Вирус «Мона Лиза» - Тибор Роде

Пристыженная миссис Вайола потупила взгляд.

– Кроме того, в коллекции Павла Вейша хранилась еще одна «Мона Лиза», уничтоженная во время пожара. Думаю, это была так называемая Айзелуортская «Мона Лиза», – добавила Хелен. – Очень известная копия, тоже созданная в XVI веке. Наверное, Павел Вейш хотел владеть всеми тремя – или уничтожить их.

Печаль захлестывала ее с головой. Хелен чувствовала себя все хуже, ей хотелось как можно скорее уйти отсюда.

Келлер пролистал лежащие перед ним на столе документы, затем обеими ладонями хлопнул по столу, словно подводя итог.

– Если настоящая «Мона Лиза» все еще в Лувре, это, конечно же, все меняет… – произнес он.

– Значит, мы закончили? – спросила Хелен, отодвигая стул.

– Думаю, да, – нерешительно произнесла миссис Вайола, но затем в каких-то своих заметках она наткнулась на еще один вопрос: – Что насчет стеклянной пробирки, которую у вас изъяли?

– Я полагаю, что в ней вы найдете геном пчелиного вируса. Я спасла его из холодильника в лаборатории Вейша перед нашим бегством, прежде чем она сгорела. Возможно, это поможет найти противоядие.

Вайола кивнула, а Келлер уже выглядел почти довольным.

– Значит, теперь мы можем позволить вам спокойно погоревать, миссис Морган. Еще раз примите мои искренние соболезнования. Никто не должен сталкиваться со смертью своих детей. – Келлер понурился.

В этот миг зазвонил телефон, стоящий на столе перед ними.

Уэс Келлер снял трубку.

– Как я и говорил, вам позвонили из американского посольства в Акапулько, – сказал он, обращаясь к Хелен. – Соединяйте, – произнес он в трубку, пододвигая к Хелен телефон.

Она почувствовала, как горе полностью завладело ею, в душе поднялась волна отчаяния. Сдерживать слезы не осталось сил.

Дрожащей рукой женщина взяла трубку.

– Мама, это ты? – донесся до нее голос издалека. – Это я, Мэйделин. Со мной все в порядке, мама.

Эпилог

Ее рука лежала на плече Мэйделин. Они вместе смотрели на картины Питера Пауля Рубенса.

– Он любил женщин, склонных к полноте, – рассказывала Хелен. – Но по сути он был всего лишь реалистом. Он рисовал женщин такими, какими они были на самом деле и как они выглядят до сих пор.

Мэйделин наклонилась к картине, с восторгом разглядывая ее. С тех пор как она вернулась к матери, она значительно поправилась, и Хелен не упускала возможности показать ей, что на самом деле представляет собой женская привлекательность. Она знала, что болезнь Мэйделин значительно сложнее и что ее ребенок еще не совсем выздоровел, но она делала все, что могла. Ночью Мэйделин спала в одной постели с Хелен, поскольку, едва темнело, к ней возвращались кошмары. И все-таки Хелен считала, что она на верном пути и наслаждалась каждой секундой, проведенной с дочерью. Она позаботилась о том, чтобы Бетти повысили, в результате время, которое она проводила в институте, сократилось.

После того как во время допроса в главном офисе ФБР она решила, что навсегда лишилась дочери, Хелен воспринимала каждый день, который могла провести с ней, как драгоценный подарок.

Во время аварии в Мексике Мэйделин выбросило из пикапа в придорожные кусты, при этом она потеряла рюкзак. Она чудом осталась цела, если не считать незначительных ушибов и царапин – кусты и высокая трава смягчили удар.

Проведя несколько секунд в обмороке, она в состоянии шока сбежала с места аварии и пешком добралась до Акапулько. Только несколько дней спустя, когда ее уже считали погибшей, ей удалось разыскать американское посольство.

– В наши дни должно быть больше таких художников, как Рубенс, – произнес Миллнер. Он улыбнулся Мэйделин и перевел взгляд на картину.

Они медленно двинулись дальше.

– Сейчас, – произнесла Хелен, держа в руках план здания.

Ей не пришлось долго раздумывать, когда Лувр пригласил ее в Париж, чтобы на этот раз по-настоящему провести исследование «Моны Лизы». Ей даже предложили немного отдохнуть вместе с дочерью в столице Франции. А Мэйделин решила, что неплохо бы попросить Грега поехать вместе с ними. Хелен не видела его со времен событий в Варшаве, а Мэйделин так много слышала о нем, что ей не терпелось познакомиться с ним. Кроме того, Хелен хотелось поблагодарить его, хотя она считала, что они друг другу ничего не должны.

Мэйделин заметила еще одну картину Рубенса и побежала вперед. Хелен с улыбкой смотрела ей вслед.

– Замечательная девочка, – произнес Миллнер.

Хелен кивнула.

– Да, – сказала она и с нежностью улыбнулась. – Только вертлявая, как оса.

– Кстати, об осах. Вы слышали, что пчелы поправляются? Количество роев снова увеличивается во всех регионах мира. И все благодаря пробирке, которую вы спасли из лаборатории Вейша. С помощью ее содержимого ученые действительно сумели создать лекарство. Похоже, пчелы избежали смертельной опасности.

– К счастью! – Хелен читала об этом в газетах. – А как поживает ваше плечо?

Миллнер повел им.

– Еще немного не слушается, но ничего, все в порядке.

– Как дела в ФБР?

– Никак. Я получил щедрую компенсацию и теперь подыскиваю другую работу.

– Уже есть идеи?

– Может быть, стану частным детективом. Я всегда мечтал об этом. Кроме того, буду отвечать только за себя. Или открою школу дайвинга на Багамах.

Он рассмеялся, что было ему очень к лицу, по мнению Хелен. Она тоже невольно расхохоталась. Опустив руку в карман, он достал оттуда пакетик с мятными драже. Протянул пакетик ей, но Хелен поблагодарила и отказалась.

– Переключились на леденцы?

Миллнер улыбнулся.

– Я же говорил, что как только уйду из ФБР, сразу же займусь этим. Пока, если нужно, принимаю только аспирин.

– Поздравляю!

Она действительно была рада за него и снова ответила на его улыбку, однако вдруг посерьезнела.

Она решила наконец задать вопрос, который мучил ее уже давно.

– Почему вы не сказали мне в Варшаве о том, что в ФБР считают Мэйделин погибшей? Вы ведь знали об этом, верно?

Грег Миллнер почесал подбородок. Похоже, ему неприятно было вспоминать об этом.

– Да, я знал об аварии. Получил сообщение в поезде, когда мы ехали в Варшаву. Но что я должен был рассказать вам? На тот момент они просто нашли рюкзак Мэйделин и ее паспорт, тела были не опознаны. Возможно, следовало сообщить вам об этом до того, как мы вошли в виллу Вейша.

– Обязательно нужно было это сделать! – В голосе Хелен было больше раздражения, чем ей хотелось бы.

– Я сомневаюсь, что тогда вы смогли бы пройти через все это вместе со мной. Вы были нужны мне, и картина тоже. Я очень хотел поймать этого негодяя, распутать дело. В тот момент ФБР вело расследование против нас, так что рассчитывать на быструю помощь не приходилось.

Миллнер глубоко вздохнул. По всей видимости, этот вопрос волновал его.

– Вероятно, это действительно было ошибкой. Мне следовало сказать вам. Я был очень зол и думал, что вам тоже захочется прижать этого Вейша, если ваша дочь действительно… – Он не договорил. – Когда мы оказались в лаборатории, я решил, что, возможно, нам конец, и подумал: если так и есть, то лучше вам, наверное, погибнуть с мыслью о том, что с вашей дочерью все в порядке.

Хелен выпятила губы, затем резко выдохнула через нос. Такой честности она от него не ожидала. Когда он произнес эти слова, они прозвучали неожиданно жестко.

– Хорошо, что вы не сказали мне об этом в лаборатории, – ответила она, немного помолчав. – Иначе у меня не осталось бы сил бежать после взрыва по тайному ходу, да еще и тащить за собой вас. Но надо было сообщить мне раньше. Сразу же, как только узнали.

Миллнер кивнул.

– Да, я должен был это сделать.

Тем временем Мэйделин изучала следующую картину, написанную не Рубенсом, но зато очень большую.

– Она весьма увлечена искусством, – заметил Миллнер, когда они двинулись дальше.

– Это верно. – Хелен приготовилась задать очередной вопрос, который по-прежнему занимал ее. – Почему вы не сказали ФБР, что это мы своим звонком взорвали бомбу в сумке?

– Это был я, – ответил Миллнер.

– Вы знали, что номер, который дал нам незнакомец, приведет в действие взрывчатку, верно? Поэтому вы и не хотели, чтобы на кнопку вызова нажала я…

Склонив голову набок, Миллнер словно бы размышлял над этим.

– В поезде, когда вы спали, я позвонил с телефона, прикрепленного к взрывчатке, самому себе, и сравнил высветившийся номер с тем, который был написан на листке бумаги. Вот так все и узнал.

Какое-то время они шагали рядом молча. Затем Миллнер вдруг остановился и обернулся к ней.

– И, конечно же, я не хотел, чтобы вы набрали номер и тем самым привели в действие взрывчатку. – Он помедлил. – Вы должны понимать: за всякое убийство приходится расплачиваться. Рано или поздно.

На миг Хелен показалось, что в его глазах что-то предательски блеснуло, но в следующий миг она уже не была в этом уверена.