Французский поцелуй - Фиона Уокер

«Бесполезно, — отчаявшись, подумала она. — Я люблю его, я люблю его. Я его люблю».

— Послушай… э… Тэш.

Она поморщилась, поскольку Найл сделал паузу перед ее именем. Неужели он уже забыл, как ее зовут?

 — Окажи мне услугу?

Тэш с восторгом посмотрела на него, но смогла только на долю секунды выдержать взгляд этих мягких карих глаз. Она пожала плечами и кивнула, от радости не в состоянии сказать ни слова. Найл хотел, чтобы она оказала ему услугу.

— Не присмотришь за Салли пару часов? — Найл почти орал, чтобы перекричать шум из амбара. — Просто время от времени проверяй, все ли с ней в порядке. И если увидишь, что она устала, то позаботься о детях.

Тэш кивнула, скрыв свое разочарование. Она так надеялась, что сейчас Найл попросит ее составить ему компанию и вместе выпить.

— Ты куда-то уезжаешь? — спросила она, внезапно испугавшись при мысли, что его не будет на вечеринке.

— Что?

Найл ее не расслышал. Она наклонилась вперед и произнесла ему свой вопрос прямо в ухо. Ее голос дрожал. От его запаха и тепла его кожи у нее горело лицо. Скоро Найл уедет. И она, возможно, никогда его больше не увидит, только по телевизору, в кино или в журнале. Он снова станет звездой. Внезапно она поняла, что нужно наслаждаться каждым коротким драгоценным мгновением, проведенным рядом с Найлом, таким человечным и близким, Найлом, который плакал, совершал ошибки и напивался до полусмерти. Это было единственное, что ей оставалось.

— Я еду встречать Мэтти, — ответил он ей прямо в ухо, которое горело от возбуждения, в то время как ее плечи замерзали. — Я поеду в Париж. Возможно, мы не успеем на вечеринку. Как обернется.

Тэш почувствовала, что ее сердце возобновило биение, когда он отодвинулся.

Найл повернулся, чтобы уйти, но затем снова на нее взглянул. Тэш упрямо смотрела на мокрый гравий.

— И еще одна вещь. Ничего пока не говори Салли, хорошо?

С этими словами он ушел. Тэш посмотрела вверх на траурное небо и громко застонала.

— Наташа, почему ты стоишь здесь под дождем?

Она почувствовала, как теплая рука обвила ее плечи, и чуть не потеряла сознание от удушающего аромата лосьона после бритья.

— Послушай, — прогудел Тодд ей в ухо. — Пойдем со мной, и я насухо вытру тебя полотенцем.

— Лучше спрыгни с утеса, Тодд, — отрывисто произнесла Тэш и убежала в дом.

Найл пытался управляться с машиной, картой и собственными беспорядочными мыслями одновременно. Дворники не работали, и ему приходилось нагибаться, чтобы увидеть дорогу. От этого у него уже заболела спина, но эта боль не шла ни в какое сравнение с мучениями его души.

Он был безмерно счастлив, что они с Амандой наконец расстались, но чувствовал вину за то состояние, в котором она сейчас пребывала. Он надеялся, трусливо и оптимистично, что она вернется к Хуго. Она не вернулась. Аманда ненавидела их обоих и бродила по дому, как раненая лиса, которая кусает всех и рычит на все, что движется, в особенности — на Салли.

Это раздражало Найла. Салли просто была разбита. Это было всем заметно.

Мэтти вчера позвонил Найлу, притворившись его агентом, вот ведь какой дурак. Если бы он только видел, как начинало светиться лицо Салли при каждом телефонном звонке.

Мэтти объявил в своей обычной манере, что когда он приехал в Ричмонд, то обнаружил, что весь дом кишит людьми и провонял краской.

— Как Салли? — спросил он прежде, чем Найл смог вставить хоть слово,

Найл просто кипел от злости. Бесчувственный идиот: сделал глупость и сбежал как можно дальше от ответственности. Но он справился со своим раздражением и велел Мэтти немедленно лететь обратно; пусть сам купит билет и перезвонит ему, скажет время прибытия. Мэтти был напуган и попытался узнать, что случилось, рисуя в своем воображении самые жуткие картины. Несчастный случай, болезнь Тома, Тор, Салли. Но Найл повесил трубку.

Ему не хотелось оставлять Салли одну в таком состоянии, тем более сегодня вечером, но, по крайней мере, за ней присмотрит Тэш.

Теперь Тэш его ненавидит, он знал это. Она такая милая, чувствительная, готовая выслушать и никого не осуждающая, а он обошелся с ней просто жестоко. Теперь девушка старательно его избегала, отводила глаза, когда он пытался поймать ее взгляд. Найл и сам удивлялся, что это причиняло ему большую боль, чем его вина перед Амандой.

Внезапно он представил, как обнимает Тэш и целует ее красивые, трепещущие губы с таким острым наслаждением, что чуть не врезался во встречный грузовик. Вот идиот! Разве может такая красивая и талантливая девушка, как Тэш, связаться с таким злым старым дураком, как он? Да она рассмеется ему в лицо.

Неужели он опять влюблен? Боже, только не это. Он любил Лисетт, и это чувство было совсем другим.

— Боже, помоги мне! — прошептал он, поймав свое отражение в зеркало заднего вида. — Найл О'Шогнесси, разве ты не самый круглый дурак на Земле? Великий утешитель. А она влюблена в Хуго Бошомпа! У тебя столько же шансов завоевать Тэш, как у головастика выжить в Северном море.

Он припарковался на придорожной стоянке и спрятал лицо в ладонях.

Глава тридцать четвертая

Полли влетела в дом впереди своей матери, волоча по земле кучу ярких разноцветных сумок.

— Мамочка, что ты там делаешь под дождем? — София пришлепала к Александре в зеленых галошах. — У тебя все сумки намокнут. Дай их мне.

Она взяла у матери покупки и начала подталкивать ее в сторону двери.

— Да. Это просто ужасно.

Александра заметила, что холл теперь был весь в пышных, свежих цветочных композициях. Они вздымались ей навстречу из каждого угла, прямо как в траурном зале. Каменные перила главного пролета лестницы были необычно украшены плющом и дикими розами, как будто те проросли сквозь пол. С огромной старой люстрой, добытой со склада, отчищенной и отреставрированной до прежнего великолепия, холл было просто не узнать.

— Тебе нравится? — София с гордостью взглянула на мать.

Александра не была в этом уверена. «Эдди все равно, войдет ли он в свинарник или во дворец, главное, чтобы там его ждали бутылка виски и удобная кровать», — печально подумала она.

— Ты вдохнула в старый дом совершенно новую жизнь, дорогая, — осторожно сказала Александра. — Но разве въезд к дому через двор не вызовет неудобства? — спросила она.

— Никто не будет въезжать во двор, мамочка. — София рассмеялась. — Не говори глупостей! Пойдем, покажу тебе наш сюрприз! Сейчас ты такое увидишь…

Она повела Александру к двойным дверям в дальнем конце холла и навалилась всем телом на тугие петли.