Принцесса где-то там 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я поссорил влюбленную парочку, которая ворковала в кафе на виду у всех. Я исцелил хромоту у бродяги, просившего милостыню на улице (впрочем, здесь я не совсем уверен, может быть, он просто притворялся хромым), я починил машину в сервисе, в котором работал, не прикасаясь к ней ни руками ни инструментами, лишь написав о ремонте, я забавлялся, я играл с предметами и людьми, как ребенок играет с новыми игрушками и… в общем, я доэкспериментировался до того, что за мной пришли люди в строгих деловых костюмах.
И я познакомился с ТАКС.
Следующий год стал худшим в обеих моих жизнях. Они держали меня взаперти, на какой-то военной базе, и все время заставляли меня писать, выясняя пределы моих способностей. Диктовка не срабатывала, но когда я излагал сказанное ими своими словами, что-то начинало происходить.
А иногда и нет. У моих способностей есть пределы. Возможно, лучше бы они заполучили себе Стивена Кинга. Или, скажем, Паланика. Или этих новомодных девиц, чтобы они познали, почем фунт лиха.
Я держался год, а потом наотрез отказался продолжать эксперименты. Я сказал им, что с меня хватит. Что им следует завести себе другую послушную обезьянку. Что они могут делать со мной, что хотят, но я больше ни строчки не напишу, и тогда я на самом деле так думал, потому что это все равно была не жизнь, и я считал, что терять мне нечего.
Когда они сломали мне первый палец на левой руке, я понял, что ошибался. Я орал от боли, я был готов вернуться к нашим прежним отношениям, которые, как оказалось, были не такими уж и плохими, но заместитель директора Смит собственноручно сломал мне остальные пальцы, пригласил врача и пообещал, что завтра займется и правой рукой.
Я усвоил урок.
Следующего дня я ждал со страхом, но ко мне пришел сам директор Доу, который предложил мне сделку. Он сказал, что эксперименты закончены, и они поняли, чем я могу быть им полезен. Мне предложили работать на ТАКС, а взамен я получал дом в каком-нибудь глухом месте, доступ к развлекательным каналам и ежесекундный контроль со стороны агентов до конца моей жизни.
Я уже тогда понимал, что это классическая схема «хороший полицейский — плохой полицейский», но делать было нечего, и я согласился. Я даже сумел выторговать себе сигары и алкоголь.
Это было лучшее, на что я мог рассчитывать.
***
Хуже всего то, что я не мог писать. Здесь не было компьютеров, не было планшетов, у агентов не было даже смартфонов, чтобы я не попытался их выкрасть, и у телевизора не было экранной клавиатуры. Бумагу и ручку мне выдавали агенты, и тщательно следили, чтобы я писал только то, что велено.
Что позволено.
Все остальное было сносным. Дом достаточно комфортный, лес вокруг тихий, телевизор постоянно что-то бубнил, а назойливость агентов можно было игнорировать с помощью алкоголя. Я уже смирился с тем, что так будет до самого конца моей жизни. Или до тех пор, пока ТАКС не найдет себе исполнителя получше, что, впрочем, все равно будет равнозначно концу моей жизни. Потому что вряд ли эти ребята когда-нибудь отпустят меня в свободное плавание.
Сюжеты постоянно лезли мне в голову, рождались новые метафоры и цветистые обороты, остроумные шутки возникали сами собой, и порой мне казалось, что я мог бы выйти на новый уровень, и все это даже сейчас лезет из меня на бумагу, но я стараюсь себя сдерживать и безжалостно вымарываю лишнее, потому что это не моя история, и она должна быть рассказана близко к тому, как я сам ее услышал.
А тогда… тогда я глушил творческий зуд в виски, моим лучшим другом был «Джек Дэниэлс», и я прекрасно понимал, что выжигая свои нейроны алкоголем, я пытаюсь сделать себя бесполезным для ТАКС и таким образом соскочить с крючка.
В тот вечер, разумеется, я был пьян. Я находился на той тонкой грани, когда ты уже все понимаешь про этот мир, но при этом тебя еще не начало от него тошнить. Этой грани трудно достичь, но истинное искусство заключается в том, чтобы на ней удержаться. Это не так просто, как можно подумать, но я почти достиг совершенства, и мог находиться в этом состоянии часами.
А потом, конечно же, меня начинало тошнить.
Но в тот вечер до тошноты было далеко, хотя все предпосылки были на месте. А еще в мою уединенную обитель, мою отшельническую пещеру (шестерых агентов я в расчет не беру, я даже не различал их по именам и привык считать их за мебель) прибыл директор Доу собственной персоной, что дало мне лишний повод для тошноты.
Он был один, в кои-то веки без своего заместителя, и вел себя странно. Я налил себе виски, сел перед растопленным камином и закурил сигару, потому что знал, что его раздражает, когда я курю сигары. Но это была часть сделки, и он старался играть честно.
— И чему же я обязан радостью лицезреть вас сегодня во плоти, директор Доу? — поинтересовался я. — У вас появился новый план по захвату мира, и вы желаете обсудить со мной подробности?
— Сидите, где сидите, Ричард, — сказал директор Доу. — Сегодня я не в настроении выслушивать ваши бредни.
— Тогда зачем же вы приехали?
— Чтобы проверить одну мою теорию, — сказал директор Доу и зачем-то принялся облачаться в принесенный с собой бронежилет. — Очень может статься, что я ошибаюсь, и лучше бы я ошибался, но…
— Ждете кого-то в гости?
— Одну особу, еще более неприятную, чем вы, — сказал директор Доу.
— Мне кажется, вы пытаетесь меня обидеть, — заявил я. — Кто же сумел меня обойти? И почему вы не организуете полноценную засаду?
— Я организовал полноценную засаду, Ричард, — сказал директор Доу. — Просто вы ее не видите. И раз вы ее не видите, значит, никто другой ее тоже не увидит.
— Но почему именно здесь?
— Полагаю, из-за вас, — сказал директор Доу. — Полагаю, она хочет выстрелить вам в голову.
— Но за что? — изумился я.
— Чтобы досадить нам.
— Это хороший ход, — согласился я. — Я бы и сам его сделал, чтобы досадить вам. Если бы не был таким трусом.
— Вот именно, — сказал директор Доу. — Вы — ничтожество и трус, Ричард. И талант, которым вы обладаете, никаким образом этого не отменяет. А теперь заткнитесь и пейте свой виски.
Я знал, что у ТАКС
