Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России - Яков Бутович

Туман – последний производитель в отцовском заводе, о котором я буду говорить. Это была лошадь караковой масти и громадного роста – около семи вершков, типично тамбовская, сырая и угловатая. Туман крыл в заводе отца преимущественно полукровных кобыл и вскоре выбыл из завода. Происхождения он был довольно заурядного, родился в 1884 году в заводе А. М. Козловского.

Нельзя также не упомянуть, что на случные сезоны 1899 и 1900 годов Рыцарь был арендован у отца для Дубровского завода. Взамен Рыцаря Измайлов в 1899 году прислал в Касперовку Гонителя 5.16,4, а в 1900-м – Аркана 2.35,6. Оба жеребца были совершенно посредственные и ничего путного дать не могли.

Те десять борисовских кобыл, что легли в основание завода, представляли большой и несомненный интерес. Вот имена этих кобыл: Блонда (Гранит 2-й – Богатырка), серая, р. 1881 г.; Бывалая (Памятник – Богатырка), караковая, р. 1879 г.; Галка (Кирпич – Гадальщица), вороная, р. 1881 г.; Дезертирка (Гранит 2-й – Досужая), белая, р. 1882 г.; Добычная (Велизарий – Добыча), вороная, р. 1872 г.; Калашница (Гранит 2-й – Ключница), серая; Копилка (Велизарий – Добыча), вороная, р. 1870 г.; Скромная (Дружок – Сабля), вороная, р. 1882 г.; Судьба (Гранит – Сударыня), вороная, р. 1876 г.; Шумливая (Гожий – Шутливая), вороная, р. 1882 г. Происхождение борисовских лошадей настолько общеизвестно, что нет надобности останавливаться здесь на их породе. Следует лишь сказать, что дядя купил дочерей всех лучших борисовских жеребцов того времени: Гранита, Гранита 2-го, Памятника, Кирпича, Велизария, Дружка, Гожего. Две кобылы, Добычная и Копилка, были родными сестрами знаменитого Добычника, что дал серию призовых лошадей у А. А. Соловцова. Остальные кобылы происходили от таких проверенных в заводе маток, как Сабля, Гадальщица и Богатырка, или от таких, как Сударыня и Шутливая, в чьем потомстве встречалось особенно много правильных и дельных лошадей. Словом, нельзя не признать, что выбор этих заводских маток был сделан удачно, а потому вовсе не удивительно, что лучшие призовые лошади в заводе отца родились от этих кобыл. Весь успех завода держался именно на этом первоначально купленном ядре заводских маток, и лишь тогда, когда его разбавили весьма посредственными кобылами других заводов, Касперо-Николаевский завод потерял свою известность на юге России и постепенно сошел на нет. Это случилось сравнительно быстро, в какие-нибудь десять лет, главным образом потому, что брат, соблазняясь хорошей ценой, которую предлагали барышники за молодых кобылок, происходивших от борисовских кобыл, продавал их безоговорочно и оставлял в заводе кобыл от посредственных маток. Так постепенно растаяло борисовское гнездо, о чем нельзя не пожалеть не только с личной, но и с общей коннозаводской точки зрения. Поскольку я отчетливо помню формы и тип этих маток, то скажу о некоторых из них.

Дезертирка, белая кобыла в гречке, была моей любимицей. Еще совсем мальчишкой я подолгу простаивал у ее денника или, лежа на траве, наблюдал за ней в табуне и думал о том, буду ли я когда-нибудь коннозаводчиком и буду ли иметь у себя в заводе таких замечательных маток. Моим мечтам суждено было осуществиться… Дезертирка была не очень крупна, чрезвычайно усадиста, а стало быть, утробиста, низка на ноге. Ее голова, глаз, спина, шея были превосходны; кроме того, она отличалась необыкновенной породностью, но какой-то особенной, своей. Это не была арабская лошадь, нет, это была настоящая рысистая кобыла, притом тяжелого типа, но абсолютно сухая и кровная. В ней не было ничего пряничного, но была пропасть женственности и та мягкость, плавность линий, которая через ее отца Гранита перешла к ней от толевских лошадей. Об этом я смог судить после того, как увидел Громадного и его потомство, в котором так сильно выражено влияние Гранита. У меня есть к тому же портрет Гранита, и я видел других лошадей его крови, где эта гармония линий так привлекала глаз. Дезертирка по себе считалась не только лучшей кобылой в заводе отца, но, по словам дяди, была выбрана им у Борисовских из всей трехлетней ставки кобыл.

Блонда и Калашница еще две дочери Гранита 2-го. Они были сухими, кровными кобылами, но выше на ноге, чем их полусестра Дезертирка, и не имели ни того типа, ни тех линий, ни той породности. Все три дочери Гранита 2-го стали украшением табуна. Они оказались несравненно лучше по себе, чем Судьба, дочь Гранита 1-го, знаменитого как резвостью, так и своим приплодом. Впоследствии мне прходилось слышать, что Гранит 2-й давал по себе более ровный приплод, чем его знаменитый брат Гранит 1-й, у которого наряду с исключительными детьми были и заурядные. Гранит 2-й, как говорили старые охотники, «лепил в себя». Судя по дочерям Грани та 2-го, которые были в заводе моего отца, я склонен считать это мнение совершенно справедливым.

Копилка дала у отца Красавчика, а до этого у Борисовских она дала Комету 2-ю, от которой родился Крутой 2.20, одно время державший рекорд орловского рысака на Семёновском ипподроме Санкт-Петербурга. Копилка была родной сестрой известного Добычника, дочерью Велизария и внучкой с материнской стороны кобылы Розалии, дочери Полкана 6-го, а в прямой женской линии происходила от исторической кобылы Персиянки. Копилка пришла к отцу, когда ей минуло уже 15 лет. Она резко отличалась от всей остальной группы борисовских кобыл: плохо держала тело и прихрамывала; кроме того, была крупнее всех остальных кобыл. По себе она была простовата и несколько высока на ногах, но сухости необыкновенной и также длины, имела безукоризненную спину. Копилка дала в заводе двух кобылок, в том числе одну от Злодея. Брат не сумел их оценить и продал, выпустив, таким образом, из завода женское гнездо исторической Персиянки.

Теперь я скажу обо всех борисовских кобылах вообще, какими я их помню. Прежде всего, необходимо иметь в виду, что одна лишь Копилка была выше четырех вершков, все остальные были от трех до четырех вершков росту. Позднее в заводе Елисеева (бывший завод Борисовских) я видел много кобыл под шесть вершков и даже выше. Для заводской матки – я имею в виду кобылу рысистой породы – это чрезмерный рост, и если трудно вывести правильного и дельного жеребца такого роста, то не менее трудно отвести такую кобылу. Я считаю, что этот рост в заводе Елисеева дали главным образом потомки Подарка 2-го. В мое время среди охотников укоренилось убеждение, что елисеевские, а стало быть, и прежние борисовские лошади были очень крупны. Это ошибка. Прежние борисовские кобылы (я сужу по десяти кобылам отца) не были крупны, они имели нормальный для рысистой лошади рост. «Слоны» появились позднее, у Елисеева, и весьма мало имели общего с прежними борисовскими матками. Я признаю крупную лошадь и отдаю ей должное, но такая лошадь, притом дельная, широкая и гармоничная, встречается весьма редко. Скажу далее, что все кобылы борисовского гнезда, кроме Копилки, были низки на ногах, а потому утробисты, широки, ножисты, с превосходными спинами, хорошими шеями и при этом сухие и породные. Это были настоящие матки, кобылы-жеребятницы, типичные и превосходные образчики коннозаводского творчества.

Подарок 2-й 5.41 (Подарок – Добрая), р. 1871 г., бур. жер. зав. В. Я. Тулинова

В 1887 году завод моего отца был пополнен покупкой части завода тамбовского коннозаводчика А. М. Козловского. Вот как это случилось. Брат Владимир в то время был в старших классах реального училища и вращался в Одессе среди тамошних лошадников. Товарищем одесского городского головы был тогда К. Н. Новосельский, который купил или же получил за долги весь завод Козловского. В один прекрасный день все эти лошади очутились в Одессе и были назначены в продажу. По просьбе брата отец купил у Новосельского почти всех заводских маток и немало молодняка.

Завод Козловского был довольно старинный, но не произвел ни одной классной призовой лошади, велся исключительно в упряжном направлении и должен быть признан заводом второстепенного значения. В генеалогическом отношении этот завод представлял необыкновенную пестроту кровей, и так как опись его никогда не была напечатана, то установить точное происхождение некоторых лошадей было весьма трудно. Молодым человеком, работая над генеалогией лошадей завода моего покойного отца, я, естественно, заинтересовался заводом Козловского и поместил тогда в печати довольно обстоятельное исследование о его лошадях, разъяснив происхождение многих из них. Все же следует иметь в виду, что некоторые матки этого завода, поступившие к другим коннозаводчикам, например к А. В. Асееву и братьям Киндяковым, дали не только призовых, но и классных лошадей.

Отец купил у Новосельского, не считая молодых кобылок, 21 заводскую матку, причем среди них три были не завода Козловского, а других заводов. Это были кобылы Заноза и Звёздочка завода Л. И. Сенявина и Прачка завода Шиловского. Одна из козловских кобыл, Тамара, была от рысистого жеребца Заветного и чистокровной кобылы Львицы (Жолнёр – Лиса от Сигнала). Львица родилась в заводе А. С. Вышеславцева, дочь которого Мария Аркадьевна была замужем за Козловским. У Вышеславцева был довольно большой чистокровный завод. В восьмом томе студбука чистокровных лошадей России указано, что у него было 11 чистокровных маток. Не подлежит никакому сомнению, что под влиянием Вышеславцева Козловский использовал в своем рысистом заводе чистокровных кобыл. В том же восьмом томе мы находим следующие интересные указания: «Ньюком (Жатель – Норма) в 1876 г. поступила в рысистый завод А. М. Козловского. <…> Жолнёрка в 1876, 1877, 1878 и 1879 гг. была в рысистом заводе Козловского».