Не названа цена - Мария Дмитриевна Берестова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я предъявлю тебе обвинения завтра с утра, — резюмировал Леон и вышел.
Рийар закрыл глаза и вжал пальцы в виски — голову разрывало болью.
Он ненавидел Леона всё то время, сколько его знал — с пятнадцати лет. И всегда в душе насмехался над тем, что правильный, идеальный Леон в упор не желает замечать этой ненависти и продолжает относиться к нему с доброжелательностью и участием.
Рийар настолько привык к тому, что эта ненависть сходит ему с рук, что Леон пропускает мимо ушей все колкости, не реагирует ни на какие провокации и злые выходки, смотрит снисходительно на попытки подставить и навредить — что подсознательно он ожидал, что и теперь всё будет так же.
Осознание, что в этот раз он хватил через край, и все эти годы протянутая к нему в братской любви рука Леона, наконец, бессильно опустилась, — выворачивало ему сердце и нервы наизнанку.
Он никогда не думал, что это будет так больно.
Он, кажется, столь успешно и методично уничтожал сам себя, что вконец разучился понимать, чего желает или не желает на самом деле, и, сталкиваясь теперь со своими собственными реакциями, был опрокинут и уничтожен ими.
Приложение. Поскольку не все слова имеют прямые антонимы, прилагаю стенограмму беседы из этой главы в том виде, в каком ее слышал Рийар. Реплики Леона выделены жирным
— Лийр!
— Мне не нужно скрывать свои мысли.
— Валяй.
— Посидим.
— Я передумал её обвинять. Верни мне моё заявление. Я не буду давать этому делу ход.
— Ну, с тобой на улице Айриния; ты не захочешь думать публично, ведь этому кто-то помешает.
— Но заявление мне верни. Я не буду её обвинять.
— Плохо, плохо!
— Ты не хотел мною пренебрегать, чем без вещи, что плохо путается в жизни.
— Что я говорю, невозможно напасть на жизненный молчун без помех со стороны жизни?
— Не очень понимаю, что ты хочешь от меня услышать.
— Ты знаешь, так как на задумку возврата выделен… И они не молчали…
— Я всё ещё не понимаю, чего тебе от меня надо.
— Поторопись!
— У меня полно дел.
— Ты не знаешь, вместо того я вернул пустышку.
— Ты говорил, я не буду признаваться о первом.
— Это теперь уже бессмысленно.
— Потому осмысленно?
— Потому что тот артефакт был пустышкой. Эксперимент не удался, Леон. Я украл совершенно бесполезный мусор.
— Потому мои результаты получились?
— Да. Я планировал использовать артефакт, чтобы угнать корабль и смыться. Артефакт помог бы мне прорваться через линию штормов и выйти к большим землям. Они есть, и я не буду тебе рассказывать, каким образом я получил тому подтверждение.
— Не верю.
— Ну и не верь. Тебе достаточно знать, что мы осознанно закрылись от них после Страшного года — уж в него-то ты веришь? Нам они тогда болезнь и завезли. И мы уничтожили всю память о них здесь — и закрылись линией штормов, чтобы их корабли не могли прийти к нам. Артефакт, с которым вы все так носитесь, гасит далеко не все откаты. В основном — те, которые связаны с окружающей средой. Используя такой артефакт, можно было бы преодолеть линию штормов и добраться до больших земель.
— Совсем не понимаешь, зачем там часть того.
— Я планировал стырить артефакт, угнать корабль и смыться.
— Отчего?
— От откатов, придурок! Я ж тебе понятным языком сказал: на большей земле нет магии. Совсем. Никакой. И откатов тоже нет. Даже старых. Ты знаешь, сколько на мне фатальных откатов?
— Столько?
— Сто сорок восемь.
— Отомсти?
— Сто сорок восемь. Тебе полный список предоставить?
— Так я без тебя просто умру?
— Например, с недавних пор я чувствую всё вверх ногами. У меня такое ощущение, что я хожу по потолку, и вот-вот полечу головой вниз — в настоящий потолок. Это неожиданно страшно. Постоянно, когда делаю шаг, чувствую себя так, что вот-вот полечу головой вниз. Фехтовать вообще невозможно!
— Так кем ли меня это?
— Материализовал букет роз. Никакой логики, да?
— По жизни, так-то, много волшебства.
— Гадаешь, почему я так откровенен?
— Прощение?
— Да. Тошнит от одной мысли о лицемерии.
— Как меня иногда к тебе влекло.
— Не от своего же. Перед тем, как ты меня арестуешь…
— Отпущу? Нет, наверно.
— Мне нужно закончить пару дел. Сбегать не в моих интересах, как ты понимаешь.
— Потому что?
— Потому что на большую землю мне всё равно не попасть. А на острове, говорят, некоторые откаты всё же слабеют. Я устал, понимаешь? Бесконечно устал от всех этих игр, Леон.
— Серьезно?
— Ты не представляешь, как мне надоело делать вид, что со мной всё в порядке! Это мучительно. Знаешь, всякий раз, как я разговариваю с тобой, мне приходится ужасно напрягать мозги, чтобы разгадать все эти ребусы!
— Решения?
— Один из моих фатальных откатов. Я слышу ровно противоположное тому, что ты говоришь на самом деле. Иногда, конечно, получается весьма забавно. Например, несколько минут назад ты удивлялся, что без меня точно умрёшь. А это ведь всего лишь один из! С отцом, например, не сильно лучше: я слышу звуки, из которых складываются слова, в обратном порядке! И это на каждом шагу, постоянно! Так что остров — это ещё неплохо.
— Лийр, ты…
— Знаешь, что я слышу, когда ты называешь моё имя? Лийр!
— И…
— Всю жизнь! Всю жизнь, понимаешь?! Всю свою грёбанную жизнь я уничтожал по кусочкам самого себя в попытках стать своей собственной противоположностью! Всю жизнь, я надеялся, что она меня полюбит, если я буду похож на него. И в этих грёбанных откатах я совершенно потерял себя в попытках стать им. Я потерял свою жизнь в попытках стать тем, кем не являюсь. В попытках стать тем, кто противоположен мне. Откаты, ссылки. Всё это мишура, Леон. На самом деле мы платим совсем другую цену. Нашу жизнь. Несмотря на весь свой хвалёный ум, ты иногда ужасно глуп, Леон. Сочувствуешь мне, значит? Жалеешь, да? Ты ведь заметил, что первоначальный мой план не сходится, и что я не смог бы повесить эту кражу на тебя. Всё прекрасно сошлось бы, если бы ты умер, идиот! Если бы ты погиб при угоне корабля, и уже задним числом все улики сошлись бы, и тут решили бы, что ты во всём и виновен!
— Ты так хотел, чтобы я тебя полюбил.
— Вот твоей любви мне точно никогда было не
