Горец-дикарь - Ханна Хауэлл

– Потому что он больше не хочет страдать.

– Да, неплохое оправдание. Прости меня за то, что причинил тебе боль, – добавил он тихим голосом.

– Ничего, главное, что мы со всем этим разобрались. Было бы чудесно, если мы могли бы вернуться назад и сделать все, как надо, но… – Она удивленно вскрикнула, когда Лукас вдруг снял ее с колен, поднялся и, схватив ее за руку, повел из комнаты, таща за собой. – Что такое? Куда ты меня ведешь?

– Сейчас увидишь.

Кэтрин ничего не стала говорить, когда он принялся собирать одеяла, класть в корзину еду и вино, а потом направился на конюшню за своей лошадью. Потом он усадил ее в седло, сам пристроился сзади, и тогда Кэтрин рассмеялась. Она начинала понимать, что именно задумал Лукас.

Когда они очутились на берегу озера, перед ее мысленным взором на мгновение встали сцены той трагедии, что разыгралась тут. Кэтрин посмотрела на место, где они оба чуть не погибли, но быстро отогнала эти призраки прошлого, когда Лукас помог ей спрыгнуть с лошади.

– Мы сейчас стоим на том самом месте, где впервые занимались любовью, – сказал он, расстилая одеяло под большой елью на поросшем мхом участке земли.

Кэтрин оглянулась и поняла, что Лукас не ошибся. Она улыбнулась ему.

– Ты совершенно прав, мой прекрасный рыцарь. Я даже вижу отметину от твоего ножа, который ты тогда воткнул в кору дерева.

– Тогда подойди ко мне, – произнес Лукас и помог ей опуститься вниз, хотя в таком деле помощь ей была не особенно нужна. – Мы начнем все заново, прямо здесь и сейчас. Может быть, нам удастся изгнать отсюда тех бесов прошлого, что здесь обитают.

– Я только что с ними так и поступила, – сказала она, наливая им по бокалу вина.

– Ну и умница.

Лукас достал еду, и они принялись есть, разговаривая о Данлохане, и о своих семьях и о будущем. У них даже завязался небольшой спор насчет того, какие имена дать их первым пяти детям. Лукас уверил ее, что он не собирается менять свое решение остаться в Данлохане. К тому же это не стало для него какой-то жертвой, поскольку его отец был совершенно здоров и, дай Бог, еще много-много лет будет править Доннкойлом.

Насытившись, они легли на одеяло и стали смотреть в необычайно ясное летнее небо. Теплые лучи солнца навевали дремоту.

– Это было хорошим началом нашего нового будущего, – сказал Лукас.

– Да, ты прав, – согласилась Кэтрин, – хотя ты и забыл, что в первый раз, когда мы тут были, то занимались еще кое-чем.

– Да-да, мы любили друг друга.

– Именно так.

– Причем неистово, если я правильно помню твои слова.

– Да, именно так я тогда сказала. Мне понравилось.

– Тут я с тобой полностью соглашусь. Мне тоже.

– Конечно, тогда была ночь, и в небе светила большая круглая луна. Очень романтично. – Кэтрин усмехнулась, когда Лукас скрипнул зубами, услышав последнее слово.

– Не забывай, это новое начало. Нам не нужно делать все точно так, как было год назад.

– Да? Ну, точь-в-точь у нас все равно уже не получится. – Она положила руку к себе на живот. – Я ведь беременна.

Лукас накрыл ее ладонь своей рукой.

– И это замечательно. Значит, я уже исправил одну ошибку, которую тогда совершил.

– Какую именно? – Кэтрин села и принялась снимать башмаки. Ей вдруг захотелось почувствовать щекочущее прикосновение моха и травы к босым пяткам.

– Мне нужно было сделать тебе ребенка еще год назад. Тогда я бы вернулся к тебе гораздо быстрее. И я бы не позволил всяким глупым мыслям так сильно укрепиться в моей бестолковой голове.

– Значит, когда ты привел меня сюда в ту ночь, то уже думал о том, как было бы чудесно, если бы я забеременела? – Она посмотрела на него своим самым сердитым взглядом, но Лукас в ответ лишь улыбнулся.

– Да, именно так я и думал, – с гордостью произнес он.

– Не могу поверить, что у тебя был такой план. Неужели ты собирался вынудить меня выйти за тебя замуж?

– Да, у меня были такие мысли. Я хотел заниматься с тобой любовью до тех пор, пока мое семя не дало бы плод, а потом бы уже предложил жениться, понимая, что ты вряд ли мне откажешь. Да, я все очень тщательно продумал.

– Если ты все так тщательно продумал, то почему так и не сделал?

– Потому что, лишив тебя девственности, я стал чувствительным и слабым, как дитя. Тебе ведь было немного больно сначала, и я не хотел, чтобы ты вновь испытала неприятные ощущения. Поэтому я ограничился одним разом и перенес свои планы на потом.

– Планы? Насчет того, как соблазнить меня?

– Да, и не один раз, а много-много. Но ты была девственницей, и я понимал, что могу причинить тебе боль.

Какое-то время Кэтрин просто тихо сидела и слушала пение птиц, живущих на берегах озера, смотрела на блики солнца, играющие на воде. Слово «соблазнить» все еще звучало у нее в голове, пробуждая некоторые очень заманчивые образы. Но стоило ли думать об этом? – спросила себя Кэтрин. Ведь сейчас была середина дня, очень яркого и теплого. С другой стороны, у нее скоро начнет расти живот, и ей придется вести себя гораздо более умеренно. Пока она молода, у нее хорошая фигура, которую еще не испортили многочисленные роды. Так будет не всегда, и почему бы сейчас ей не позволить себе маленькое безумство?

– Лукас?

– Да, любовь моя?

– Я ведь больше не девственница.

Ему хватило мгновения, чтобы понять, какого рода предложение делала сейчас Кэтрин. Он схватил ее за платье на спине и потянул вниз. Когда Кэтрин оказалась лежащей на спине, Лукас лег сверху.

– Дикарь, – пробормотала она, беря его за длинные волосы, заплетенные в косы, и притянула лицо мужа к себе.

– Твой дикарь, – выдохнул он, прижимаясь губами к ее губам.

– Весь мой. Итак, когда же начнется соблазнение?

– Терпение, женщина. Есть еще одна вещь, которую я хочу сделать. Я хочу сказать то, что мне следовало сказать еще год назад. Это признание могло бы помочь нам избе жать хотя бы части тех неприятностей, которые выпали нам с тобой.

– И что же это такое? – спросила она, принимаясь расшнуровывать рубашку Лукаса.

– Я хочу сказать тебе, что безумно люблю тебя, что ты для меня – сам свет жизни и вторая половина моей души.

– Я вела себя также нерешительно, как и ты. Поэтому м тоже хочу сказать тебе сейчас, что люблю тебя, мой прекрасный голубоглазый дикарь, и всегда буду любить тебя.

Лукас прижался к ее губам поцелуем, пытаясь вложить в него все те красивые слова, которые не мог произнести.

– О Боже, это было чудесно, – прошептала Кэтрин. Ее сердце, переполненное опасной смесью из нежности и желания, забилось еще быстрее. – Ну так как насчет соблазнения? – протяжно проговорила она.

Лукас рассмеялся и опять поцеловал ее.