Перерождение темного архимага. Сибирский рубеж - Amazerak
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы с Полиной сидели в комнатке для совещаний и ждали. Здесь было относительно уютно. Новая мебель, новая краска на стенах, паркетный пол. Даже решётки на окнах оказались кованные.
Ждали. Адвокат задерживался уже на час. Позвонить я ему не мог (сеть не ловила), оставалось лишь гадать о причинах такого опоздания. Здесь были такие края, где могло случиться всё, что угодно, от пробитой шины до нападения тёмных. Я расхаживал по комнате и размышлял. Полли сидела за длинным столом и вертела в руках непонятно где найденную гильзу от двадцатимиллиметрового патрона.
— Волнуешься? — спросил я.
— Нет, а ты?
— Если честно, немного, — я сел рядом.
— Думаешь, реально нас освободят? Мне что-то не верится.
— Я тоже ни во что не верю. Жизнь меня отучила верить. Просто использую возможности, которые мне подворачиваются.
— Не, ну если получится, будет круто, — сказала Полли, но в голосе её звучали сомнения.
— А если не получится, тоже унывать не стоит. В конце концов, когда пойдёшь служить, окажется в таких условия. Здесь всё точно так же.
— Это тебе так же. Комендант тебе доверяет. Ты два раза форт защитил. А мы тут как на каторге. Это совсем не весело, знаешь ли.
— Да, гарнизон чувствует себя чуть-чуть посвободнее штрафников, для простого солдата или сержанта тут тоже не санаторий.
— Угу.
— Не унывай, — я взял Полину за руку.
— Да с чего ты взял? Я не унываю. Просто жду, пока эта канитель закончится.
В коридоре раздались шаги, мы насторожились. Дверь открылась, и в комнату вошёл крупный широкоплечий господин в бордовом костюме тройке. На вид ему было лет пятьдесят, в коротких волосах серебрилась седина, и выглядел он так, словно всю жизнь тягал штанги, а не выступал в суде. На кармане пиджака красовался княжеский герб, на запястье поблёскивали часы. Ну и сила, конечно же, чувствовалась.
— Алексей Озёров, я так понимаю? — произнёс мужчина. — Таубе Константин Владимирович, ваш адвокат.
— Очень приятно, — я поднялся с места и пожал ему руку. — Позвольте представить, княжна Полина Романова.
— Весьма приятно познакомиться, господин Таубе, — учтиво, но без особого энтузиазма проговорил Полли.
— Надеюсь, добрались без происшествий? — поинтересовался я.
— Благодарю. Никаких проблем в пути не возникло. И спасибо за предоставленное сопровождение, но я вынужден был отказать, поскольку пользуюсь только услугами собственной охраны.
— Как вам удобнее. Места здесь сами видите, какие, я лишь заботился о вашей безопасности. Но если у вас есть своя охрана, тем лучше.
— Человеку с моим родом занятий без охраны быть не полагается. Однако, ваша правда, места здесь просто кишат чёрными тварями.
— Недавно случился мощный прорыв. Несколько фортов было разрушено, поэтому не удивляйтесь. Тёмных в последние дни тут очень много.
— Жаль, что так произошло. Мы в Первосибирске находимся в неведении. О таком в газетах не пишут, — Таубе поставил на стол дипломат и извлёк оттуда пластиковую папку с документами, а из внутреннего кармана — перламутровую ручку. Чемодан отправился на соседний стул, адвокат открыл папку. — Давно здесь находитесь?
Началась долгая и обстоятельная беседа. Я в подробностях рассказал обо всём, что произошло с нами с момента нашего прибытия в учебный центр и до отправки в штрафное подразделение. Полина иногда тоже вставляла пару слов, но поскольку весь путь мы с ней проделали вместе, ничего существенного она добавить не могла.
Таубе постоянно что-то записывал, задавал уточняющие вопросы и вообще показался мне человеком крайне профессиональным, ну или старающимся таковым выглядеть.
Выслушав нашу историю, Таубе изложил своё видение ситуации. По его мнению, три месяца в штрафном подразделении — слишком суровое наказание для такого нарушения. Обычно за драку с офицером, если это случилось первый раз, не имело последствий для здоровья, а в конфликте участвовали лица благородного происхождения, в дисциплинарное подразделение отправляли на один месяц, а иногда и вовсе заменяли сорока сутками ареста. Поэтому обжаловать решение было вполне логичным шагом с нашей стороны.
Вот только апелляциям в подобных случаях обычно ход не давали — таково было указание свыше. Тратить время на разбирательство по поводу того, сколько кому времени проводить в штрафбате, один или три месяца, никто не хотел. И адвокатов редко кто для такого нанимал. Однако у нас с Полиной были преимущества: мы оба имели княжеский титул, я владел поместьем, а она носила фамилию императорского рода, хоть и не состояла в прямом родстве с представителями царского дома. Всё это повышало шанс того, что нашу апелляцию рассмотрят.
Но была и ещё одна проблема — Юрьевский. Я не знал, по чьей наводке он действует, но подозревал, что у стоящей за генералом загадочной персоны могут быть знакомые или родственники в военном суде. Пришлось рассказать Таубе про Юрьевского, про то, как я узнал, что он под меня копает, и про свои опасения.
— Генерал Юрьевский, говорите. Знаем-знаем, — произнёс адвокат. — Между прочим, не у вас одного на него жалобы. Но в данном случае судиться с ним не советую. Материалов почти нет, только слова подполковника Пыжова, дело развалят быстро. Но, если хотите, могу помочь вам перевестись в другую дивизию поближе к дому. Это вполне возможно. И не волнуйтесь по поводу родственников. У меня тоже есть и родственники и знакомые в соответствующих инстанциях.
— А вы, Константин Владимирович, не знаете, кто может стоять за Юрьевским? — спросил я. — Потому что я его знать не знаю, как и он меня. Значит, он действует по чьей-то просьбе.
— Сожалею, Алексей Васильевич, но ничем не могу помочь. Мне неизвестно, с кем вы конфликтовали в Первосибирске, и я предпочитаю не пускаться в голословные догадки. Здесь необходимы факты, а фактов у нас нет.
— Понимаю. Но видите ли, вам известно больше, чем мне, поскольку вы давно живёте в Первосибирске. Может ли Юрьевский водить знакомства с Люблинскими или Горбуновыми? Вы ведь знаете, кто это такие?
— С Люблинскими или Горбуновыми? — Таубе на пару секунд задумался. — Сказать по правде, сомневаюсь, что это так. Однако ещё раз
