Не названа цена - Мария Дмитриевна Берестова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чем больше признаний делал Рийар — тем сквернее становилось на душе Леона. Что бы там ни было — он не желал брату такой судьбы!
— Рийар, я… — начал было говорить он, но тот рассмеялся так истерично и безумно, что Леон невольно замолчал.
Совершенно нездоровый хриплый смех длился, должно быть, с минуту. Затем Рийар, глядя на брата глазами совершенно больными и сумасшедшими, тихо спросил:
— Знаешь, что я слышу, когда ты называешь моё имя?
Холодок страха прошёл вдоль позвоночника Леона — хотя он и не смог бы толком объяснить, что страшного было в этом вопросе.
— Лийр! — выплюнул имя Рийар и снова зашёлся то ли в смехе, то ли в хриплом, раздирающем лёгкие, кашле.
Меньше всего Леон ожидал услышать имя архимага — ему всегда казалось, что Рийар как раз пытается подражать ему и мечтает быть на него похожим.
— Но… — попытался выразить своё удивление Леон, однако Рийар резко вскочил и взмахнул руками.
— Всю жизнь! — воскликнул он с горечью и болью. — Всю жизнь, понимаешь?! — подскочил он к Леону и тяжело опёрся рукой на спинку его кресла. — Всю свою грёбанную жизнь я уничтожал по кусочкам самого себя в попытках стать своей собственной противоположностью!
Новый приступ болезненного хриплого смеха сотряс его.
Не в силах выдержать этого, Леон вскочил и попытался поддержать брата; но тот его резко оттолкнул.
Согнувшись и всё ещё опираясь на спинку кресла — казалось, он подломится и упадёт, если потеряет эту точку опоры, — Рийар смотрел на него взглядом затравленного дикого зверя.
— Всю жизнь, — тихо повторил он, — я надеялся, что она меня полюбит, если я буду похож на него.
Леон догадался, что он говорит о матери.
— И в этих грёбанных откатах я совершенно потерял себя в попытках стать им, — тут Рийар неожиданно выпрямился. — Я потерял свою жизнь в попытках стать тем, кем не являюсь. В попытках стать тем, кто противоположен мне.
Ошеломлённый Леон не знал, что на это сказать. Фигура брата теперь казалась ему бесконечно трагической — и было решительно неясно, как можно хоть ненамного облегчить его боль и поддержать его в этой ситуации.
— Откаты, ссылки, — презрительно махнул рукой Рийар. — Всё это мишура, Леон. На самом деле мы платим совсем другую цену. Нашу жизнь.
Горько выговорив последние слова, он опустился в кресло Леона и закрыл лицо руками с судорожно сжатыми искривлёнными пальцами.
Сердце Леона сжалось от боли и сочувствия. Сев рядом на корточки, он попытался ободряющим жестом положить ладонь на плечо брата — но тот дёрнулся, как от ожога, и стряхнул его руку.
Потемневшие глаза его теперь смотрели на Леона в упор и казались страшными туннелями, ведущими в бездну.
— Несмотря на весь свой хвалёный ум, — свистящим шёпотом заявил Рийар, — ты иногда ужасно глуп, Леон. Сочувствуешь мне, значит? Жалеешь, да? — язвительно переспросил он и расхохотался.
Оскорблённый этим смехом, Леон встал.
Покончив в этот раз с истерикой быстро, Рийар тоже встал — напротив него — и зло проговорил:
— Ты ведь заметил, что первоначальный мой план не сходится, и что я не смог бы повесить эту кражу на тебя.
С нехорошим предчувствием Леон кивнул, складывая руки на груди.
— Всё прекрасно сошлось бы, если бы ты умер, идиот! — расхохотался Рийар, и расхохотался так, что даже слёзы выступили у него на глазах, и он был вынужден их вытереть. — Если бы ты погиб при угоне корабля, и уже задним числом все улики сошлись бы, и тут решили бы, что ты во всём и виновен!
Лицо Леона застыло мертвенно-бледным камнем.
Финальный удар оказался слишком силён.
Леон предполагал подставу, попытку нанести репутационные потери, попытку просто потрепать нервы — но убийство?
Он не мог поверить и принять, что Рийар ненавидел его так отчаянно, что замыслил убить, и что только случай — то, что артефакт оказался нерабочим, — привёл к тому, что план этот сорвался.
Теперь, когда недостающее звено нашлось, картинка у Леона в голове сложилась. Он нашёл ошибку в своих рассуждениях — и невольно озвучил её прямо:
— Я боялся понять, что ты меня настолько ненавидишь.
Да, всё дело было в этом. Если бы он осмелился признать перед самим собой, что Рийар его действительно ненавидит — не просто раздражён, не просто завидует, не просто бесится, а в самом деле ненавидит! — он увидел бы подоплёку этого дела почти сразу. Всё было на поверхности, всё — как только в картину включался фактор личной ненависти.
Уйти в свои мысли Леон не успел; Рийар отшатнулся от него, споткнулся о кресло, выругался, отскочил и зло крикнул:
— Вот твоей любви мне точно никогда было не нужно!
Леон удивлённо замер, пытаясь понять, причём тут его любовь; потом догадался перевернуть смысл своей последней фразы.
До Рийара, впрочем, тоже уже дошло, что он забыл реверсировать смыслы; на лице его отчётливо отобразилась досада и злость на себя.
— Она не была тебе нужна, но она всегда у тебя была, — спокойно ответил ему Леон.
Лицо Рийара исказилось:
— Ты блаженный или идиот?! — яростно воскликнул он. — Я только что признался, что хотел тебя убить!
— Я использовал прошедшее время, — невозмутимо отметил Леон.
Рийар поражённо замер.
— Знаешь, — тихо отметил он спустя несколько секунд, — слышать это было больно.
Леон в удивлении поднял брови: серьёзно? Серьёзно, ты наговорил мне столько страшных вещей — и теперь удивляешься, что мои братские чувства к тебе остались в прошлом?
— Сожалею, — сухо сказал он, складывая руки на груди, — но, полагаю, это логичные последствия твоих действий.
На губах Рийара задёргалась кривая усмешка — словно он в самом деле ожидал от Леона чего-то другого, и теперь страдал от того, что получил именно то, что и заслужил.
— Мне совершенно точно не хотелось бы причинять тебе боль, — продолжил развивать свою мысль Леон и тут же перебил сам себя: — Полагаю, только конченному садисту могло бы хотеться причинить тебе ещё боли сверх той, на какую ты сам уже себя обрёк. — Рийар заметно побледнел. — Полагаю, твоё наказание и так превосходит все пределы моей мстительности. Но мне не хотелось бы, чтобы ты думал, что из жалости к тебе я бы мог тебя простить, — жёстко обозначил свою позицию он.
Фраза была слишком сложной, и
