Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона (СИ) - Шию Ольга

— Ты в порядке? Не ранена?

Ого! Он принимал кровавые ванны, что ли?

Илам приблизился на шаг. В правой руке посох, в левой — отобранный у одного из пустынников меч. В свете плюющегося искрами факела, лесовик выглядел пострашнее пустынного генерала.

Я сглотнула подступивший к горлу ком и попятилась. Выходит, он очень бережно обошелся с тюремной охраной… Пылающие темной зеленью глаза зыркнули в сторону. Бинти развернулся, встречая новых гостей.

Их было четверо. Первым подоспел здоровяк с растрепанным пучком белых волос на затылке. Зло сплюнул.

— Ах ты тварь зеленомордая!

Золотоглазая шеттерка поморщилась. Не от вида погибшего товарища, а от чрезмерных и неуместных, по ее мнению, эмоций живого.

Я отступила еще на шаг. Черный коридор за моей спиной дышал пустотой и все тем же знакомым запахом специй.

Беловолосый качнул мечом. Илам принял стойку и среагировал быстрее, чем пустынник шагнул ему навстречу. Для человека лесовик двигался слишком быстро. Я едва успевала следить за перемещением размытой тени с серебристыми прочерками стали и вальхора. Так могла двигаться только сама смерть.

Но и пустынные генералы не были простыми наемниками. В скорости они уступали лесовику, но брали количеством. Никто из них не стал благородно ждать, пока бинти покрошит беловолосого в капусту. Напали все разом. А за их спинами из темноты тоннеля возникли еще три фигуры.

Стены коридора окрасились бордовым. Металлический запах горячей крови смешался с вонью подземных нечистот и дымом от чадящего факела. Крики, ругань, стоны превратили подземелье в филиал ада. Я зажала уши руками, не в силах оторваться от жуткого зрелища. Отступила на шаг, потом еще и еще.

Почему он не уходит? Зачем он делает это?

Меня окатило холодной волной. Пока я тут, он не может отступить. Ни за что не отступит.

— Илам, я возвращаю твою клятву!

Лесовик вынырнул из смертоносного облака, замер на секунду и пропустил удар. Меч прошел вскользь по плечу. Илам даже не вскрикнул, снова обратился демоничекой тенью, а я бросилась бежать в темноту.

Металлический лязг стих за поворотами тоннеля. Зачем я полезла в этот гребаный замок? Боги всемогущие, о чем я думала?..

***

Я брела по тоннелю, освещенному тусклой голубоватой плесенью, меня колотила крупная дрожь, а стрелки на воображаемом циферблате подступали к горящей красным отметине. Ткач разумно молчал, но мне хватало урагана разрозненных мыслей.

Запах специй становился все сильнее, и я уже почти вспомнила, где слышала его, как вдруг за спиной послышались шаги. Я свернула за угол и уперлась в массивную деревянную дверь.

Угрюмый гроон молча взирал на меня с медной ручки. Я толкнула дверь, потянула на себя. Заперто! В панике зашарила ладонями по двери, словно надеялась найти потайной рычаг. Но, ни рычага, ни замочной скважины на сплошном темном полотне не было. Волна холодного страха подступила к горлу. Ни на что не рассчитывая, в панике я прошептала слова.

Щелчок я почувствовала, а не услышала и, не медля ни секунды, распахнула тихо скрипнувшую петлями дверь. Запах специй и равномерное зеленоватое сияние драконьим пламенем вырвались в коридор, и я поспешила закрыть дверь, но тут же о ней позабыла. Над полом круглой комнаты, выложенной темным кирпичом, возвышался каменный бортик колодца, из которого поднимался столб рассеянного зеленого света.

Дверь снова скрипнула. Я, в ужасе, обернулась. Посох тяжело опустился на пол. Илам опирался на свое оружие, насквозь пропитанный кровью. Своей и чужой. Плечо он спешно, но умело перемотал обрывками моего балахона.

— Нужно уходить, — бинти прошел мимо, осмотрел неприметную лестницу, отлично замаскированную под неровную кладку, и первым заглянул в колодец. — Что это? — он попытался стереть с глаз засохшую кровь, а заодно проверить, не мерещится ли ему.

Я заглянула следом. Колодец был не глубокий — не больше трех метров — и сухой. Дно устилал слой мелких шариков. Именно они источали свет и аромат.

— Душистый перец?

Мы переглянулись, посверлили друг друга глазами и расхохотались. Напряжение, страх и азарт боя вылились в неконтролируемый истерический смех. Еще и перец этот, заполнивший своим едким запахом все подземелье… Как ни крути, находка была до жути странной и нелепой. Что можно прятать в старом подземелье? Фамильные тайны? Сокровища? Трупы врагов? Но никак не специи! Или это вовсе не специи?..

— Илам!

Пустынник воспользовался нашей истерикой и подкрался совсем близко. Лесовик вскинул руку, забыв, что меча в ней нет, и поймал лезвие ладонью. Перчатка со стальной накладкой лопнула, следом треснула кость, лезвие опустилось ниже. Медленно и нереально. Будто все мы трое на бесконечно долгий миг застряли как мухи в янтарной патоке времени. А я поняла, что падаю. Падаю, и не успеваю схватиться за подставленный посох. Не успеваю, или не хочу?

Посох медленно достиг дальней точки и понесся обратно. Я слышала хруст ломающихся костей, но меня уже поглощало зеленое пламя.

Глава 28

— Таир, подъем! Таира, вставай, сонная задница, уже четыре часа, ну серьезно, сколько можно дрыхнуть? Все что можно ты уже проспала. Эй, так и жизнь пройдет!

Несильный, но чувствительный тычок в плечо.

— Отвали, Черный!

Громовой раскат хохота.

— Ха-ха… На поезд опоздаешь, расистка.

Я подскакиваю, с трудом разлепляя опухшие глаза.

Фарид с укором качает головой. Собранные на макушке дреды шевелятся, как змеи. Катя, Пашка, Жанна сидят тут же. Сашка и Игнат из двести пятой смеются из-за полуприкрытой двери.

— Вот так полбокала шампанского делают из нормальных людей расистов! — Фарид печально вздыхает, но в ореховых глазах бегают смешинки.

— Ничего не понимаю…

— А я говорила, не надо алкоголя, — Жанна меланхолично разглядывает идеальный черный маникюр.

— Ребята, ну вы даете… — я обессилено падаю обратно на подушку. Приснится же такое…

***

Дорога домой. Долгая. Бесконечная. Почему поезд? Я ведь не боюсь летать… Кажется. Последнее время что-то странное со мной творится. Голова плывет. Неужели все из-за шампанского? А ведь я предупреждала…

Тянутся бескрайние поля за окном. Мелькают деревья, кусты, станции и полустанки. Стучат колеса, качается вагон, однообразные пейзажи усыпляют. Из темноты выплывают огни и тут же исчезают. Сколько это продлится? Долгая, бесконечная дорога. Среди людей и в одиночестве.

***

Каникулы. Временная работа. Дом. Все на удивление гладко. Мило и приторно. Мягкая, знакомая с детства постель, вкусная еда в столовой за углом. Вкусная? А вот тут бы немного соуса. Только какого? Что за новые столичные привычки? Да нет, не столичные. Так ведь вкуснее?

Лето проносится быстро, как сон. Как всегда. Будто это не ты еще вчера ныряла с головой в прозрачное море, не ты убегала от подкравшейся незаметно медузы, не твои следы смывала с золотого песка волна, не ты пыталась ухватить морскую пену, как исчезнувший, забытый сон.

— Тай, у тебя все в порядке?

— Угу.

— Тогда почему ты в два часа ночи лежишь посреди двора?

— Я покрывало постелила.

— Я вижу.

— Такие крупные звезды.

— Как и всегда.

— Да, я знаю.

Огонек сигареты притворяется звездой, а потом гаснет. Окурок исчезает в глубине клумбы.

— Дед наверняка знает, что ты воруешь у него сигареты.

— Лучше сигареты, чем деньги.

Брат широко зевает, чешет укушенное комаром плечо.

— Тебе никогда не казалось, что сны реальней… реальности?

Брат фыркает. А я запоздало вспоминаю, с кем говорю. О да, он каких только «снов» не повидал за свою недлинную жизнь. Чудо, что выбрался из того болота.

Он уходит, не впечатленный ночным небом, а я остаюсь. Смотрю до боли в глазах, стараюсь запомнить до последней звезды. Такое знакомое, и такое чужое. Вот бы забрать его с собой…

Самолет отрывается от земли. Сердце замирает в предвкушении. Нет, летать я не боюсь. В облаках мелькает серебристое крыло… черное крыло… Ну что за бред?