Зимняя мантия - Элизабет Чедвик

– Нет, – возразил Симон, – не Бог, а люди виноваты в том, что корабль перевернулся. Слишком много на нем было людей, поэтому он сидел так низко в воде.

– Тогда почему я спаслась, а мой муж утонул? Почему я не умерла вместе с ним? – Голос прервался. – Не уверяй меня, что Господь милостив, потому что я тебе не поверю! – Она вытерла глаза рукавом и шмыгнула носом.

– Я не стану тебе ничего говорить, – пытался успокоить Симон, касаясь ее руки. – В моем доме для тебя найдется место, а ты пока решишь, как поступить.

– Мне не нужна твоя жалость. – Сабина подняла голову и сквозь слезы гордо взглянула на него.

Все в нем перевернулось. На мгновение она так напомнила ему Матильду, что он замолчал.

– Я предлагаю; помощь не из жалости, – наконец произнес он, – а по старой дружбе. У меня есть в городе жилье. Ты можешь провести там ночь и решить, продолжишь ты путь или вернешься домой.

Она продолжала смотреть на него, и лицо Симона залила краска.

– Это честное предложение, – пояснил он, – я не собираюсь воспользоваться твоим положением.

– Я знаю. – Она хрипло рассмеялась. – Мы всегда останавливаемся на самом краю, верно? – Несмотря на плащ, она продолжала дрожать.

Пришел священник, чтобы сопроводить покойного до могилы.

– Пойдем, – мягко позвал Симон и помог ей подняться. – Давай похороним его с достоинством. – Он сжал ее руку. – А потом найдем аптекаря, и он даст тебе что-нибудь, чтобы заснуть.

Она тяжело опиралась на его руку.

– От аптекаря мне будет мало толку, – мрачно сказала она.

Сабина очень ослабела, и Симон решил взять ее с собой. Несмотря на опасности, которые подстерегали их по дороге в Иерусалим, возвращаться женщине в одиночку было еще труднее. Даже если он даст ей в сопровождение пару солдат, это не может гарантировать ей безопасность, а Сабина была так погружена в свое горе, что не могла сама о себе позаботиться.

Когда они плыли из Бриндизи в Дюраззо, она не смотрела на море, уединившись на палубе. Симон остановился около нее, протянул ей чашу с вином и спросил, как она себя чувствует. Она покачала головой.

– Неважно, – сказала она, но взяла чашу в дрожащие руки и выпила до дна. Симон сел рядом и прислонился спиной к борту, устраиваясь поудобнее. Он молчал, давая понять, что просто посидит рядом. Наконец Сабина нарушила молчание.

– Это была идея Заера, – сказала она дрожащим голосом. – Он думал, если мы докажем свою приверженность Богу, он пошлет нам еще детей, – Она сжала чашу так, что костяшки пальцев побелели. – Знаешь, ведь у нас было трое детей, два мальчика и девочка.

Услышав «было», Симон все понял и сочувственно коснулся ее плеча.

– Один сын и новорожденная дочь умерли от лихорадки два года назад. Я делала все, чтобы спасти их, но, наверное, недостаточно, – В ее глазах была тоска, – В деревне тогда умерло много детей. – Она проглотила комок в горле, – Старший сын выжил, но напоролся на серп во время покоса и умер…

– Мне очень жаль, – сказал Симон, понимая, что такому горю словами не поможешь. Много детей не доживало даже до подросткового возраста. Его собственная мать потеряла двух дочерей, родившихся до него. Одна девочка родилась мертвой. Но то, что такое случалось часто, не могло утешить несчастных родителей.

– Ты не понимаешь, – резко сказала Сабина, – Мы пытались зализать свои раны и утешиться, зачав другого ребенка, но Заер… – Она низко склонила голову. – После смерти сына он перестал быть мужчиной. Это – одна из причин, побудивших нас отправиться в крестовый поход Надежда на излечение. Вместо этого он нашел свою смерть. – Она выпустила из рук пустую чашу, которая покатилась по палубе, спрятала лицо в ладонях и зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону.

Симон обнял ее. Он молчал, любые слова были ни к чему. Когда она выплакалась и уснула, он осторожно встал и укрыл ее плащом.

– Верный слуга всех обездоленных и убогих, – заметил Стефан Омалъский, который тоже находился на этой галере.

Симон постарался не показывать смущения.

– Я знал ее и ее родителей много лет назад, еще при дворе. Моя совесть не позволила мне ее бросить.

Стефан поднял светлые брови и ехидно улыбнулся.

– Какая, однако, чуткая совесть, – сказал он. – Матильда бы тобой гордилась.

Симон с раздражением взглянул на него.

– Она – старый друг, попавший в беду, – отрезал он. – Не стоит видеть в этом нечто большее.

– Я и не вижу, – произнес Стефан, но не очень убедительно. – Уверен: твой христианский долг утешать ее всеми возможными способами.

Прежде чем Симон ответил, Стефан направился дальше вдоль борта. Шаги его были легкими и беззаботными. Симон тихо выругался. Он умышленно не стал смотреть на съежившуюся Сабину, а прошел дальше и встал рядом с рулевым.

Глава 32

Сентябрь 1097 года

– Там и правда живет эльф? – спросил маленький Уолтеф, заглядывая в глубокий колодец. Матильда улыбнулась, вспомнив свое изумление, когда она смотрела на далекую воду, а рядом стоял отец.

– Кто знает… – протянула она. – Твой дедушка говорил мне, что эльф робок и никогда не выходит, если рядом есть люди, но ему надо платить, чтобы вода была сладкой. – Она вытащила ведро и вылила воду в стоящий рядом глиняный кувшин. – Вот так. – Потом дала мальчику серебряное колечко. – Брось его в колодец и загадай желание.

Уолтеф нахмурил лоб.

– Я хочу такую собаку, как Гектор. С хвостом как из перьев.

Матильда подняла глаза к небу. Гектор был для всех угрозой из-за его чрезмерного дружелюбия, а не злобы, что мало кого утешало. Запрыгнув на стол, он «хвостом из перьев» сметал чаши и миски, пожирал все, что попадалось, одновременно обслюнявливая всех вокруг. Гектор появился в результате случайной встречи господской гончей со спаниелем одного охотника. К счастью, Гектор оказался единственным щенком в помете, и его взял себе священник Матильды. Еще об одном таком наказании даже думать не хотелось.

Блеснув, колечко исчезло, и донесся тихий всплеск. Мальчик с надеждой наклонился над колодцем.

– А может, если я буду стоять очень тихо, он выйдет? – спросил он.

– Никогда, – ответила Матильда. – Свет слепит ему глаза. – Она улыбнулась. Трудно было представить себе сына, сидящего спокойно больше секунды. – Брось назад ведро, – сказала она.

– А я не попаду ему по голове?

– Нет, он живет глубоко в воде.

Мальчик понимающе кивнул и с силой швырнул ведро – раздался громкий всплеск. Матильда тоже загадала желание. Жестом приказав садовнику закрыть колодец крышкой, она подняла кувшин и отнесла его к грядкам с салатом. Под яблоней сидела Элисанд, присматривая за малышкой Мод, которая в последнее время начала ходить и сейчас топала по густой траве.