Русская тройка (сборник) - Владимир Соловьев

Беда в том, что студенты выходят из вузов не только абсолютно неготовыми к реальной работе, но и в принципе не уважающими старшее поколение. Распалась научная преемственность, произошло критическое старение кадров, образовался колоссальный провал. В России около тысячи высших учебных заведений, но только в пятидесяти из них хотя бы половина выпускников идет работать по специальности. В педагогических вузах целые выпуски никогда не доходят до школ. А если говорить о медицине – куда делись династии медиков, в том числе евреев, русских, украинцев? Им на смену пришло огромное количество выходцев с Северного Кавказа, которые, к большому сожалению, считают, что там, где не хватает знаний, достаточно купить или запугать преподавателя.

А все начинается с малого. Со школы, с министра, который, несмотря на любые конфликты, заявляет, что считает для себя невозможным уйти в отставку – моральная ответственность не позволяет. Наверное, он прав – по своей внутренней шкале. Жаль, что эта шкала никак не коррелирует с происходящим в стране. Я встречался с господином Фурсенко – в жизни милейший человек. Но милейший человек – это не профессия, тем более когда тебе доверили такой тяжелый и ответственный участок работы.

Образование является миной замедленного действия. Безграмотные действия в этой области приводят к страшным последствиям. И ужас в том, что многие телезрители, радиослушатели, да и просто случайные собеседники с жаром заявляют, что все дело в образовании, о каких бы проблемах ни заходила речь, – но не могут даже предложить никакого выхода. Разумеется, их критика справедлива, но она деструктивна. Ну что мы, взрослого человека родим заново и отправим обучаться? Нет, конечно. Это невозможно. И что мы тогда будем делать? Растить новое поколение? Хорошо, допустим. Но в какой мир оно выйдет? В мир, не имеющий ничего общего с теми высокими принципами, которые декларируют представители правительства в праздничные дни?

Второй миной замедленного действия оказалась медицина. И здесь беды примерно такие же. Нет, мы все, конечно, понимаем связь между образованием и медициной: люди, купившие ЕГЭ, затем покупают и сессии. Взятки в вузах никуда не делись, сдача за деньги никуда не делась, но самое страшное наступает потом – когда эти люди выходят на работу. У них дипломы врачей и инженеров, они начинают проектировать мосты и самолеты и лечить людей. Но сейчас еще есть сдерживающий фактор – девяностолетние специалисты старой школы, которые каким-то чудом задержались в системе. Но пройдет несколько лет, и та плеяда сгинет. И в полный рост заиграют умники с дипломами, большинство сессий которых было сдано либо за глаза, либо чтобы не связываться, либо за деньги. Они будут лечить, они же будут и управлять. Дилетанты нынешние покажутся нобелевскими лауреатами по сравнению с тем поколением, что идет им на смену.

Вы хотели бы лечь под нож хирурга, не будучи уверенными, что свой диплом он не купил? Не хотели бы? Вот и врачи не хотят. Поэтому всегда выглядит довольно забавно, когда из уст наших замечательных медиков слышишь потрясающий по мудрости совет: ты что, собираешься что-то делать в нашей стране? Ты что, самоубийца? Да езжай куда угодно, и дешевле будет в конечном итоге, и точно будет хорошо. Повторю, это говорят наши же врачи. И оснований им не доверять нет.

В течение нескольких последних лет медицину возглавляет госпожа Голикова, хорошо известная как очень талантливый финансист, на посту заместителя министра финансов проявившая себя профессиональным, мудрым и опытным человеком. Но увы, «принцип Питера» никто не отменял: стоило человека повысить, как выяснилось, что не все повышения одинаково безвредны. Оказывается, для того чтобы даже самый замечательный финансист мог грамотно управлять такой отраслью, как медицина, ему нужны специальные знания. И эти специальные знания никто не отменял. Да, у врачей маленькие зарплаты, да, делаются попытки что-то изменить, профинансировать, разбить на центры. Но вся эта бурная деятельность носит несистемный и скорее очковтирательский характер. Потому что, разрушив советскую систему, к западной мы не пришли. Не пришли к реальной страховой медицине, не ввели реальную врачебную ответственность. Не перешли на новую систему обучения, не ввели работающие стандарты и протоколы.

С грустью вынужден признать, что и не введут. Так как давно уже не видят за больными и врачами людей и профессионалов, а видят цифры. Но если в одном и том же квартале в лечебных учреждениях города выведено из строя пятьсот койко-мест и введено пятьсот койко-мест, это не значит, что больные чувствуют себя хорошо. Потому что выведены эти койко-места могут быть в начале квартала, а введены – в конце. По отчетности все будет нормально, – просто люди умрут. Если вам кажется, что перебои в одну-две недели с поставкой лекарственных средств, возникающие из-за того, что изменились очередные внутренние процедуры, – это не страшно, мол, все равно же аналоги есть, то вы не понимаете, как действуют лекарства и что происходит привыкание к определенному их типу. А с другой стороны – кого это волнует. Умер пациент – ну и царствие ему небесное, земля пухом.

Смешно рассуждать о родах в наших роддомах мужчине. Женщины об этом знают лучше, и мне не хочется заставлять их лишний раз переживать. Да, конечно, когда ты можешь заплатить, отношение к тебе другое. А когда не можешь?

Вдруг выясняется, что в клиниках Москвы нет элементарного препарата, который был во всех советских роддомах и использовался для купирования резус-конфликта при различных резус-факторах у матери и плода. Почему же возникла эта дикая проблема? А просто – в министерстве не закупили. Но почему не закупили? Ну просто не закупили, подумаешь. Ничего страшного. В этом квартале подвезут. Квартал же тот же. Что, потерпеть нельзя?

Да нельзя потерпеть!

Истории о случаях, когда врачи по ошибке убивают наших детей, стали уже столь обыденными, что газеты об этом и писать не хотят. Истории, когда под видом врачей принимают гастарбайтеры из Средней Азии, даже не имеющие диплома, уже приелись на телевидении – неинтересно. Все понятно, чудес не бывает. А главное – все равно ребеночка не вернуть. Да и врача в конечном итоге никто не накажет.

Ну бьет тревогу доктор Рошаль – так мы ату его! В лучшем стиле советского чиновничества. Мы ему объясним, как он не прав. Напишем коллективное письмо от обиженных сотрудников, и все. А дальше можно ничего не делать. Не надо ничего менять, достаточно обидеться. Как посмел какой-то профессор такое заявить о чиновниках! Совсем нюх потеряли эти докторишки. Они что, в самом деле думают, что они здесь главные? Ха! Не они главные, а мы, государевы люди. Нас государь поставил, и мы его интересы блюдем!

А какие интересы? Какие интересы у школы? Какие интересы у Минздрава? Как могут эти интересы не совпадать с интересами народа, тех людей, которые получают эти услуги? Странные какие-то интересы. Да, у нас в стране по-прежнему есть великие доктора, да, мы многое умеем, да, благодаря титаническим усилиям различных структур, в том числе коммерческих, и замечательных, потрясающих женщин – Чулпан Хаматовой и Дины Корзун – удалось, пожалуй, добиться перелома в борьбе с детской лейкемией.

И это здорово. Честь им и хвала. Только они делают то, что, по идее, обязано было делать министерство. Обязано! Но не делает. И не будет делать. Да и не давала госпожа Голикова клятву – ни Гиппократа, ни советского врача. И не собирается давать.

Появилось поколение менеджеров, которое во всем видит исключительно деньги. И госпоже Голиковой вторит министр обороны Сердюков, который, ничтоже сумняшеся, решает, что нашей армии не нужны военные врачи. Зачем? А как человека без погон заставить ехать на дальнюю заставу – это уже не важно. И то, что знания военные врачи получают особые, тоже никого не волнует. Не нужны так не нужны. Он же министр, кто с ним будет спорить? И количество военных врачей резко сократилось.

И действительно, слишком много у нас старых больных. А населенных пунктов все меньше и меньше, и те вымирают. Неэффективно. Чушь какая-то, а не населенные пункты. Надо объединить сельские больницы в одну хорошую районную. Что до этой хорошей районной больницы многие доехать не успеют и аккуратно умрут в своей глуши – так в этом никто не виноват. Это же не приведет к ухудшению показателей. А вот сокращение количества больниц, оптимизация затрат – это так здорово звучит, модно и современно. А смерть – ну, на то она и смерть. Все равно рано или поздно все там будем.

Да и народ уже ко всему привык и особо не возмущается. А, собственно, чем возмущаться? Ведь отношение министров проявляется в мелочах. Вот приехали высокие гости в больницу, и госпожа Голикова в присутствии президента обращается к сотрудницам регистратуры: «Девочки, ну где вы попрятались!» Девочки! И ничего Голиковой слух не режет. И всем это кажется абсолютно нормальным. Ну действительно, девочки. Не мальчики же. Интересно, сколько же лет этим «девочкам», сотрудницам регистратуры? И что эти «девочки» обсуждают между собой, когда им представляется возможность? Какие слова находят для госпожи министра? И хотела бы госпожа министр эти слова услышать? Не хотела бы? Надо же. А пообщаться с теми людьми, которые полежали в наших больницах? Нет, конечно, можно потом приехать, как после трагедии в «Хромой лошади», и сказать: «Я в ужасе от того, в каком состоянии наши больницы!» Ясно, понимаю.