Горец-дикарь - Ханна Хауэлл

– Я оскорбил тебя, чуть ли не плюнул тебе в лицо… – Лукас подошел к ней, опустился рядом на колени и взял ее за руку. – Я знаю, любовь моя. Я знал это, поскольку видел выражение боли в твоем взгляде, когда забрасывал тебя ужасными обвинениями. Одна моя часть хотела тут же утешить тебя, но другая твердила, что ты заслуживаешь этих страданий. Я хотел просить у тебя прощения и в то же время продолжал думать о тебе как о предательнице. Так я метался из стороны в сторону, пока чуть не сошел с ума.

– Но почему, Лукас? Я не могу понять этого. Почему ты решил, что я имею какое-то отношение к тому отвратительному избиению? Как ты мог вообще вообразить, что я смогла на такое пойти, хоть даже из ревности к Агнес? Да, я признаюсь сейчас, что на самом деле ревновала тебя. Ужасно ревновала каждый раз, когда она улыбалась тебе или касалась твоей руки. Я была уверена, что она сможет очаровать тебя с той же легкостью, с какой ей удавалось покорить каждого мужчину в Данлохане. Ей удалось обвести вокруг пальца даже нашего отца, который до последнего вздоха считал ее милым и невинным созданием.

Лукас встал, наклонился к ней и, подняв жену на руки, понес ее в сторону тяжелой, обитой материей скамьи, которая стояла в самом углу комнаты. Он опустился на нее, удобно облокотился о высокую спинку и, усадив Кэтрин к себе на колени, крепко прижал ее к себе, невзирая на протесты.

– Я никогда до конца не верил в то, что ты сговорилась с Ранальдом убить меня. Да, я сомневался в твоей вине, но приписывал это голосу страсти, тому, что хотел вновь очутиться с тобой в одной постели.

– И ты там очутился. – Хоть она и понимала, о чем говорил Лукас, но не знала пока, как относиться к этому признанию. – Да, я тоже хотела, чтобы ты занялся со мной любовью, но каждый раз корила себя за то, что такая слабая и пустила к себе в постель мужчину, который считал меня предательницей.

– Все было не так, счастье мое. Я уже знал правду, когда позволил страсти взять верх над разумом.

– Ты хочешь сказать, что наконец поверил моим словам?

Лукас посмотрел ей в глаза, и ему захотелось солгать Кэтрин, сказать, что именно так все и было. Но он понимал, что эта ложь лишь создаст еще одну стену на месте той, которую они пытались сейчас разрушить.

– Нет, это было не так, хотя мне ужасно хочется, чтобы я мог сейчас сказать «да». – Он прижался лбом к ее лбу. – Когда тебя ранило стрелой, я решил во что бы то ни стало докопаться до правды. Я больше не мог разрываться между желанием поверить тебе и страхом, что это может причинить мне еще более глубокие страдания. Поэтому я вошел через потайной ход в крепость и нашел еще один, который вел прямо в личные покои Агнес. Там даже было небольшое отверстие в стене, через которое я мог видеть, что происходило в комнате.

– Да, мне говорил об этом Уильям.

– Агнес и Ранальд как раз разговаривали между собой. Он пришел сообщить ей, что ты выжила. Тогда они начали обдумывать, как убить тебя и меня, и в течение этого разговора упомянули о том избиении год назад. Я узнал, как они его спланировали и как использовали тебя. Оказывается, меня избили до полусмерти не из-за твоей ревности, а из-за ревности Агнес. Она не могла смириться с тем, что мне не было до нее дела, что мне нравилась ты. Кроме того, Агнес знала, что если я попрошу твоей руки, то совет одобрит меня.

– И потому решила убить тебя.

– И тебя тоже, потому что она была из тех женщин, которые не терпят рядом с собой соперницу.

Кэтрин было больно думать, что Лукас так и не поверил ей на слово, что ему нужно было услышать признание вины из уст тех, кто на самом деле замышлял убить его. Только тогда он изменил свое мнение о ней. Но Кэтрин постаралась взглянуть на это разумно. Если бы она решила, что Лукас предал ее, то, наверное, не стала бы даже слушать его оправдания и заверения в том, что именно он говорит правду. Сам факт того, что она считала его виновным, заставлял бы ее сомневаться в каждом слове Лукаса. К тому же он сам, по своей инициативе, решил докопаться до правды, и это его в какой-то степени оправдывает.

Кэтрин вздохнула.

– Значит, как только ты узнал об истинном положении вещей, то решил, что теперь можно без опаски лечь со мной в постель.

– Когда я узнал, что ты мне не лгала, то почувствовал себя самым большим идиотом на свете.

– И ты это заслужил, – пробормотала она и чуть не улыбнулась, когда ощутила, как Лукас в наказание слегка дернул ее за косу. – Итак, ты расстроился из-за того, что совершил ошибку. А что случилось потом?

– Расстроился? Кэт, да я был буквально раздавлен. Казалось, будто внезапно небо очистилось от туч и я смог разглядеть солнце. Да, когда я услышал правду из уст Ранальда и Агнес, я поверил им, но тут было кое-что еще. У меня было такое чувство, как будто подслушанный разговор освободил то, что я все это время прятал глубоко внутри себя. Ведь я на самом деле всегда знал, что ты не могла быть предательницей, Кэт. Их слова будто открыли ту клетку, в которой я прятал свои сомнения. Я. не просто услышал правду, я понял, что всегда знал ее, но спрятал это знание глубоко в сердце и не разрешал себе даже думать об этом. Но вот чего я понять не могу, так это почему я вел себя подобным образом.

Кэтрин гладила его волосы. В голосе Лукаса звучала искренняя печаль, хотя уже прошло несколько недель с того момента, когда ему открылась истина. Нет, он слишком сильно мучился угрызениями совести зато, что обвинил ее в предательстве.

– Так ты не знаешь, почему так повел себя?

– Ну, на самом деле у меня есть предположение, но если я расскажу тебе о нем, то ты решишь, что я сошел с ума. – Лукас нахмурился. – Это касается того, что со мной сделали люди Ранальда. Я ведь всегда считал себя сильным мужчиной и настоящим воином.

– Ты такой и есть.

Он слегка улыбнулся, услышав слова утешения от Кэтрин, которые та произнесла почти инстинктивно.

– Но в ту ночь я тем не менее оказался беспомощным. Мои умения не помогли мне, и меня избили чуть ли не до смерти, переломали мне кости, а нога… – Тут Кэтрин поднесла чуть дрожащий палец к его губам, заставляя остановиться. Лукас посмотрел на нее.

– Я была там и все видела. Эти сцены еще долго приходили ко мне в кошмарных снах. Только совсем недавно я научилась бороться с ними.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал, а потом приложил к своей груди, туда, где билось его сердце.

– Когда Ранальд полоснул меня по лицу ножом, он нагнулся ко мне и сказал, что это ты приказала ему изуродовать меня, чтобы я перестал быть таким приятным с виду и больше не смог разбивать девушкам сердца. Печально, но эти слова я запомнил очень хорошо, хотя многое из того, что тогда произошло, стерлось из моей памяти. Да, произошедшее было слишком мучительным для меня, и потому в голове сохранились лишь обрывочные воспоминания. Но я и сейчас слышу голос Ранальда и вижу тебя, стоящую неподалеку и со спокойным выражением лица наблюдающую за происходящим.