Чисто английские вечера - Эмилия Кинг

Для начала в этого парня влили добрую толику горькой соли, проследив, чтобы он выпил все до последней капли. Когда это снадобье оказало свое действие, Демона, так звали мальчишку, послали прогуляться до Портслейда и обратно, напялив на него две тяжелые шубы и дав ему в провожатые мистера Надувало, длинные ноги которого неутомимо отмеряли милю за милей. К их возвращению были приготовлены две огромные перины, и мистер Леопольд вместе с мистером Надувало уложили Демона между ними. Как только было замечено, что пот на его лбу просыхает, мистер Леопольд тотчас велел вскипятить для него большую чашку чая.

– Вот так и Старик сгонял, бывало, когда брал призы в Ливерпуле, – приговаривал мистер Леопольд.

– Демон сам во всем виноват, – сказал мистер Надувало. – Не будь он так прожорлив, не пришлось бы ему потеть, а нам – хлопотать и тревожиться.

– Прожорлив, – передразнил несчастный паренек, снова обливаясь потом после чашки чая. – Да я уже три месяца в глаза не видел настоящего обеда!

– После скачек – пожалуйста! – сказал мистер Надувало. – Может, положить грелку под перину? Как вы считаете, мистер Леопольд? Что-то он начинает остывать.

– Остывать? – взвыл Демон. – Самим бы вам попасть в такое пекло! Христа ради, мистер Леопольд, не велите ему подходить ко мне с грелкой!

– Не подымай столько шума! – сказал мистер Леопольд.

– Если не будешь делать, что тебе говорят, – снова получишь стакан слабительного и отправишься на прогулку до самого Лондона, черт побери.

– В жизни не слыхал ничего подобного! – возмутился мистер Надувало. – В наше время никто не интересовался мнением жокея. Просто заставляли делать то, что считалось нужным.

– Знаю я, чем это кончится, – ворчал паренек. – Я так ослабею, никуда не буду годен в дерби.

Мистер Леопольд и мистер Надувало переглянулись. По-видимому, они уловили некий резон в словах мальчишки и грелку убрали.

Ах, мистер Стоун! Никогда еще дерби не возбуждали такого интереса, как в тот раз. Четыре фаворита! Отдать предпочтение кому-то одному, казалось, невозможно. На Форзаца, взявшего недавно приз в две тысячи, ставили два к одному. На Старинный Перстень, который на последующих скачках почти без тренировки обошел Форзаца на голову, ставили четыре к одному. Такие же ставки держались на Диадему, победившую в двух скачках. И, наконец, Ежевика, блестящий призер в Ньюмаркете, собрала семь к одному!

Когда мы приехали на станцию назначения, было всего начало седьмого утра. Но в этот ранний час мимо здания вокзала уже текла толпа. Машины застревали в живой реке и выглядели как разноцветные камни, которые обтекал людской поток. Все спешили туда, где развевались флаги и слышались хлопки бичей.

Группа полицейских тщетно пыталась установить хоть какой-то порядок в этой толпе. Лучи солнца уже покрывали листву тонкой рассветной позолотой и на красноватую землю ложились прозрачные тени. Но вскоре знойный солнцепек дороги отогнал поэтическое настроение. Кроны деревьев и придорожная трава были белыми от осевшей на них пыли. По обочинам расположились разносчики со своим товаром. Из беседок, превращенных на скорую руку в лотки с прохладительными напитками, доносились запахи пива и апельсинов.

Но вот живая изгородь кончилась, и я увидела, что мы стоим на вершине залитого солнцем холма. Мистер Джой, сопровождавший меня, пояснил:

– Белое здание – это главная трибуна. А чуть подальше – финишный столб.

– А откуда они побегут?

– Во-он оттуда, – мистер Джой махнул рукой в сторону горизонта. – От той группы деревьев. Пойдут прямо через дроковую пустошь к повороту.

Огромная толпа людей заняла вершину противоположного холма. За холмом был виден край плато, поднимавшегося вверх, кое-где поросшего кустарником и опоясанного на горизонте деревьями.

Вычурно одетые мужчины стояли на высоких табуретах вдоль ограды. У всех были огромные бутоньерки в петлицах, большие полевые бинокли через плечо и сумки. Над каждым красовался транспарант: «Джек Харнер, Мэрилебон. Все ставки оплачиваются», «Тон Вуд, владелец знаменитого боксерского клуба в Эпсоне», «Джейм Уэбстер, комиссионер, Лондон»… Это были букмекеры, как сказал мистер Джой. Они громко выкрикивали ставки и потряхивали полными монет сумками, чтобы привлечь к себе внимание клиентов.

– Чем могу служить сегодня, сэр? – наперебой кричали они, заприметив брошенный в их сторону взгляд какого-нибудь хорошо одетого господина. – На дерби, на дерби, играйте на дерби…

Даль тонула в знойном мареве. А в долине, на всем пространстве квадратной мили реяли флаги и полотнища реклам, колыхалась толпа.

– Вот и вы! Чем могу служить, уважаемые дамы? Десять к одному, минус три-четыре процента. Подойдет вам?

– Корзинка с закуской подошла бы вам куда больше, – улыбнулась я, разглядывая удивительный наряд букмекера, который Стив никогда дома не надевал. Выглядел он ослепительно: клетчатый костюм с зеленым мягким галстуком и желтым цветком в петлице. На голове – белый цилиндр с золотой надписью на кокарде: «Мистер Стивен Бенсон, Торки».

Подбежал какой-то малый, позвякивая двумя монетками по полкроны.

– Какая ставка на фаворита?

– Два к одному, – крикнул Стивен. Монетки исчезли в его сумке, а он, ободренный, стал выкрикивать еще громче: – Старая фирма, старая фирма, ставьте в дерби на старую фирму!

Но тут, перекрывая гул толпы и крики букмекеров, раздался далекий удар колокола.

– Пошли, пошли, – раздались крики рядом и покатились с холма, затихая вдали.

Наступила тишина, восприятие окружающих обострилось. Толпа неистовствовала где-то там за холмом и звуки начавшейся скачки, перекатываясь в пространстве, приближались к вершине, где мы стояли. Где-то далеко внизу появились разноцветные комочки, которые быстро росли и вскоре уже можно было разглядеть скакунов – стройных, подтянутых, с развевающимися гривами и хвостами. К ним намертво прилипли обезьяньи фигурки жокеев. Скачка стремительно приближалась и вот за головами впереди стоящих замелькали цветные полосы на седлах, алые костюмы и черные шапочки жокеев. Круглые глаза скакунов зло сверкали. Мягко шлепались комья земли, подбрасываемые копытами, и хлопья пены, срывавшиеся с морд коней…

Как-то раз после полудня к нам зашел высокий худощавый джентльмен. На нем были куртка и фуражка Армии спасения. Я была за конторкой администратора: проверяла счета и телеграммы с заявками. В холле было пусто, жизнь в Торки в эти часы замирала.

– Могу ли я видеть мистера Бенсона? – спросил он неожиданным фальцетом.

– Нет, сэр, муж будет попозже. Что ему передать?