Три короны - Виктория Холт

Монмут попытался ее утешить.

– Ты слишком серьезно относишься к жизни, – сказал он.

– А ты – нет?

– Я – нет.

– Иногда у меня складывается другое впечатление. Особенно в последнее время.

– Сейчас-то?.. Да, кажется, в моей жизни наступает переломный момент.

Он бросил на нее пылкий взгляд, и Мария подумала, что вот так же Джемми смотрел на очень многих нравившихся ему женщин. Тем не менее она была тронута.

Когда они танцевали, она пыталась улыбаться, но все-таки не могла избавиться от грустного чувства. Было что-то нереальное в этой странной перемене, произошедшей в ее жизни, – она понимала, что долго так продолжаться не может.

– Джемми, – спросила она, – ты еще побудешь в Голландии?

– Ну, если меня и отсюда не выгонят, – улыбнулся он. – До сих пор мне здесь были рады.

– Будь моя воля – знаешь, как тебе были бы рады здесь?

– Как? – прошептал он.

– Очень-очень, – ответила она.

И, испугавшись собственной смелости, отвернулась.

Вечером шестнадцатого февраля тысяча шестьсот восемьдесят пятого года Мария сидела в своих покоях и играла со служанками в карты, как вдруг в комнату впустили посыльного, сообщившего, что ей приказано немедленно явиться в кабинет принца.

Увидев Вильгельма, Мария сразу поняла, что произошло нечто важное. Выражение его лица было как всегда бесстрастно, но она заметила, что ему трудно дышать – не из-за астмы, а от чего-то другого.

– Известие из Англии, – сказал он. – Известие, которое мы должны были получить еще несколько дней назад. Почта опоздала из-за льда и снежных заносов. Так вот… Умер король Карл, на трон взошел твой отец.

– Дядя Карл! – прошептала она.

Он пристально смотрел на нее – уже не помнил о том, как ему досаждала ее привычка повторять его слова.

– Ты понимаешь, – продолжал он, – какое значение это имеет… для всех нас.

Мария промолчала. Она думала о своем дяде Карле, о его вечной беззаботной улыбке.

– Я послал за Монмутом, – добавил Вильгельм. – Сейчас он будет здесь.

В чувствах Монмута никто не мог усомниться. Отцу он был обязан всем, что имел и собирался иметь в своей жизни. А что с ним могло произойти теперь, когда королем стал его злейший и давнишний враг?

С принцем Оранским он оставался до утра; затем вернулся во дворец Маурицхейс, предоставленный ему на время пребывания в Голландии, где предался своему горю.

Днем аудиенции принца Оранского попросил Бевил Скелтон, вновь назначенный посол из Англии.

Вильгельм согласился принять его. Незадолго до этого он получил письмо из Уайтхолла, содержавшее всего несколько размашистых строк:

«Имею время лишь уведомить вас в том, что смерть моего брата была угодна Господу Богу. Подробный отчет о последних часах его жизни вы получите из других источников; сообщат вам и о всех обычных церемониях, состоявшихся в этот день и позволивших мне отныне именоваться королем Англии. В заключение сего заверяю вас в том, что наши отношения будут дружественны, насколько вы можете этого ожидать».

Настолько дружественны, насколько вы можете этого ожидать. В этих словах заключалась явная угроза.

Войдя в его кабинет, Скелтон сразу приступил к сути своего визита.

– Его Величество король английский Яков Второй желает, чтобы вы немедленно выслали герцога Монмутского в Англию.

Вильгельм склонил голову.

– Желание короля Англии будет выполнено. Как только вы уйдете, я извещу герцога о том, что он больше не пользуется правами моего гостя. После этого вы сможете взять его под стражу и доставить в Лондон.

Скелтон был доволен – одержанная победа не стоила ему большого труда; однако сразу после его ухода Вильгельм послал гонца к Монмуту, который рассказал ему о визите английского посла, передал деньги и от лица принца посоветовал как можно скорее выехать за пределы Голландии.

Придя во дворец Маурицхейс, Скелтон не застал в нем Монмута.

Вот и прошли радостные, счастливые дни.

Мария проводила время со служанками, вспоминая танцы, театральные представления, катание на коньках и размышляя о своем будущем.

Всю весну она ждала вестей от Джемми. Их не было.

Первые новости появились только в мае. Оказалось, что Джемми уехал в Англию.

Обстановка в Гааге еще никогда не была такой напряженной, как в эти дни. По дворцу с утра до вечера сновали гонцы и посыльные. За закрытыми дверями кабинета Вильгельм подолгу разговаривал с Бентинком; казалось, о Марии все забыли.

Монмут остановился в Соммерсете. Там его принял лорд Таунтон. У лорда было немало сторонников на западе Англии, и ради сохранения протестантства они выражали готовность пойти с ним даже на смерть.

К удивлению Вильгельма, короля поддержали очень многие, а его армии, возглавляемые Чарчхиллом и Феверсхемом, представляли собой грозную силу. С ней ли было тягаться повстанцам?

Король Монмут – так они теперь называли герцога. Король! Вильгельм сжимал кулаки и молил Бога о победе над его злейшим врагом.

Известие о ней привез первый же английский корабль – когда заливы очистились ото льда. Победил король Яков. Поражение короля Монмута в битве при Седжмуре было полным и окончательным.

Вильгельм ликовал. Монмут, ну где же была твоя голова? – мысленно повторял он. Глупец, теперь ты и вовсе лишишься ее! Ты заслужил свою смерть, король Монмут.

Ах, Джемми, думала Мария, что с тобой будет? Зачем ты решился на все это? Почему не остался с нами? Прошло бы немного времени – и мы бы снова танцевали, пели, катались на коньках… Мы с тобой были счастливы. А теперь? Что с тобой будет?

О смерти Джемми ей сообщили в конце июля. Его казнили на эшафоте. Из Тауэра к месту казни он шел сохраняя достоинство и, не дрогнув, положил голову на плаху.

ЖЕНА И ЛЮБОВНИЦА

Эти дни навсегда остались в памяти Марии: они изменили всю ее жизнь. Умер Джемми. Был убит по приказу ее отца.

– По приказу своего дяди, – не глядя на Анну Трелони, сказала она.

– Монмут совершил предательство, Ваше Высочество.

– Я не верю в то, что он хотел занять трон.

– Ваше Высочество, вы слишком доверчивы. Он именовал себя королем Монмутом. Это ли не доказательство его вины?

– Не он – другие его так называли.

Ей было тоскливо. Она закрылась в своих покоях и все время думала о нем: о том, как он танцевал, как смеялся – как занимался любовью с другими женщинами. Он не был святым, ее Джемми. Не был и аристократом, как ее супруг. Но зато был красив и обаятелен, и она никогда не скучала в его обществе.

Если бы он не приезжал в Гаагу, думала она, я бы не так переживала его смерть.