Гнезда Химер - Макс Фрай

– Ну что, теперь мы поедем на Хой? – с надеждой спросил я.

– Послезавтра, – твердо сказал Хэхэльф. – Можно было бы и завтра, но сегодня у сына моего кормчего свадьба. Парень так просил, чтобы ему дали спокойно отоспаться после этого веселья! Нас, кстати, тоже звали…

– А можно я не пойду? – спросил я. – Я уже немного устал от коллективного веселья. Очень хочется просто побыть одному, искупаться ночью в море, полежать на берегу, посмотреть на небо… Скажи своему кормчему, что у тебя демон с причудами, так что пусть не обижается.

– Конечно, – понимающе кивнул Хэхэльф. – Я и сам с причудами… И вообще, все хорошие люди непременно с какими-нибудь причудами, это я давно заметил!

Весь день в городе было шумно: Пучегор Пучегорович и его товарищи обмывали возвращение своего земляка в лоно родной культуры. На закате они избавили жителей Сбо от своего присутствия: поставили парус и уплыли восвояси. Эстафету тут же перехватило многочисленное семейство Хэхэльфова кормчего и его гости – собственно говоря, гостями стали все жители Сбо и даже оказавшиеся в порту иноземные моряки, чтобы никому не было обидно. Разумеется, все они были слишком милыми людьми, чтобы стать достойной сменой Пучегоровой команде, но ребята старались изо всех сил.

Мне оставалось только порадоваться своему благоразумному и в высшей степени своевременному отказу от участия в этом празднике жизни и отправиться на прогулку по берегу моря.

На сей раз я забрел так далеко, что домики и сады Сбо растаяли в синей сумеречной дымке. Я лег в густую желтую траву, росшую у самой кромки воды, и уставился на темнеющее небо: пришло время как следует помолчать…

Когда погасла огненная полоса последнего из трех закатов, до меня добрался первый порыв ветра. Он настойчиво прикоснулся к моему лицу, так что я сразу узнал старого приятеля и невольно сжался в комок: некоторые чудеса приносят с собой едкий запах ужаса, избавиться от которого невозможно, только стиснуть зубы и переждать. Ветер оказался пронзительно холодным – такой же холодный ветер дует в декабре на пустынных морских пляжах города, в котором я родился. Он наполнил мои легкие, проник в самое сердце, и я уже не мог понять, какие мысли и желания принадлежат мне, а какие ему…

Я обнаружил себя в собственной постели, в доме Хэхэльфа. Было темно, и я понял, что утро еще не наступило. Как я здесь оказался, являлось для меня полной загадкой. Мокрая одежда валялась на полу, но я не помнил, как раздевался. Более того, я не помнил, где и при каких обстоятельствах так промок, и самого возвращения домой.

Впрочем, в глубине души я был совершенно уверен, что никуда не возвращался после странной, восхитительной и опустошающей встречи с древним ветром по имени Овётганна. Просто только что был на берегу моря, за городской чертой, в добром часе ходьбы отсюда, купался в упоительно прохладной темноте, сотканной не из тягучих волокон мрака, как кажется поначалу, а из бесчисленных сияющих точек, холодных, но гипнотически притягательных, как невообразимо далекие звезды, а теперь оказался здесь. И ничего с этим не поделаешь, логику искать бесполезно, можно только расслабиться и махнуть на все рукой: честно говоря, в последнее время у меня и так было немало поводов сойти с ума и еще один мне не требовался…

Я поднялся, укутался в тонкое одеяло Ургов, сгреб в охапку мокрые шмотки и пошел во двор, поскольку был совершенно уверен, что утром они мне понадобятся сухими. Развесил одежду на ветвях старого раскидистого дерева: Хэхэльф в свое время сказал мне, что в его доме принято сушить на этом дереве все, что нуждается в просушке. Он совершенно серьезно объяснил, что, поселившись в этом замечательном домике, договорился с деревом о том, что оно будет помогать ему по хозяйству, и теперь можно быть совершенноспокойным: даже если на сад обрушится ураган, дерево не даст ветру унести белье. Разумеется, я сразу поверил Хэхэльфу: когда оказываешься в Мире, законы которого тебе неизвестны, многие невероятные вещи начинают казаться вполне очевидными…

Покончив с хлопотами, я развернулся, чтобы идти в дом: спать хотелось зверски. Но листья всех деревьев в саду вдруг тревожно зашелестели и так же внезапно замерли. Я ощутил на лице прохладное дуновение и понял, что ветер снова пришел меня навестить. Оставалось понять: настиг ли он меня после долгой погони или просто хотел убедиться, что я благополучно добрался домой? Или вдруг решил полюбопытствовать: где я теперь живу и как тут устроился…

А потом я услышал знакомый голос, тот самый, который уже не раз звучал в моих снах. Но теперь я слышал его наяву.

– Первый ветер дует из стороны Клесс, и он напорист, словно выпущен из грудей пышного улла; он дует шесть дней. Другой ветер – это Овётганна и как бы Хугайда, и далеко его родина, незыблемая и неведомая. Он дует две луны, затихая лишь на время. Третий ветер приходит редко, из тех мест, где его вызывают к жизни бушующие Хэба среди дюн, скал и озер, – отчетливо сказал голос.

Потом он умолк, ветер перестал трепать мои порядком отросшие волосы, и вообще окружающий мир как-то внезапно утихомирился, а я растерянно озирался по сторонам, хотя отлично понимал, что никого не увижу.

– А тебя-то как зовут? – робко спросил я у притихшего ветра. Разумеется, я мог не спрашивать, поскольку и сам знал ответ: это был тот самый ветер, чье имя я то и дело бормотал себе под нос, сам не зная, зачем твержу это древнее – то ли заклинание, то ли просто красивое слово – так, на всякий случай…

– Овётганна, – ответил мне знакомый ломкий шепот. Немного помолчал и неожиданно кокетливо добавил: – Овётганна и как бы Хугайда…

Он с неожиданной, какой-то веселой злостью дунул мне в лицо, торопливо пробежался по волосам, напоследок я почувствовал приятный, но тревожный холодок в основании шеи.

Черт, я мог поклясться, что этот сумасбродный ветер обладает женским сердцем! Он был доволен, что заполучил меня, и теперь с наивным, но очаровательным прямодушием демонстрировал мне свою силу, в точности, как моя подружка Альвианта. Кажется, у меня завязывался самый странный роман, какой только можно вообразить…

Когда ветер утих, темнота сада показалась мне чужой и даже угрожающей, и я поспешно нырнул в другую темноту: в знакомый и уютный полумрак дома. Сон подстерегал меня на пороге спальни, как маньяк-убийца с шелковой удавкой. Он повалил меня на кровать и нокаутировал одним ударом. Довольно грубое поведение, но я не сопротивлялся: спать так спать, почему бы и нет?!

Следующий день оказался на редкость длинным и хлопотным, как, наверное, всякий день перед отъездом. Я с удовольствием помогал Хэхэльфу, который то носился по торговым рядам, покупая подарки для своих бунабских приятелей, то переворачивал вверх дном ни в чем не повинное жилище, пытаясь инсценировать генеральную уборку, то галопом несся на свой «Чинки», чтобы проверить, запаслись ли матросы достаточным количеством провизии.