросил идею с музеем. Вчера ночью, укладываясь спать, он сказал ей: «А почему бы тебе не повести их в Орсэ? Я ходил туда с Александром, ему очень понравилось». А потом, прежде чем погасить свет, спросил: «Как твоя книга, продвигается?»

— Семимильными шагами.

— Дашь почитать?

— Конечно, как только закончу.

— Вот и отлично! Заканчивай побыстрее, а то мне летом нечего читать.

Ей почудилась нотка иронии в его голосе.

Ну а пока дети шатались по залам музея. Александр внимательно изучал картины, отходил подальше, подходил поближе, чтобы лучше понять и рассмотреть. Макс разгуливал, шаркая ногами по паркету, а Зоэ металась, не зная, кому подражать — кузену или приятелю.