Формула удачи - Ирина Царева

Сначала я думал, что такие совпадения — случайность, и стал вести записи. Вот только последние их них (за 1999 год). Перечисляю только самые серьезные.

24.02.1999 г. — землетрясение в Дагестане;

25.02.1999 г. — извержение вулкана Безымянный на Камчатке;

28.03.1999 г. — извержение вулкана Маунт-Камерун в Камеруне;

22.06.1999 г. — извержение вулкана на Филиппинах;

07.10.1999 г. — извержение вулкана Гуакуа-Пичинча в Эквадоре;

19.10.1999 г. — извержение вулкана Этна на Сицилии.

Такие записи я веду с 1997 года. Разрыв между моим чиханием и каждым из записанных мной природных явлений от двух часов до одних суток — в зависимости от расстояния.

Когда я понял, что такая связь существует и практически неоднократно мной проверена, все силы мои стали уходить на профилактику простудных заболеваний. А если уж мне не удается уберечься, я прикладываю все усилия, чтобы мои "чихи" заглушить платком или задавить внутри себя. Когда мне это удается, землетрясения носят слабый характер и проходят с минимальным числом жертв.

Конечно, бывает, что подобные катаклизмы проходят и без моего участия. И я нашел этому объяснение: существует еще кто-то такой же, как я.

Все это меня очень тревожит. Кто мы? Пророки или опасные для общества люди?.."

Орнитолог

О цепи курьезных событий — шуток Фортуны, рассказывает коренной петербуржец Юрий Михайлович Захаров, в настоящее время пенсионер.

"Лето памятного 1991 года выдалось на Крайнем Севере короткое, сугробы почти растаяли, но по утрам еще случались заморозки.

Военный самолет-истребитель, которым управлял капитан

Можайский, стремительно шел на посадку. Перепуганная насмерть ворона, бешено маша крыльями и затравленно оглядываясь через плечо, до последнего момента надеялась уйти, но тщетно. Настигнув жертву, самолет "проглотил" ее воздухозаборником двигателя, как птеродактиль на заре каменного века заглатывал с лету все, что тогда делало попытки летать.

С трудом, посадив самолет, летчик долго оправдывался и энергично бил себя кулаком в грудь, пытаясь доказать, что ошибку совершила никому не известная серая ворона, а не он — заслуженный потомок дедушки русской авиации.

Через две недели капитан Можайский снова сел в самолет и запустил двигатели. Одновременно с этим из раскрытой форточки ближайшего к аэродрому здания вылетает волнистый попугайчик и, гонимый любопытством, подлетел к огромной железной "птице". Но, подхваченный вихрем, работающего реактивного двигателя, всосался в воздухозаборник, как пылинка в шланг пылесоса.

— Попугай! Попугай залетел в двигатель! — закричал в переговорное устройство техник самолета. — Глушите двигатели!

— Кто? Попугаи?! Ты что, идиотом, меня считаешь? Какой может быть попугай?! Это же Заполярье!

Полет был сорван, еще один самолет выведен из строя. На разборе полетов командир полка, краснея и потея от гнева и от возмущения, заявил:

— Твое счастье, что твой далекий предок не видит, как ты тут ворон самолетами ловишь! Теперь еще и попугая выдумал, Попугайчик хренов!

— Попугай это был, товарищ командир! Честное слово! Вот и перышко от него волнистое.

К утру следующего дня все как будто забыли, что он — Можайский, но зато узнали и сразу же запомнили, что он — Попугайчик. Через месяц к кличке все в гарнизоне привыкли, да и сам он, получая получку в кассе, чуть было не подписался в ведомости "Попугайский" вместо "Можайский".

Очередные полеты прошли успешно. "Попугайчик" отработал в воздухе лучше всех и, уже предвкушая получение новой клички, не столь обидной, как эта, шел на посадку.

Самолет коснулся колесами бетонки, когда дорогу ему стала перебегать цапля! Не перелетела, как все умные птицы делают, а, перебирая своими длинными, дурацкими ногами, пересекла взлетную полосу.

Мгновенно вспотевший капитан Можайский ударил ногой по всем педалям одновременно. При резком торможении самолет сбросило с полосы на грунт, где он и врезался в чучело, установленное для отпугивания птиц.

Считается, что жизнью человека управляет Судьба. Жизнью одних — серьезно и ровно, а жизнью других — курьезно и как ей заблагорассудится.

С этого памятного для всех дня капитан Можайский стал не каким-то там Попугайчиком, а крупным специалистом по птицам — Орнитологом. И носил эту кличку гордо, как заслуженное очередное воинское звание".

Эта история, рассказанная Юрием Михайловичем, вспомнилась нам, когда в Интернете мы случайно наткнулись на другую, в чем-то подобную ей, — о роковых случайностях в нелегкой и полной риска жизни летчиков. Только в ней Рок предстал в образе женщины, а не птицы.

К сожалению, имя автора этих воспоминаний мы не знаем.

"Аварийная баба"

"Молодыми курсантами военного училища летчиков мы впервые были отпущены в гарнизонный клуб на танцы. Танцевальный зал шумел, кружились пары. Размашистые вальсы сменялись шальными фокстротами, гомон и смех соперничали с духовым оркестром.

В стороне от танцевальной круговерти у балюстрады стояла девушка. Держалась она как-то скованно. Ничего вызывающего в ее облике не было. Весь ее вид был каким-то отрешенным. Бросалось в глаза и то, что курсанты с ней не танцевали. Изредка ее приглашали солдаты, но их на танцах было немного. А потом — опять ожидание.

Выбрав момент, я пригласил ее на танго. Как-то испуганно взглянув, она положила руку мне на плечо, и мы заскользили в танце. Я был доволен, что мне попалась такая легкая партнерша, и собрался танцевать с ней весь вечер. Но когда я направился к ней вторично, мой порыв пресек проходящий старшекурсник:

— С этой не танцуй — "аварийная баба".

Недоумение вскоре развеялось. Курсантская молва внесла ясность в разгадку тайны. Девица оказалась "роковой", ее кавалеров и ухажеров ожидал печальный конец. Попробуй назвать совпадением, когда на глазах одного набора гибли все курсанты, которые начинали за ней ухаживать! Один сорвался в "штопор" у земли; у другого на взлете отказал двигатель, и он, не сумев посадить самолет, врезался в землю сразу же за полосой; третьему повезло — остался жив, но так приложил свой "Як" на посадке, что тот уже не подлежал восстановлению, а курсант после длительного лечения был списан с летной работы и отчислен из училища. Это был последний случай, после чего за девушкой закрепилась слава "аварийной", и курсанты стали обходить ее стороной. Вот почему мое приглашение на танец ее удивило и даже испугало, а выпускник счел нужным предупредить нас, молокососов.

Прошло пятнадцать лет после выпуска. Наш полк перелетал к новому месту базирования. Маршрут лежал через всю страну, и одним из аэродромов посадки был тот, на котором мы когда-то учились летать. Здесь нам по плану предстояла ночевка.

Отправив автобусом летчиков на ужин, мы с заместителем по летной Юрой Карноуховым, выпускником этого же училища, решили пройтись по памятным местам. Гарнизон конечно же, изменился.

В летной столовой к нам подошли сразу две официантки. Юра, неисправимый балагур и насмешник, сразу же набросился на них со своим шутовством:

— Девочки, а вы совсем не изменились с тех пор, как Мы здесь учились. Как- это вам удалось так хорошо сохраниться?

Девчонки, подзакаленные непредсказуемым авиационным юмором, весело отбивались мелкой дробью ответных острот. Шаловливое ехидство забавляло всех, а нас словно возвращало в бесшабашную молодость.

— А вообще-то у нас есть женщина, которую вы могли когда-то знать. Она давно здесь живет и работает заведующей нашей столовой.

Мы конечно же попросили ее пригласить. Моложавая статная женщина тут же вошла в зал. Девчата, разумеется, предупредили, что ее ждут старые выпускники, и она уже издали начала нам приветливо улыбаться. Было видно, что она рада встретить сверстников из далекого прошлого. Да, все эти годы она жила в гарнизоне. Училище давно расформировали, вместо него здесь большой аэропорт. Да, в дни нашей юности она бегала на танцы в надежде найти свое счастье.

— Да ведь вы должны помнить "аварийную бабу", это я. Я обмер. Луч памяти выхватил из тьмы времени одинокую фигурку у балюстрады. Бесшабашный Юрка тут же бесцеремонно сгреб ее своими лапищами и расцеловал. Побалагурив и навспоминавшись, мы спросили, как сложилась ее судьба. Женщина грустно улыбнулась:

— Вы же, курсанты, не хотели брать меня замуж. Я вышла за техника. Через два года он умер. Потом стала женой сверхсрочника — он попал под поезд. Я уж боюсь думать о замужестве.

Я поджал губы, а Юра приуныл.

Утром мы продолжили наш перелет. Я шел в первой паре, и после посадки принимал полк. Юра его выпускал, и летел, последним. Где-то посреди пути от него поступил доклад: "Сорвался подвесной бак". Вряд ли его сорвало — Таких случаев никто не помнил. Скорее всего, летчик неосторожно нажал кнопку сброса. Хотя и в это трудно поверить. Но факт был не только печальный, но и тревожный: куда упал бак? Везет ли Инженер запасной?