Небесная академия. Ученица и наездник - Элис Айт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но я мог бы после окончания академии купить титул…
Ладно, похоже, выбора нет.
– Я не буду тебя ждать, Уин, – твердо сказала я. – Лучше найди равную себе по положению девушку. Такую, с которой все эти игры в происхождение будут не нужны. А у меня свой путь, и замужество в него не вписывается совсем.
Он понурился.
– Хорошо. Я понял. Но друзьями-то мы сможем остаться?
Я немного расслабилась.
– Сможем.
Он слабо улыбнулся и протянул мне широкую ладонь. Я неуверенно сжала ее в ответ. До сих пор не привыкла к царящим в академии порядкам, но как же мне будет их не хватать…
– До встречи, Эйри.
– До встречи, Уин.
Наши руки расцепились. И Уин как-то даже сразу выпрямился, будто где-то в глубине души ему самому было не очень приятно то, что он делает, а теперь он наконец от этого освободился.
– Отойдите от входа! – крикнул в этот момент Коллар. – Сейчас я выпущу грифонов.
Несколько крепких мужиков-рабочих, которых позвали подготовить авиарий и грифонов, оттеснили нас в сторону. Над головами кружили несколько наездников. Они якобы разминались перед полетом в столицу, а на самом деле их наверняка пригласили проследить за тем, чтобы все прошло гладко.
Ректор собственноручно увел подальше Брейта, который всюду совал свой любопытный веснушчатый нос и, разумеется, хотел быть в первом ряду. Мы с Уином тоже разошлись. Я поскорее встала возле ректора. Он был мрачен и явно ожидал, что моя идея ничем хорошим не закончится. Я, наоборот, не боялась ни капли. Через ментальную связь мне передавалось воодушевление Кусачки и Гордеца, которые чувствовали, как слой за слоем с авиария спадают чары, несколько лет не позволявшие им выйти из клетки. Только Закат тихо ворчал, не понимая, почему старшие друзья так взволнованы.
Архей резко взмахнул руками, словно срывал невидимый покров, и объявил:
– Готово. – Затем он оглянулся на Освальта. – Учтите, чтобы могли выйти двое взрослых грифонов, мне пришлось снять вообще все плетения. Пока в академии не появится другой архей, который наложит чары заново, ни одного грифона вы здесь запереть не сможете – они быстро вырвутся наружу.
– Это я уже понял, – ректор плотно сжал губы. – Ну, Эйри, теперь вся надежда на тебя. Если твои грифоны наворотят бед, и отвечать придется тебе.
«Вот еще, – буркнул в мыслях Кусачка, который невероятным образом услышал этот разговор. – Если нас не будут трогать, мы ничего плохого не сделаем».
«Это говорит грифон, который чуть не убил своего наездника?» – мысленно поинтересовалась я.
«Он был плохим! – возразил Кусачка. – Ты совсем другая. Ты нас любишь. Но если будешь пользоваться нашей связью не во благо, мы с Гордецом тоже тебя клюнем».
«Давайте уже выползайте из авиария, клеватели!»
И вдруг я ощутила робость. Не свою – Кусачки. Он столько времени просидел в клетке, что втайне побаивался ее покинуть!
«Давай, все будет хорошо», – подбодрила я его.
Но первым это сделал Гордец. Он встал у порога, проверил лапой, нет ли преграды, и вдруг прыгнул вперед, мощно оттолкнувшись от земли.
Если Кусачка здорово растолстел за время, проведенное взаперти, то на его товарище заточение не сказалось никак. По крайней мере, на его физической форме. Ежедневные полеты под крышей авиария, терзания сетки закалили львиное тело и орлиные крылья. Его когти оставались острыми, а под кожей перекатывались жгуты-мускулы. Гордец выглядел как настоящий король неба!
И ему явно нравилось пугать людей. Мои однокурсники резво подались назад. Кто-то охнул. Мади коротко взвизгнула – и оказалась в объятиях глупо улыбающегося Хоэла, который почти такими же влюбленными глазами, какими смотрел на девушку, наблюдал за Гордецом.
– Ох, красавец! – восторженно выдал Белка.
Гордец услышал. И если бы у него вместо клюва были губы, он бы обязательно улыбнулся. Довершая эффектное появление, грифон расправил крылья, взмахнул ими и…
Взмыл в воздух, стремительно удаляясь от нас и направляясь в противоположную от Орлиной Головы сторону.
– Куда это он? – рявкнул ректор. – Мы договаривались не на полное освобождение, а на то, что Гордец отправится с нами в Мавеннар! Эйри, ты им управляешь или нет?
«Гордец, ну ты чего? – уже мысленно завопила я. – Ты же обещал! Хочешь, чтобы на тебя натравили остальных грифонов и они тебя заклевали как отступника?»
Мне в ответ полетел такой шквал восторга, что я покачнулась от грифоньих эмоций. Ветер! Горы! О, как сильно он по этому скучал!
– Эйри? – ректор схватил меня за плечо и заглянул в лицо. – Все в порядке?
– Э-э… – промычала я, совсем не будучи в этом уверенной.
В голове рассмеялся Гордец.
«Здесь так чудесно! Я не полечу с вами, но и не буду ни на кого нападать. Не бойся, маленькая человечка. Кто-то должен присмотреть за Закатом, пока тебя не будет. Вот этим я и займусь».
Ох, святые воды Фиреннэна…
– Гордец, как всегда, себе на уме, – неохотно сообщила я ректору. – Передал, что он останется с Закатом, а пока хочет просто полетать.
– Почему я не удивлен, – пробормотал он. – Слава богам, что он ни на кого не напал. Похоже, ты хорошо влияешь на грифонов.
– Не думаю, что это моя заслуга. Просто раньше, по их обмолвкам, их не ценили и неподобающе с ними обращались.
– Ага, – хмыкнул Освальт. – Ладно, где там второй-то?
Из ворот высунулся большой клюв.
«Кусачка, мы тебя ждем», – напомнила я.
«Я не такой красивый, как Гордец», – ревниво ответил тот.
«Ты отличный, – заверила я. – Дай нам повод тобой повосхищаться».
Это его подбодрило. Он с чувством собственного достоинства встряхнул перья и, гордо вышагивая, словно породистый конь, вышел из авиария.
Его появление было не таким ошеломительным, как у Гордеца, но среди однокурсников вызвало даже большее оживление. Если первый грифон пугал своим напором, то второй, наоборот, откровенно красовался и дал возможность рассмотреть себя со всех сторон. Он и правда не был настолько же подтянутым, зато его размеры внушали уважение. И дело не только в подкопившемся жирке – Кусачка всегда отличался тем, что среди людей назвали бы широкой костью.
– А подойти его потрогать можно? – едва слышно спросил Дилан.
Кусачка резко повернул к нему голову, заставив паренька побледнеть.
«Я не какая-то там игрушка», – важно сказал он.
– Если ты принесешь ему что-нибудь вкусное, обязательно можно будет, – вместо этого сказала я Дилану. – Но только после того, как мы вернемся из Мавеннара.
Кусачка возмущенно заклекотал.
«Обманщица! Ну ладно, только если он правда захватит лакомства. Сливки сойдут».
Я спрятала улыбку.
Еще покрасовавшись перед обомлевшими студентами, грифон тяжело поднялся в воздух. В отличие от Гордеца, он никуда
