Шашлык из леопарда - Сергей Анатольевич

Крепкие связи покойного отца позволили Петеру сделать карьеру на "восточном фронте". Ему были переданы по наследству кое-какие устойчивые связи с российской ФСБ, он обеспечивал некоторые нештатные каналы между ФСБ и нынешней, уже всегерманской охранкой БНД, он чувствовал себя на месте и был вполне доволен жизнью и той игрой, которую в этой жизни вел. Он и вправду считал, что мощные кадровые агентства типа Schneider Hunt выполняют функцию антиподов спецслужб, уравновешивая их деятельность в глобальном масштабе. "Цели противоположны, средства схожи". Равновесие обеспечено соревнованием сходных методик, иначе равновесия сил не достичь…

Уже два с половиной года, со дня своего прихода в компанию, Анна вносила в жизнь Петера Шлегеля чувство легкой опасности, вернее легкой опаски, чего как раз и не хватало в жизни сыну спецотца, по велению сердца отказавшемуся от карьеры прямиком в БНД. Да и какая у него могла быть работа в БНД? Одни бумажки, движение бумажек с докладами… К приятному делу прямой вербовки, к этим психологическим опытам его никогда бы не допустили по тем же наследственным признакам. Полевым хэдхантером он успел поработать, живо освоив все приемы и заскучав. В жизни не хватало чего-то "секретного", рискованного — и Анна появилась как нельзя кстати.

Почему же отключилась камера?

Профиль Анны Репиной лег ему на стол через пару месяцев после того, как Schneider Hunt открыла свое отделение в Москве. Первым делом нужно было узнать, кто серьезно работает на этой поляне, кто успел подняться. Петера интересовали, ясное дело, не агентства, а конкретные executives высшего уровня, молодые спецы с хорошим образованием, знанием "национальных особенностей охоты" и мертвой хваткой.

Для начала Петер занялся анализом наиболее значимых перемещений крупных менеджеров на московском рынке брендов. Среди цепочек, привлекших его внимание, одна вывела его на Анну. Он приметил талантливого и успешного топ-маркетолога, обосновавшегося в Nestle — корпорации, славящейся во всем мире своими совершенными кадровыми технологиями. У маркетолога была кричащая фамилия Иванов, и в Nestle он перешел, проработав всего год с небольшим в Pepsico… а Pepsico взяло его из одной успешной, но в глобальном плане совершенно заштатной местной фирмы, занимавшейся импортом тропических фруктов. Допустив, что этот Иванов талантлив, амбициозен и очень везуч, Петер допустил и то, что для такой карьеры таланта и везения мало. Он поднял более глубокий пласт информации и обнаружил, что Иванова на протяжении нескольких лет вело одно кадровое агентство, авторитетное, опять же, только в местных масштабах. К тому времени, когда оно попало под прицел Петера Шлегеля, его контрольный пакет акций уже принадлежал конкуренту Schneider Hunt на российском рынке.

"Не беда", — прозорливо решил Петер Шлегель и отложил профиль Иванова в разработку уже не аналитического отдела, а службы безопасности…Справедливости ради надо заметить, что отложил вместе с парой других профилей. Так он и вышел на Анну Репину, которая вела с песней по жизни талантливого мистера Иванова, умело перепродавая его все более серьезным покупателям. Должное надо отдать, наверно, и мистеру Иванову, который ее не подводил. Петер Шлегель просмотрел профиль Анны Репиной и принял решение: надо брать.

Он был человеком слова, тем более данного самому себе. И у него холодок пробежал по спине, когда он вник в биографию кандидата. У него возникло ощущение, будто он приобрел в Интернет-зоомагазине какую-то змеюку, польстившись на ее красоту и изящество, и уже заплатил за нее по кредитке, и уже похвалился покупкой не только перед друзьями, но и перед своим боссом, тоже большим любителем рептилий, и ее уже везут к нему домой и даже подвозят к двери… и тут только он случайно узнает в Википедии, что эта змеюка страшно опасна и ядовита вся, от зубов до хвоста, как ни тронь… он сразу ощутил присутствие в ней таинственной убойной силы, которую либо нужно использовать на всю мощность, и не только для корпоративных целей, либо вообще не трогать. Чувство это утробное и первобытное владело им пару минут, но потом перешло в нормальный немецкий деловой интерес.

В тот день перед ним лежал профиль, или точнее досье на Анну Владиленовну Репину, 29 лет, родившуюся в Москве. Профиль, как и резюме, начинался с конца… Два года кадровым агентом в московской фирме, специализирующейся, по большей части, на перемещениях маркетологов и корпоративных юристов (фокус прост: хозяйка фирмы вышла из маркетологов, а муж у нее юристом и был). И одновременно — советником директора в крупной компании-провайдере, занимавшейся сетями Интернета и IP-телефонией. А до того два года — помощником прокурора в уголовном процессе. Тут первый раз ёкнуло немецкое сердце. "Судя по всему, могла стать очень успешным прокурором. Немезидой, — подумал тогда Петер Шлегель. — Почему завернула?"

Успешная учеба на юрфаке МГУ не особо впечатлила его, но, проскочив на пять лет в глубину веков, он вновь насторожился. Там возникала какая-то хронологическая неувязка. По одним данным, Анна Репина поступила в таком-то году, а по другим — двумя годами раньше. Он копнул глубже и выкопал какой-то триллер. Анна Репина действительно поступила в МГУ двумя годами раньше, окончив школу в шестнадцать лет, притом под фанфары — отличницей-медалисткой. Через год она внезапно отчислилась из университета и… пропала. Тогда же, чуть раньше ее отчисления, умерла ее мать. Отложив профиль, Петер позвонил, кому надо, и попросил копнуть поглубже. К концу дня выяснилось, что вскоре после смерти матери, юная девушка выписалась из своей квартиры, и квартира была продана. Она объявилась во Владивостоке, поработала там мелкой сошкой в архиве прокуратуры, а потом вернулась в Москву… женой капитана милиции. Брак продержался меньше года. Больше браков не было. Детей тоже не было. И нет.

"Прямо какая-то война с жизнью у нее была! — прозорливо подумал примерный наследник Штази. — А что у нее с отцом?" Оказалось, что отец Анны Репиной, носивший коммунистическое имя Владилен, работал таможенником и оставил семью, когда Анне было три года. Ныне на пенсии, при второй семье, двух детях и трех внуках, что теперь уже малосущественно.

"Так, а что у нее с кандидатами? Одни мужчины?" — подумал Петер, проверил и похвалил себя за догадливость. "Тут нужен не Фрейд, а Адлер с его теориями власти", — подумал он немногим позже. Какой психический или физический недостаток она пытается восполнить стремлением устраивать жизнь мужчинам, которых она, судя по всему, ненавидит? Причем ненавидит с самого детства.