Мои воспоминания о Восточной Африке - Пауль фон Леттов-Форбек

Значительный неприятельский отряд приближался с севера к боме Нампепо, которую удерживало наше охранение под командой капитана Шпангенберга. С высоты можно было отчетливо наблюдать наступление большой колонны противника. Ввиду того, что наше положение было чрезвычайно благоприятно для контратаки, мы не беспокоили неприятеля во время его движения. Однако, против всякого ожидания противник нас не атаковал. Поднимавшиеся из кустарника в расстоянии около 1500 метров клубы дыма показали нам, что англичане расположились там биваком. Наши патрули обошли неприятеля, подкрались ночью к его лагерю и обстреляли последний. Отряд Келя присоединился к нам, и я с главными силами выступил дальше, чтобы двигаться вслед за отрядом Мюллера в направлении на реку Лугеллу. Капитан Шпангенберг остался в соприкосновении с противником и должен был затем следовать за нами на расстоянии одного перехода в качестве арьергарда.

Между тем отряду капитана Мюллера удалось переправиться в брод через реку Ликунго у устья Лугеллы и здесь нанести чувствительное поражение португальскому батальону, который выдвинулся сюда с юга для прикрытия района. Мы захватили несколько пулеметов. Громадные запасы Лугелльской компании попали в наши руки. Можно было с избытком снабдить всех продовольствием и материалом для одежды; остальные же продовольственные запасы (около 300.000 тонн) и оборонительные постройки попросту сожгли. Капитан Мюллер считал свою задачу выполненной, и, так как другой выгодной цели не имелось, вернулся обратно на восточный берег Ликунго, где и ожидал моего прибытия.

Я опасался, что богатая добыча последних недель соблазнит отдельных европейцев на самовольное присвоение себе различных вещей, и воспользовался случаем, чтобы доказать неправильность подобного образа действий. Я объявил, что военная добыча принадлежит правительству и каждый нуждающийся в чем-либо из добычи обязан заявить об этом. Вещь оценивалась и оплачивалась желающим ее получить. Мне было важно не допустить разложения войск, чтобы иметь возможность обращаться к чувству чести и требовать исполнения приказов.

Время от времени мы захватывали боевые припасы; в наши руки попало даже небольшое португальское орудие. Но крупная добыча патронов, на которую мы рассчитывали и к которой стремились, не удавалась. Я вообще сомневался, были ли в Альто-Молоке и Или такие большие запасы, и не имел ли я в этом случае дело с обычной привычкой туземцев к преувеличению. Это еще совершенно не указывало на злой умысел с их стороны, наоборот, туземцы относились к нам очень хорошо. Так, например. они по собственной инициативе привели к нам обратно бежавшего пленного португальского офицера. Точно так же туземцы задержали и избили нескольких наших черных боев, вероятно, во время грабежа и доставили их в лагерь, извиняясь тем, что они их приняли за португальцев. Если даже европейцу трудно верно определять численность, то туземец и подавно путает крупные цифры, и употребляемые им выражения "минги" (много) или "кама маджани" (как трава) может одинаково означать и 50 и 5.000.

Глава четвертая. Дальнейший поход в южном направлении (Июнь - июль 1918 года)

Где находятся неприятельские боевые припасы. В поисках. Неудобства длинных походных колонн. Кокозани - Намакурра. Через Ликунго. Успех у Намакурры. Укрепленная станция. Артиллерийская подготовка и штурм. Бегство неприятеля через реку Намакурру. Потери с обеих сторон. Железная добыча продовольствия и боевых припасов

Но, где бы ни хранились крупные запасы патронов, они во всяком случае пока не попали в наши руки, хотя и стоили того, чтобы возобновить поиски. На то, что они должны были находиться где-либо в этом районе, указывала общая оперативная обстановка, а также захваченные нами документы. Весьма вероятно, что более крупные запасы хранились далее к югу; их или переправили туда ввиду нашего наступления, или же они находились там еще раньше. Не исключалась возможность, что патроны будут быстро переброшены к морскому побережью для погрузки их, в случае необходимости, на пароход.

Во время похода наши сильные патрули обследовали местность более чем на один переход и захватили несколько мелких продовольственных магазинов, но не нашли никакого оружия или боевых припасов. Отряд Мюллера, с которым мы 27 июня соединились у Муджебы, в тот же день выступил дальше на юг. Туземцы говорили об одной большой боме Орига, которая была расположена где-то еще южнее в приморском районе и где должно было находиться очень много боевых припасов. Поиски этой бомы возлагались на отряд Мюллера. Сведения о ней, как всегда бывало в таких случаях, не отличались большой точностью. Я не сомневался, что во время похода поступят и другие противоречивые донесения. Но для поверки сведений не имелось времени. Приходилось верить, что в них есть хотя бы доля правды. Учитывая эти данные, капитану Мюллеру предоставили самую широкую свободу действий. Я с главными силами, конечно, двинулся бы к нему на помощь и во всяком случае справился бы с создавшимся положением. Но он не должен был выжидать особых приказов и инструкций. Я сознавал, что этим самым ведение операций передавалось почти исключительно в руки младшего начальника, что было возможно только при отличной тактической подготовке и широкой инициативе последнего.

Наш авангард, в составе трех слабых рот, должен был выполнять задачу, возлагаемую обыкновенно на конницу, выдвинутую далеко вперед для разведки, и действовать со всей решительностью, какую вообще необходимо требовать от авангарда. При другой обстановке я сам двигался бы вместе с авангардом и таким образом обеспечил себе влияние на ход операции. Но опыт научил меня, что мое присутствие при главных силах необходимо ввиду больших расстояний между нашими отдельными колоннами. Не надо забывать, что все наше движение было всецело основано на учете обстановки и, как это в самом деле часто случалось, неожиданное появление неприятельских отрядов с другого направления могло сразу, одним ударом, коренный образом изменить положение и потребовать срочных распоряжений.

В то время мы двигались по узким туземным тропинкам или прямо без дорог через густой кустарник в походной колонне по одному. При величине дневного перехода в 30 километров и при большой длине походной колонны голова ее должна была выступать еще в темноте, то есть в 5 часов утра, чтобы хвост мог достигнуть новой стоянки в тот же день, хотя бы поздно вечером, перед самым наступлением темноты. Это было необходимо, так как следовало заготовить материал для нового лагеря, нарубить дров, нарезать травы и построить навесы для больных. Из сказанного вытекает, что войска не могли двигаться в одной колонне; иначе получалась бы непомерная растяжка.