Последний удар - Джессика Клер

— Это нормально, да? — в её голосе чувствуется неопределённость. — Мне кажется, будто я ничего не знаю.

— Да, — уверяю я её.

Я тяну простынь так, чтобы выставить её прекрасное тело на обозрение. Дейзи накрывает застенчивость, и она старается прикрыть лобок и грудь. Вместо того чтобы убирать её руки и объяснять, что она не должна стесняться меня, я переворачиваю её на живот, обнажая прекрасную спину и ягодицы. Я выдавливаю немного отельного лосьона в руки и начинаю втирать его в её тело. Её мышцы тугие, возможно оттого, что она не чувствует себя свободной в своей наготе.

Длинными движениями я успокаиваю её мышцы и нервы, растирая и нажимая в разных местах. Её лопатки искривлены, маленький бицепс выпирает чуть ниже спины. Она становится мягче и расслабляется, тогда я начинаю изучать её эрогенные зоны. Провожу пальцами по её бокам, груди и ягодицам. Проходя по внутренней поверхности бедра, я позволяю кончикам моих пальцев слегка коснутся её влагалища. Она беспокойно ёрзает на простынях, но пока её возбуждение — лишь маленькое пламя, а я хочу, чтобы оно стало ревущим огнём. Я хочу увидеть, как влага разукрасит её бедра, и услышать её сдавленные вздохи. Я хочу, чтобы этот первый раз запомнился ей как восхитительное удовольствие, а не боль.

Центр внимания моего массажа спускается вниз, где я сосредотачиваюсь на чувствительных и нежных щиколотках и ступнях. Она особенно чувствительна к прикосновениям вокруг спины, к коленям и внутренней поверхности бёдер. Все части её тела я растираю пальцами, исследую языком и ртом, избегая самых очевидных эрогенных зон. Дейзи стонет, то ли от восторга, то ли от раздражения, а может, и от того, и от другого.

— Ты убиваешь меня, — говорит она и замирает, понимая, что сказала. Слово «убивать» вызывает у неё плохие воспоминания. Я хмурюсь ей в спину, но ложусь рядом и обхватываю её руками.

— В этом мире есть плохие люди, и иногда их нужно удалять, чтобы они не распространяли свой вред на других.

Она вздрагивает, и я обнимаю её крепче.

— Это когда-нибудь пройдёт? — спрашивает она.

— И да, и нет. Сильное чувство вины исчезнет, но ты никогда не забудешь этот момент, — я раздумываю над тем, что ещё сказать, но у меня нет никакого опыта в утешении тех, кого я люблю. У меня нет опыта в любви к кому-то. — Думаю, когда-нибудь ты обретёшь мир в душе, но это нормально, что ты не чувствуешь покоя сейчас.

— Я знаю, что не должна чувствовать себя виноватой. Не должна. Ведь он продал Рейган, и только Бог знает, куда. Он хотел причинить мне вред и убить меня. Я не должна чувствовать себя виноватой, но это всё равно гложет меня.

Я слышу сдавленные рыдания. Она поворачивает голову, утыкается мне в шею и тихо плачет. Её слёзы слово иглой укалывают мою кожу.

— Ш-ш-ш, котёнок, — шепчу я снова и снова, обнимая её.

Слёзы стихают. В конце концов, Дейзи выпутывается из моих рук и ложится на спину.

— Прости, — говорит она, не в силах посмотреть мне в глаза.

— Тебе не за что извиняться.

Я поворачиваюсь так, чтобы видеть её. Необходимость прикоснуться к ней перебивает всё остальное. Я тянусь к ней и кладу голову ей на плечо. Мы лежим в тишине некоторое время, пока нас не затягивает сон.

Просыпаясь, я чувствую прикосновения мягкой руки между ног и нежных губ на шее. На мгновение я думаю, что всё это мне снится, но открываю глаза и вижу хрупкую руку на мне. Дейзи.

Её пальцы разжимаются и движутся назад, но я останавливаю это движение. Вместо этого я сжимаю её руку и показываю, как двигаться на моём уже твёрдом члене.

— Тебе нравится грубее, чем я думала, — говорит она.

«Ты и понятия не имеешь, котёнок», — думаю я. Но тихо говорю ей:

— Да, крепче, и немного сильнее.

И мы вместе начинаем гладить меня. Я притягиваю её рот к своему, и мы начинаем хищно целоваться, широко открыв рты. Мой оргазм вырывается длинными прозрачными струями, смазывая наши ласки. Я издаю низкий и громкий стон, когда она тянет сильнее.

— Да, именно так, — задыхаюсь я, ещё долгое время не в состоянии что-либо сказать.

Я вытираю руку отброшенным полотенцем.

— Ты всё ещё твердый, — замечает она.

Мой член дёргается в подтверждении.

— Да, — говорю я. — И так будет, пока я не окажусь внутри тебя.

В её голубых глазах зажигается огонёк страсти.

— Тогда войди в меня, — приглашает она меня, и я буквально чуть ли не кончаю от такого приглашения.

Это всё, чего я ждал.

— У меня трясутся руки, — и я поднимаю ладони, чтобы показать ей свой лёгкий тремор. — Ты помогла мне кончить, так что теперь я смогу достаточно себя контролировать, чтобы доставить тебе удовольствие.

Она изумлённо качает головой:

— Ник, ты не должен так сильно стараться.

— Должен, — я обхватываю её голову руками. — Ты должна пристрелить меня, если я перестану стараться. Никаких стараний не будет достаточно для тебя. Доставлять тебе удовольствие — это величайшая привилегия в мире.

По выражению её лица можно сказать, что она не верит мне. Но это чистая правда.

Я припадаю к ней губами и целую, пока у неё не заканчивается дыхание. Я снова начинаю изучать её тело, и в этот раз отмечаю, что её правая грудь более чувствительная, чем левая. Я мну её грудь руками и сжимаю кончики сосков. Когда-нибудь их будет сосать наш ребёнок.

Расстояние между нами сокращается, и я собираю смазку с её влагалища, намазывая ей свой член. В этот раз мои пальцы легко скользят внутри неё, наш прошлый раз подготовил её для меня. Её ткани так тесно обнимают, что я прикусываю губу, чтобы не кончить.

Её руки исследуют мои плечи и зарываются в мои волосы. Такие нежные и любящие прикосновения. Их никогда не будет много. Я приподнимаюсь на локте и целую её снова и снова, лаская её всю пальцами. Ладонью я касаюсь её лобковой кости, и она кричит от удовольствия.

— Я должен попробовать тебя снова.

Я толкаю её, и размещаюсь между её ног, как будто она деликатес, а я самый голодный мужчина. Когда она кончает, я выпиваю весь её сок.

Пока она вздрагивает от оргазма, я достаю с тумбочки презерватив и открываю его. Я зачехляю себя и трусь головкой о её чувствительные ткани. Она смотрит на меня огромными глазами, дрожит и хватается за простыни. Я слегка нажимаю для продвижения вперёд, она очень плотная, ведь я уже разрабатывал её сегодня.

— Когда-нибудь, очень скоро, я возьму тебя без всяких преград, да?

Она кивает:

— Скоро я начну принимать таблетки.

— Или, может, мы сделаем ребёночка? — я глажу её животик. — Когда-нибудь?

Она задыхается от шока, её глаза блестят: