Соперницы - Шарлотта Бронте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под вечер впередсмотрящий крикнул с мачты, что видит по направлению на вест незнакомый парусник. Шельм взялся за подзорную трубу, но на таком расстоянии не удалось определить, что за корабль. Шельм, впрочем, утверждал, что это большое судно из Стеклянного города. Корабль понемногу приближался, однако вскоре его скрыла темнота. Шельм, С’Дохни и Кэри[64] совещались всю ночь. С наступлением утра стало видно, что чужой корабль идет к нам на всех парусах, меж тем как борта его ощетинились пушками, а пунцовый флаг указывает на то, что перед нами великолепный витропольский фрегат первого класса.
Мистер С’Дохни вышел на палубу в капитанской форме и подмигнул матросам. Те, по-видимому, поняли намек, быстро спустились в кубрик, отстегнули палаши и кортики и вернулись на палубу в облике простых торговых моряков, одетых в синие бушлаты, с шапками из тюленьей шкуры на голове вместо красных пиратских платков. Я заметил, что багряный флаг под прикрытием темноты спустили и теперь на мачте развевается зеленый флаг Веллингтона. Шельм, вопреки своему обыкновению, не появлялся на палубе, зато старикашка С’Дохни то и дело заходил в его каюту, а когда появлялся вновь, его иссохшие черты украшала злокозненная усмешка. Мне стало ясно, что против несчастного судна затевается сатанинский заговор.
Когда чужой корабль подошел достаточно близко для переговоров, на палубе его показался офицер и приказал нам убрать паруса. Наши матросы немедленно подчинились. Вслед за тем с незнакомого корабля спустили шлюпку. Человек двадцать с офицером во главе поднялись к нам на палубу. Офицер показал подписанное Веллингтоном и Гренвиллом распоряжение о поимке Александра Шельма, виновного в тяжких преступлениях, дающее предъявителю полномочия обыскать любой корабль, и пожелал видеть капитана. Вперед выступил мистер С’Дохни. Проглядев документ, наш поддельный капитан с низким поклоном объявил, как он счастлив сообщить, что разыскиваемый преступник находится в его руках, и пригласил офицера спуститься в каюту, чтобы увидеть пленника и услышать рассказ о том, как тот был захвачен. Обрадованный офицер, ничего не подозревая, спустился со своими людьми в каюту. Я не сдержал невольный вздох, глядя, как эти бедняги направляются навстречу верной гибели, но С’Дохни, обернувшись, бросил на меня грозный взгляд и коснулся рукояти кинжала. Наши гости скрылись в каюте. По знаку новоявленного капитана двадцать пиратов бросились вслед за ними. Через несколько минул я с ужасом увидел, как они один за другим выходят на палубу и каждый держал в руке окровавленную голову. Шельм шел впереди в изящном черном костюме, с довольной улыбкой на физиономии. Выстроившись на палубе против злополучного фрегата, команда разразилась громовым кличем:
– Шельм и победа!
Несчастные моряки застыли, ошеломленные зрелищем, а потом бросились к пушкам. Прежде чем они успели выстрелить, С’Дохни, схватив мушкет, прицелился в их капитана. Пуля попала точно в цель – командир корабля мертвым упал в море.
Шельм крикнул:
– К орудиям!
Пиратские пушки дали залп. В ответ противник принялся палить вовсю. С обеих сторон множество раненых и умирающих повалились на палубу. Пираты дали еще один залп, с гибельным результатом. Каждое ядро достигло цели. Корабль противника лишился мачт и быстро начал тонуть. Команда продолжала ожесточенно сражаться, несмотря ни на что, но Шельм, построив своих людей, провел корабль точно под бушпритом вражеского судна. Пираты попрыгали на палубу, и началась общая свалка. Тонущий корабль превратился в арену кровавой бойни. Ярость пиратов и отличное владение оружием давали им решительный перевес. Кругом лежали умирающие враги. Пираты, схватив каждый по пленнику, только успели вернуться к себе на корабль, когда пороховой погреб витропольцев с ужасным грохотом взлетел на воздух. Злосчастное судно пошло ко дну. Нас едва не затянуло вслед за ним в водоворот. Раздался последний предсмертный вопль гибнущих моряков, и на мгновение все стихло. Пираты стояли на палубе, потрясенные собственной стремительной победой. В конце концов их изумление нашло выход в непристойных жестах и взрывах грубого хохота. Что касается Шельма, он молча в задумчивости мерил шагами палубу. С’Дохни жадно припал к бочонку рома и пил, пока не повалился, корчась и ругаясь, на палубу, словно раздавленный червяк.
Через полчаса Шельм велел прибрать палубу и вывести пленников. Их выстроили квадратом, связанных, человек тридцать высоких, крепких парней. У меня сердце разрывалось, глядя на них. Они пожали друг другу руки; все понимали, что их ждет. Несколько пиратов встали напротив с заряженными мушкетами. Шельм с обычным своим суровым, презрительным видом дал приказ стрелять. Пираты повиновались. Тридцать пленников упали на палубу, мертвые или умирающие. Тут старикашка С’Дохни ринулся вперед со здоровенным ножом в руке. Подскочив к кровавой груде, он принялся вонзать клинок в сердце тех пленников, в ком еще теплилась жизнь, а затем вытер нос рукавом и разразился хриплым смехом, напоминающим уханье филина. Я видел, как пираты с отвращением косятся на старого негодяя. Даже Шельм, очерствелый сердцем, крикнул ему с ненавистью и омерзением:
– Прочь, скотина! Этого я тебе не приказывал!
С’Дохни заскрежетал беззубыми челюстями и, бормоча себе под нос проклятия, спустился в каюту.
Мертвые тела несчастных моряков без единого вздоха или слезинки побросали за борт, в голодную пасть океана. Вновь подняли на мачте багровый флаг; ветер наполнил паруса, и корабль полетел дальше по бурным волнам, унося свою свирепую команду к неведомой цели.
Глава 3
После этого ужасного случая прошло двое суток. На третье утро вдали показался еще один незнакомый парусник. Пираты по приказу главаря разыграли тот же фокус, преобразив свой корабль в мирное торговое судно из Стеклянного города. Правда, я заметил, что на этот раз роль капитана исполнял Кэри, а не С’Дохни, – старикашка, получив от Шельма нагоняй за свою гнусную выходку, стал тише воды ниже травы, непрерывно пил и дулся, бормоча про себя ужаснейшие богохульства.
Подойдя ближе к чужому кораблю, мы узнали, что это небольшое судно под витропольским флагом везет графа Элрингтона с семейством[65] на остров Обезьяндию. Узнав об этом, Шельм осушил большой стакан кларета и приказал спустить
