Нежданная любовь - Джорджетт Хейер

Леди Стипл сделала кислую мину, а Венеция присела в реверансе. Выйдя вместе с ней, сэр Лэмберт закрыл за ними дверь.

— Вы славная девочка, — сказал он. — Я рад, что вы ее утешили! Она боится, что стареет и ей пора на свалку. Вы не обижаетесь, что я сказал о ее преимуществах перед вами?

Венеция заверила его, что она нисколько не в обиде. Сэр Лэмберт предложил проводить падчерицу вниз к ее служанке, а узнав, что она пришла одна, заявил, что будет сопровождать ее на Кэвендиш-сквер. Венеция попросила его не беспокоиться, уверяя, что привыкла выходить одна и что ей нужно купить кое-что на Бонд-стрит, но он не согласился.

— Нет, так не пойдет! Честное слово, меня удивляет Мария Хендред! Отпускать хорошенькую девушку в одиночестве, чтобы все щеголи с Бонд-стрит строили ей глазки! Вы должны позволить мне проводить вас, и не беспокойтесь, что это не поправится вашей маме! Обещаю, что она не будет дуться, просто потому, что я не стану ей об этом рассказывать!

Поэтому, как только слуга сэра Лэмберта подал своему хозяину пальто и вручил ему шляпу, перчатки и трость, Венеция отправилась в путь в его компании, не опасаясь продемонстрировать знакомым ее тети, которых они могли повстречать, что пребывает в наилучших отношениях со своим отчимом, пользующимся дурной репутацией. Тучность сэра Лэмберта делала их продвижение весьма медленным. К тому времени, когда они свернули на Бонд-стрит, они успели подружиться, а сэр Лэмберт продемонстрировал галантное обращение со своей прекрасной спутницей и рассказал ей несколько анекдотов из своей молодости, которые настолько рассмешили Венецию, что побудили его перейти к анекдотам более сомнительного свойства. Сэр Лэмберт сопровождал падчерицу в лавку торговца льняными товарами и помог ей выбрать муслин для платья, а когда они вышли, хотел нести покупку, но Венеция спрятала ее в муфту, сказав, что ни разу не видела светского щеголя, несущего простой пакет, перетянутый веревкой.

На улице было много карет и модно одетых прохожих, но Венеция не видела ни одного знакомого лица вплоть до Гросвенор-стрит. Заметив явно ошеломленную зрелищем леди, с которой она встречалась на Кэвендиш-сквер, Венеция приветливо кивнула. Сэр Лэмберт, как всегда безукоризненно вежливый, приподнял с напомаженных локонов касторовую шляпу и тоже поклонился. Корсет, который он носил, протестующе заскрипел, однако Венецию поразило, с какой торжественной грацией может кланяться этот дородный мужчина.

Когда они подошли к ювелирной лавке, сэра Лэмберта осенила счастливая мысль.

— Если не возражаете, дорогая, — сказал он, — то заглянем сюда. Бедняжка Орелия подвержена приступам депрессии, а сейчас она, несомненно, была расстроена. Вы поможете мне выбрать какую-нибудь безделушку, чтобы ее отвлечь?

Венеция охотно согласилась, и ее здорово позабавило, что «безделушка» оказалась бриллиантовым кулоном. По словам отчима, Орелия была неравнодушна к бриллиантам. Венеции казалось, что отчим абсолютно не нуждается в ее помощи, но, поняв, что он хочет получить одобрение своего вкуса, она выразила восхищение каждым из поправившихся ему трех кулонов. Сделав выбор, сэр Лэмберт попросил показать несколько брошей, и здесь Венеции было разрешено действовать самостоятельно. Поэтому она предпочла роскошному изделию из сапфиров и бриллиантов более скромную брошь с аквамаринами. Сэр Лэмберт попытался убедить ее, что аквамарины — всего лишь дешевые побрякушки, но Венеция настаивала на своем.

— Хорошо, я их куплю, — со вздохом согласился он, — полагаясь на ваш отличный вкус, дорогая моя!

Выйдя из магазина, они увидели Эдуарда Ярдли, который стоял заложив руки за спину и разглядывая кольца в одной из витрин. При виде Венеции под руку с сэром Ламбертом он издал громкий возглас, заставивший прохожих обернуться на него:

— Венеция!!!

— Доброе утро, Эдуард, — как ни в чем не бывало поздоровалась она. — Я очень рада вас видеть, но, пожалуйста, не провозглашайте мое имя на всю улицу. Сэр, позвольте представить вам мистера Ярдли — моего старого друга из Йоркшира. Думаю, Эдуард, вы незнакомы с моим отчимом, сэром Ламбертом Стиплом?

— Здравствуйте, — сказал сэр Ламберт, протягивая Эдуарду два пальца. — Ага, вам хочется, чтобы я убрался к черту, верно? Не порицаю вас за это, но не доставлю вам такого удовольствия! Нет-нет, можете сколько угодно сердито пялить на меня глаза, но эта маленькая ручка останется на прежнем месте!

Говоря, сэр Лэмберт отечески поглаживал упомянутую ручку, но улыбался ее обладательнице настолько не по-отечески, что Эдуард не смог сдержаться и произнес, как всегда, серьезно и неторопливо:

— Я как раз иду на Кэвендиш-сквер, сэр, и провожу мисс Лэнион.

Это явно позабавило сэра Лэмберта. Его выпуклые голубые глаза окинули взглядом Эдуарда с головы до пят, не упустив ни единой детали, характеризующей его как сельского сквайра, достаточно состоятельного, но лишенного столичного лоска. Следовательно, это был неизбежный претендент, причем, судя по фамильярности, с которой обращалась к нему Венеция, пользующийся ее благосклонностью. Сэру Лэмберту казалось, что его падчерица могла бы найти себе кого-нибудь получше, но парень был недурен собой, а она, несомненно, знает, что ей нужно. Он посмотрел на нее с лукавым блеском в глазах:

— Попрощаемся с вашим другом, дорогая, или позволим ему идти вместе с нами?

Это уже было чересчур для Эдуарда. Его лицо покраснело самым неподобающим образом, ибо, помимо гнева при виде Венеции рука об руку с сэром Ламбертом, его самолюбие больно задевал веселый, но слегка презрительный взгляд опытного повесы. Сэр Лэмберт был почти вдвое старше Эдуарда, однако молодого человека возмущала ленивая уверенность, с которой держался отчим Венеции, и что тот смотрит на него, как на ревнивого юнца. Свирепо глядя на собеседника, он ответил с ледяной вежливостью:

— Мисс Лэнион признательна вам, сэр, но вам незачем беспокоиться, сопровождая ее далее.

— Понятно! — усмехнулся сэр Лэмберт. — Вам бы хотелось уладить наши разногласия с пистолетами на рассвете! Что ж, это мне нравится! Я тоже был отчаянным бретером, но еще до вашего рождения, мой мальчик! Так что вам не удастся меня спровоцировать! Признаюсь, что был не прав, поддразнивая вас! Пройдитесь с нами до конца улицы, а дальше, если моя очаровательная дочурка согласна, можете провожать ее сами.

Эдуард едва не задохнулся от гнева. Но прежде чем он успел произнести слова, готовые сорваться у него с языка, вмешалась Венеция.

— Да вы вылитый Освальд Денни! — с холодной насмешкой заметила она. — Умоляю, дорогой Эдуард, не делайте из себя дурака!