Кофе готов, миледи - Александра Логинова

– Мой отец, граф де Кресс, передает вам свое почтение и просит вас подумать о составлении Григорианского соглашения. Я, со своей стороны, обещаю вам все то, что полагается вам, как благонравной и скромной супруге, и будущей виконтессе де Кресс.

Григорианское соглашение? Это что еще такое? Черт, надеюсь, он не ждет ответа прямо сейчас? Одно ясно – ничего путного от этой семейки ждать не стоит.

– Я подумаю об этом, – нейтрально ответила я. – А теперь прошу прощения, мне нужно идти, – выпорхнув изо стола я всем видом продемонстрировала, как спешу, успев шугануть притихнувшего черта. Недовольный женишок попытался было открыть рот, чтобы воспротивиться и получить согласие немедленно, но пара искр у лица отрезвили его пыл. После чего неторопливо встал и вышел из кабинета, в очередной раз напомнив, что мне уже пора думать о свадебном платье.

Я же поспешила вниз на поиски того, кто сможет меня просветить относительно нового предложения. Соглашаться я в любом случае не собиралась, но полезно знать, от чего откажусь.

Нужные мне люди нашлись на кухне. Тщательно вылавливая вишню из компота, слуги собирали на поднос ужин для меня и моей стандартной компании. Ясень тихонько переговаривался о чем-то с Феликсом, кивая на тканевые мешки, лежащие грудой в углу. Дворецкий явно не соглашался, делая пометки в маленькой записной книжке, а потому не сразу услышал мой вопрос.

– Что такое Григорианское соглашение?

– Пакость мерзотная, – скривилась неслышно подошедшая сзади Берта.

– Как поглядеть, – задумчиво повернулся Ясень. – Для тебя-то, конечно, путь в никуда, но многие леди этим спасаются.

– Ну так что за соглашение-то?

– Официальный отказ от всего наследства в пользу мужа в обмен на пожизненное содержание в виде четко зафиксированной суммы при любых обстоятельствах.

– А в чем выгода женщинам? – знатно удивилась я. – Разве мужья не обязаны обеспечивать своих жен пожизненно после заключения брака?

– Обязаны, – кивнул Феликс. – Только каждый муж сам решает, что входит в обеспечение.

– Верно. Конечно, сейчас можно сделать как ты – подать прошение о выделении ежемесячных денег по новому закону. Однако в случае смерти мужа тебя будет содержать его род и о своих сотнях фионов можешь забыть. При Григорианском же соглашении все твое имущество от погибшего супруга перейдет к его роду, а тебе продолжат выплачивать ту сумму, которая прописана в документе.

– И много у меня наследства?

– Уже составляю опись, – пробурчал жующий помощник. – Старосты дальних деревень, собаки, подчищают церковные и доходные книги. И некоторые управляющие его сиятельства графа воду мутят, как заразу сплетни разносят, что б мне старые подоходные списки подсовывали. Но можешь не сомневаться, если все продать – и внукам хватит. А если с головой управлять – праправнуки о своих детях смогут не беспокоиться.

– Видно, старый граф де Кресс решил своего крысеныша подослать, чтобы лапу на ваше хозяйство наложить сразу же, без шансов вырваться, – со скрытой злостью пошипела повариха. – Виконтишка до такого не додумался бы, он в старые законы рыло не сует.

– Кстати, а почему я графиня, если ребенок графа – виконт?

– Согласно воле монарха Бенеджамина Пятого, при смерти супруги любой из родовитых дворян имеет право подать прошение о присвоении титула, аналогичного своему, старшей дочери. Ввиду смерти вашей добродетельной матушки и дальнейшими хлопотами вашего батюшки, вам присвоен титул графини, – ответил дворецкий, принимая из рук подскочившего поваренка тарелку с мятным соусом.

Хм-м-м…

– Даже не думай, – пресекла мою мысль Берта. – Коли у дочери титул выше, то и ухажёры получше будут – батька всяко в большем выигрыше. Элита к элите. А радости тебе с этого титула был бы гулькин нос, коли б не новая королева. Граф-то, не будь дурак, не о барышах пëкся и не о высоком родстве, а о тебе, несмышленке – заберет внезапно Мир его душу, так ты не виконтессой замуж пойдёшь, а графиней законной. А там и весу в обществе больше, и слушают тя внимательнее.

Понятно. Не смотря на зарождающиеся женские права, никакой реальной власти титул для женщины не несет – все через отца или мужа. Потому и присвоить титул дочке не жалко, все равно ни на что не влияет, а королевская казна наверняка с этого еще и весомую копеечку имеет, как за эксклюзивную услугу.

– Зачем же мне ухажеры получше, если помолвка едва ли не с моих пеленок заключена? – тяжело вздохнула я.

– Ну а вдруг бы ты стала вдовой еще до замужества, – чуть цинично усмехнулась женщина. – Жизнь – она такая, придется, вон, родину защищать, так не только отца лишишься, но и жениха. Тогда перешла бы ты под опеку короны, если б сиротой осталась, али к бабке своей под юбку. А там с наследством и титулом… можно заранее подумать над формулировкой многочисленных отказов в замужестве.

– Вот и свекор твой будущий о том же подумал, раз про Григорианское соглашение вспомнил. Боится, как бы не уплыла рыбка из рук.

– А почему многим женщинам это выгодно, если можно подать прошение на алименты?

– Далеко не всякая барышня изнеженная голос подать сумеет, что б самой ходить по мэрии да заявления писать. Это бумагу готовую подмахнуть можно, а такое прошение ить самой нужно составлять, да нужным людям на показ нести. И тем самым во всеуслышание объявить, что не доверяешь будущему супругу, не считаешь его благородным мужем, способным без нареканий обеспечивать семью. К тому же, не у всякой девицы за плечами фабрики да деревни, у иных и полсотни душ вокруг поместья не наберется, не за что держаться. Оттого и меняют то, что батька с мамкой в наследственный сундук завернули, на звонкие монеты. Правда, все одно футы.

Футы считались деньгами бедняков. Мои коллеги по буржуазии полагали, что аристократам невместно даже брать их в руки, а рассчитываться за покупки чем-то меньше одного фиона – себя не уважать, даже если купить нужно коробку спичек. Поэтому для футов и ярков – совсем мелких монеток, подаваемых убогим на паперти – существовали лакеи, камеристы и личные помощники. Сами дворяне из наличности хранили фионы и только фионы, иногда – чековые книжки, но трогать деньги бедняков, и тем более деньги нищих никто не станет. А желающие бросить попрошайкам монетку просто отдавали приказ слугам и те бросали в руки просящим несколько ярков, пока их господин наслаждался своей филантропной натурой.