Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки - Вячеслав Широнин

генерала, чтобы - ни больше, ни меньше - уговорить последнего

передислоцировать корабли Балтийского флота таким образом, чтобы подставить

флот под удар германских подводных лодок.

          "Несмотря на то, что план его провалился, - писал Михаил

Дмитриевич в книге "Вся власть Советам", - Рейли продолжал изобретать

предлоги для того, чтобы посетить мой вагон. Я перестал его принимать, а

секретарям ВВС, к которым все еще наведывался подозрительный английский

сапер, запретил всякие с ним разговоры. Сообщил о сомнительном иностранце и

моему брату".

          Последнее для нас весьма важно. Брат М.Д. Бонч-Бруевича -

Владимир Дмитриевич, старый революционер-большевик, давний сподвижник В.И.

Ленина - имел непосредственное отношение к формированию чекистских органов,

которые он немедленно и поставил в известность о возникших подозрениях.

Таким образом, английский агент попал в поле зрения ВЧК.

          После переезда Советского правительства в Москву (и вскоре вслед

за этим - миссии Локкарта) Рейли циркулирует в квадрате: Москва - Петроград

- Мурманск - Архангельск, изредка отвлекаясь "в сторону". Так, в мае 1918

года он стал последним звеном в цепочке, тянувшейся с Дона, и провел смелую

операцию - под видом сербского офицера перевез в Мурманск А.Ф. Керенского,

до того скрывавшегося на Дону. Там он "сдал" этот "зигзаг истории" на

эсминец для отправки в Англию, а сам вернулся в Москву.

          В Москве Рейли выступает под собственной фамилией (сохранилась

визитная карточка), а также имеет шаткую, рассчитанную на полуграмотных

патрулей "липу" - мандат сотрудника Угро Константинова. В Петрограде он

чаще всего - турецко-подданный, негоциант Массино (первоклассная "липа" из

Одессы), но бывает и в привычной, с довоенных времен обожаемой им роли

антиквара, однако уже не под своей английской фамилией, а под именем

некоего космополита Георгия Бергмана.

          Рейли, кроме прочего, было поручено важное задание - склонить на

свою сторону Берзиня, командира дивизиона латышских стрелков, охранявших

Кремль и правительственные учреждения. Начиная с 17 августа 1918 года он

передает Берзиню свыше миллиона рублей, меньше всего полагая, что деньги

эти немедленно поступают в сейфы ВЧК. "Получив деньги, тов. Берзинь сейчас

же передал их мне, - докладывал Я.М. Свердлову комиссар латышской

стрелковой дивизии К.А. Петерсон, - и я деньги отвез прямо тов. Ленину, но

Владимир Ильич посоветовал лучше деньги передать в Чрезвычайную комиссию,

что мною и было сделано".

          Рейли развивает перед Берзинем планы устройства будущей диктатуры

(директория, в которой "одним из членов будет сам Рейли", - вершина взлета

его честолюбивых замыслов), еще менее полагая, что к вечеру над

"дьявольскими планами английских мерзавцев" откровенно хохочет Владимир

Ильич, и что они, эти планы, давно уже предмет рассмотрения

Ф.Э. Дзержинского.

          28 августа 1918 года Рейли известил Берзиня, что они вдвоем

немедленно отправляются в Петроград "для установления связи с петроградской

английской военной группой и объединенными ими русскими белогвардейцами".

На следующий день Рейли уже в Питере, проводит совещание с Кроми и другими

заговорщиками, не зная, что петроградский очаг заговора - посольский

особняк - уже под наблюдением чекистов.

          Питерцы накапливают сведения о заговорщиках, ждут приезда

московской группы. Но... 30 августа в Москве, в Замоскворечье, звучат

предательские выстрелы террористки Фанни Ройд-Каплан - две отравленные пули

в Ленина.  Несколькими часами раньше в Петрограде убит Урицкий. Феликс

Эдмундович принимает решение ликвидировать заговор раньше намеченного

срока. Вечером 31 августа оперативная группа москвичей и питерцев окружает

здание английского посольства на набережной Невы. С минуты на минуту должен

подойти Рейли. Он вот-вот может взяться за ручку входной двери посольства и

тогда... Кроми не выдерживает, открывает огонь. Чекисты вынуждены

отстреливаться, хотя у них есть задание взять всех живьем...

          Рейли шел в посольство без опаски: еще позавчера на совещании он

заявил Кроми, что Москва у них в руках, а Питер и подавно. Но что это? В

посольстве гремят выстрелы. Здание оцеплено. Надо срочно ретироваться.

Куда?

          Между тем, ответная чекистская пуля наповал сразила Френсиса

Аллена Кроми. "Узнав, что Кроми убит, тот словно в воду канул", - писали о

Рейли тех дней.

          Так закончилась "карьера" одного из профессиональных английских

разведчиков, серьезного и активного противника российских спецслужб тех

лет. В Англии его постигла обычная для разведчика судьба - пресса "бросала

в него камни" и усердно выдавала за фантазию Советов наличие "Заговора

Локкарта".

          Капитан (позднее бригадир) Дж.А. Хилл (кодовое имя ИК-8) был,

пожалуй, самым знаменитым из коллег Рейли и, по словам Локкарта, "таким же

смелым и таким же бесстрашным, как Рейли". И "говорил порусски не хуже

его". Хилл приехал в Россию за два месяца до Октябрьской революции в

качестве сотрудника миссии Королевского летного корпуса. Но весной 1918

года он уже сотрудничал с британской разведкой. Как и Локкарт, он надеялся,

что Брестский мирный договор будет аннулирован и что существует возможность

убедить большевиков присоединиться к войне против Германии.

          В своих мемуарах под названием "Великая миссия" Хилл пишет, что

ему довелось завоевать особое доверие Троцкого и что он, поспособствовал

становлению советской военной разведки, добывал необходимую информацию для

Великобритании: "Встречи с Троцким, театры, деловые обеды никак не мешали

моей работе. Прежде всего, я помог военному штабу большевиков организовать

отдел разведки, чтобы выявлять немецкие соединения на русском фронте и

вести постоянные наблюдения за передвижением их войск... Во-вторых, я

организовал работу контрразведывательного отдела большевиков для того,

чтобы следить за германской секретной службой и миссиями в Петрограде и

Москве".

          Любопытны и некоторые другие факты из жизни этого

профессионального разведчика. Во время Второй мировой войны Хилл снова

прибыл в Москву, но уже в качестве офицера связи отдела специальных