Левая рука тьмы - Урсула Ле Гуин

Ранней осенью он был послан в кьоремми своим районом, Южным Рером. Избрание в члены совета обитателей Крепостей Хандарры не является чем-то необычным; скорее, необычностью явилось то, что Ткач согласился принять это предложение, которое, я был уверен, Фейкс, скорее всего, отверг бы, если бы его не беспокоила политика правительства Тибе и то направление, по которому он вел страну. Поэтому он снял золотую цепь Ткача и возложил на себя серебряную цепь Советника; носил он ее недолго, ибо лишь с Терна стал членом Хес-кьоремми или Внутреннего Совета, который должен был служить противовесом премьер-министру, и именно Король попросил его принять эту должность. Чувствовалось, что он на пути к тому высочайшему посту, с которого меньше года назад был свергнут Эстравен. Политические карьеры в Кархиде стремительно взлетают вверх и так же стремительно рушатся.

До того, как мне предстояло увидеть еще кого-либо или как-то объявить о своем формальном прибытии, мы немало говорили с Фейксом в Круглой Башне, холодном, помпезном, маленьком домике. Вглядываясь в меня своими ясными глазами, он спросил меня:

— Сюда должен опуститься корабль, мы ждем его приземления: корабль куда больший, чем тот, на котором вы спустились на остров X орден три года назад. Это верно?

— Да. То есть, я послал сигнал, после которого они должны готовиться к спуску.

— Когда он явится?

Когда я понял, что не знаю даже, какой сейчас день месяца, я начал соображать, в каком незавидном положении недавно находился. Я должен был отсчитать время назад до дня, предшествовавшего смерти Эстравена. Когда мне стало ясно, что корабль, если он находится на минимальном расстоянии, должен уже вращаться на планетарной орбите, ожидая сигнала от меня, я испытал еще одно потрясение.

— Я должен связаться с кораблем. Они будут ждать указаний от меня. В каком месте, по мнению Короля, они должны опуститься? Это должна быть необитаемая местность, и достаточно обширная. Мне надо получить доступ к передатчику и…

Все было организовано быстро и без задержек. Бесконечные проволочки, ранее вызывавшие у меня раздражение, когда я имел дело с правительством Эренранга, растаяли и исчезли, как льдина в весеннем половодье. Колесо удачи продолжало вращаться… На следующий день я получил аудиенцию у Короля.

Эстравену потребовалось полгода, чтобы организовать нашу первую встречу. Он должен был отдать жизнь, чтобы состоялась вторая.

Я был слишком усталым, чтобы в это время испытывать страх и кое-что другое, о чем я продолжал думать, и это заставило умолкнуть инстинкт самосохранения. Я пересек огромный красный холл, осененный пыльными знаменами, и остановился перед возвышением, где полыхали три огромных камина, поленья в которых шипели, выбрасывая искры. Король сидел у центрального камина, облокотившись на стол.

— Садитесь, мистер Ай.

Расположившись по другую сторону от огня, в свете пламени я увидел лицо Аргавена. Он выглядел больным и старым. Он напоминал женщину, потерявшую своего ребенка, мужчину, потерявшего сына.

— Итак, мистер Ай, ваш корабль готов к посадке.

— Он приземлится в Атхтен Фене, как вы того и пожелали, сир. Он спустится вечером, в начале Третьего Часа.

— А что, если они промахнутся? Тогда они сожгут все окрестности?

— Они спускаются точно по радиолучу; все приготовлено и организовано. Промахнуться они не могут.

— И сколько их там — одиннадцать? Это верно?

— Да. Поводов для опасений нет, милорд.

Руки Аргавена дернулись, но он сдержал себя.

— Я больше не боюсь вас, мистер Ай.

— Рад слышать.

— Вы исправно служили мне.

— Но я не ваш слуга.

— Знаю, — равнодушно сказал он. Повернувшись к огню, он закусил нижнюю губу.

— По-видимому, мой передатчик, мой ансибл в руках Сарфа в Мишноре. Но когда корабль приземлится, на борту у него будут ансиблы. Таким образом, если вы согласны, я могу обрести звание Полномочного Посла Эйкумены, что даст мне право вести переговоры и подписать договор о сотрудничестве с Кархидом. При помощи ансибла наши соглашения будут утверждены Хайном и Столпами.

— Очень хорошо.

Больше я ничего не сказал, потому что он потерял ко мне всяческий интерес. Носком сапога он пододвинул бревно в пламени камина, где взвился вихрь искр.

— Какого черта он обманывал меня? — чуть не закричал он и в первый раз в упор взглянул на меня.

— Кто? — спросил я, не отводя глаз от его взгляда.

— Эстравен.

— Он хотел, чтобы вы сами не обманывали себя. Когда вы стали оказывать предпочтение группе, недружелюбно относящейся ко мне, он постарался убрать меня с ваших глаз. Он дал мне возможность предстать перед вами, когда наша встреча могла убедить вас принять Миссию Эйкумены и прислушаться к ее словам.

— Почему же он ни слова не сказал мне о том огромном корабле, что висел над нами?

— Потому что он ничего не знал о нем: пока я не оказался в Оргорейне, я ни с кем не говорил о нем.

— Прекрасное место, чтобы распустить языки нашли вы вдвоем. Он пытался заставить Орготу принять вашу миссию. Он все время работал с этими Свободными Торговцами. И вы скажете мне, что он не был предателем?

— Нет, он не был предателем. Он понимал, что какой бы народ не вступил в союз с Эйкуменой, остальные вскоре последуют за ним, к чему все и идет: как только вы заключите союз, за вами последуют и Сит, и Перунтер, и Архипелаг. Он очень нежно и преданно любил свою страну, но он не мог служить только и исключительно ей или вам, сир. Он служил тому, чему служу и я.

— Эйкумене? — удивленно спросил Аргавен.

— Нет. Человечеству.

Говоря эти слова, я не был уверен, что они заключали в себе полную правду. Здесь была только часть правды, лишь один аспект ее. Такой же правдой было бы утверждение, что все действия Эстравена диктовались чисто личной преданностью, привязанностью, чувством ответственности и дружбы по отношению к единственному человеческому существу — ко мне. Но и это не было полной правдой.

Король не ответил. Его мрачное и задумчивое лицо снова было обращено к огню.

— Почему вы связались с кораблем до того, как сообщили о вашем возвращении в Кархид?

— Чтобы заставить вас действовать, сир. Послание к вам могло первым делом попасть на глаза Лорду Тибе, который не замедлил бы передать меня Орготе. Или приказал бы всадить мне пулю в лоб. Ведь из-за него был убит мой друг.

Король ничего не сказал.

— Моя собственная жизнь в сущности значит не так уж много, но у меня были и остаются обязанности перед Геттеном и перед Эйкуменой, у меня есть задача, которую я должен исполнить. И потому первым делом я связался с кораблем, чтобы обеспечить себе возможность достигнуть этой цели. Такой совет дал мне Эстравен, и он был прав.