Леди и война. Цветы из пепла - Карина Демина

– О нет! Здесь так хорошо! Никаких сквозняков! – Шарлотта говорила короткими фразами и с придыханием. – Я так бесконечно рада, что вы… уже совсем здоровы.

Скорее уж удивлена, и не сказать, чтобы приятно. Нет, она не испытывает по отношению к Урфину неприязни, но кому нравится ошибаться в прогнозах? Впрочем, сейчас, превратно истолковав нынешнее приглашение, она почти простила ему такое бессердечие.

– Я тоже рад.

По ней легко читать ее историю. Третья дочь из пяти, семья не особо богата, не слишком знатна, и, пожалуй, брак с Седриком – величайшая ее удача. Так она думала прежде. И мужа, пожалуй, любила или хотя бы симпатию испытывала. Вот только в доме Деграса и без Шарлотты хватало женщин, которые полагали, будто стоят выше ее.

Шарлотта терпела.

И однажды была вознаграждена. Ласточкино гнездо не принадлежит Седрику, но здесь он почти хозяин. С ним считаются. Слушают. И Шарлотте впервые за многие годы не указывают на ее место.

Напротив, она почти первая… или даже первая, ведь Тиссе неинтересны их женские игры.

И чем больше свободы, тем сильнее кружится голова. Где уж тут соблюдать границы…

– Вы догадываетесь, зачем я вас пригласил?

Нервный вздох. И взгляд из-под вычерненных ресниц…

– Я… готова служить вашей светлости.

И ведь и вправду, появись у Урфина престранное желание заполучить эту женщину в постель, она согласится. Уже согласилась, мысленно найдя себе десяток оправданий. Отсюда и платье это, готовое в любой момент упасть к ногам. И душное облако ароматной воды. И томность движений… взгляд скользит к кушетке.

Да, кушетка появилась в кабинете недавно. И Урфин сам мечтает о том, чтобы использовать ее по прямому назначению – спина, несмотря на поддержку корсета, разнылась совершенно.

– Я рад это слышать. – Он попытался улыбнуться, чувствуя, как левую половину лица сводит судорогой. – В таком случае вам не составит труда сменить это платье на… какое-нибудь попроще. Кухня – не самое чистое место.

– Кухня?

– Кухня, – подтвердил Урфин. – Вы отправитесь туда.

– Зачем?

– Мужу обед готовить.

Шарлотта открыла рот. И закрыла.

– И потом ужин. Завтрак опять же… в ближайший месяц Седрик ест лишь то, что готовите ему вы. И не приведи Ушедший, он хотя бы раз останется голодным.

Седрика было по-человечески жаль, но ему самому следовало заняться воспитанием супруги. В конце концов, кухарки помогут. Глядишь, и не отравится.

– Но…

– Но если вас что-то не устраивает, то, полагаю, в доме Деграса с радостью примут вас и ваших детей.

– Вы меня отошлете?

– Именно. Вы забылись, Шарлотта. Это случается. И я, быть может, закрыл бы глаза, поскольку чужие семейные проблемы – не моего ума дело, но мне не нравится то, как вы влияете на Долэг. Поэтому вы либо исправляете ситуацию, либо покидаете Ласточкино гнездо…

– Седрик…

– Я уважаю и ценю вашего мужа. Он хороший человек, который искренне к вам привязан. Пока еще привязан, несмотря на то что вы раз за разом испытываете его на прочность. Когда-нибудь он устанет. Я, вероятно, раньше. Тогда вы уедете, а Седрик останется. Пожалуй, в Ласточкином гнезде найдется женщина, которая возьмет на себя заботы о нем.

Это ее оскорбило. Разозлило. И унизило.

Но, к счастью, Шарлотта была достаточно взрослой, чтобы дополнительные разъяснения не потребовались. И без слез обошлось…

…точнее, Урфин предполагал, что слезы будут, но с ними пусть Седрик разбирается. Ему не впервой. Седрик появился вовремя. Лечь Урфин смог, на пол, и ноги на кушетку забросил, потому как в этой позе спина болела меньше. Если еще руки за голову вытянуть… Урфин попытался.

Зря он это сделал.

Руки вытянулись, и стало почти хорошо. А потом в спине что-то щелкнуло, и Урфин понял, что вряд ли сумеет подняться самостоятельно. Нет, он бы нашел выход, перевернуться там, встать на четвереньки, а дальше как-нибудь по ситуации…

Но громыхнула дверь, и в поле зрения возникли сапоги. Добротные, но потертые и довольно-таки грязные. С сапогов отваливались комки глины, осыпалась серая пыль, марая ковер. А Урфин на нем, между прочим, лежит.

– Где она? – Голос Седрика звенел от плохо скрываемой ярости.

– Кто? – миролюбиво поинтересовался Урфин, с трудом подтягивая занемевшие руки к груди.

– Моя жена.

Прикинув, сколько времени прошло, Урфин предположил:

– Скорее всего, на кухне.

Значит, пока обошлось без слез.

– И что она там делает?

Деграс-младший, кажется, успел осмотреть кабинет, в котором просто негде было прятаться, и оценить состояние Урфина. Руку, во всяком случае, протянул.

Поднял рывком, и позвонки с тихим щелчком вернулись на место. Благодать.

– Обед тебе готовит. Или ужин…

– Шарлотта?

– Ну… да, если ты другой женой не обзавелся. И будет готовить еще месяц. Завтраки. Обеды. И ужины. А ты будешь их есть. Ясно?

– Она же не умеет…

Об этом, допустим, Урфин и сам догадался.

– Ничего. – Он ободряюще похлопал Седрика по плечу. – Или научится, или ты похудеешь.

Кажется, ни один из вариантов Деграса не устраивал.

– За что? – очень тихо спросил он, опускаясь в кресло. И вид сделался несчастный… кажется, Шарлотта уже пыталась готовить. К концу месяца он или очень сильно сбросит вес и сам отошлет жену, или добьется от нее нормальной еды. А если совсем повезет, то не только еды.

– За то, что мне пришлось во все это вмешиваться. Ты сам должен был ее осадить. И надеюсь, что в следующий раз это сделаешь.

Седрик кивнул.

– Она… хорошая женщина. Добрая.

Недалекая только. Впрочем, кто без недостатков?

– Добрая, – согласился Урфин. – И тебя любит. Только забыла об этом. А я напомнил. Дальше – сам смотри…

Последняя из запланированных на сегодня встреч была короткой и содержательной.

– Ваш брат полагает, что вам следует вернуться.

По лицу леди Нэндэг нельзя было понять, огорчило ли ее это известие, или же обрадовало.

– В то же время моя жена очень благодарна вам за помощь…

Сидит. Разглядывает его. И взгляд такой, что тянет сделать что-то, в рамки этикета не вписывающееся, например, ногу на стол забросить.

– …которую ценит весьма высоко.

Нет, подобная акробатика еще нескоро будет ему доступна.

– И мне хотелось бы знать, чего хотите вы.

– А мне хотелось бы знать, на что я могу рассчитывать. – Подбородок приподнялся на мизинец. Взгляд ледяной, но без былого презрения, скорее уж изучающий.

– На должность статс-дамы в свите моей жены. Или старшей фрейлины, если вам нравится больше. Или сами придумаете, как себя обозвать. Главное, наведите в этом курятнике порядок…