Биврёст - Ирина Итиль

- Да плевать я хотела на правила, - зарычала Леер. – Эта девчонка нашла в себе силы противостоять тебе, когда все мы покорно смотрели.

- Что?.. – пробормотала Локи, приходя в себя.

- Вот вы где, нарушители правил! – резкий голос Киры раздавался от левого входа. – Что за бойню вы тут устроили? Гиафа, Ангейя!

Она решительно направилась к ним со своим черным блокнотом, но едва она ступила в круг амфитеатра, как все духовники вспыхнули и духи разом появились на арене, тут же исчезая и сливаясь в один сияющий вихрь. Кагерасу, Локи и Кира на долгую минуту оказались в месте, наполненном холодом и снегом. Реальный мир плыл где-то на краю зрения, с неба сыпались крупные хлопья снега. Гиафа заворожено поднял руку, ловя снежинку и как-то восторженно, по-детски поймал взгляд Ангейи.

Мир вернулся в норму. У Киры подогнулись колени. Локи сделала несколько неуверенных шагов, стряхивая с себя снег. Холодное, ядовито-насмешливое лицо Гиафы исказилось. Он так и стоял с поднятой по-идиотски рукой; глаза его стали злыми.

- Что это было?.. – Штейн помог Кире встать.

Локи сделала несколько шагов Кагерасу навстречу, тронула за предплечье. Он обернулся и взглянул на нее устало и пусто. Грубо сбросил ее руку, нагнулся, чтобы поднять катану и, с трудом распрямившись, словно с камнем на шее, побрел к выходу с арены.

- Даже волк под дождем пахнет псиной, - прервала тишину Герд.

Глава 2. Ворон в очи бил выти волчьей

- Мать Ангейя-ас Скай, - низкий церемониальный поклон. Он всегда обращался к начальницам в старинной форме, противореча самому себе.

- Исполняющий обязанности консула Эгир-ас, - старуха едва кивнула головой, отчего дряблая кожа на шее колыхнулась. Эгир Иргиафа, ныне Гиафа, мысленно проклял момент, когда ноги понесли его не через малый вход, как обычно, а именно по главной лестнице.

Утреннее совещание перенесли на завтра, и Эгир решил заскочить в Имин Рёг и забрать несколько папок с документами. День складывался прекрасно: солнце ярко било из витражей, разливалось цветными узорами по мраморной лестнице и утопало в мягком ковре на ступеньках. Но пора бы уже привыкнуть, что не бывает приятных неожиданностей.

Мать величаво взглянула ему в глаза, и Эгир чуть не скрипнул зубами от досады. Долгие годы тренировок заставили лицевые мускулы сократиться в вежливой и участливой улыбке.

- Говорят, Вы быть нездоровы. Как Вы чувствуете себя сейчас, Мать Ангейя-ас? – лишний раз подчеркнул, что разговор ведется на самых официальных тонах.

- Всего-то запор, а эти олухи уже трезвонят, что я собралась помирать, - старуха фыркнула и достала из длинного портсигара тонкую сигарету, хотя курить в здании администрации строго воспрещалось. Чиркнула спичкой и, прикурив, точным щелчком отправила ее в урну.

- Рад, что ничего серьезного, - она смерила его саркастическим взглядом. – Хорошо, что слухи просто слухи. А то иногда говорят интересные вещи.

- Да? – Черный брючный костюм, подчеркивающий хищную сухопарость, оттеняли тяжелые золотые украшения в ушах, на шее, пальцах. Отвлекающие, слепящие символы власти.

Они вместе спустились на пролет, и Эгир распахнул перед Скай-ас тяжелую дверь в вестибюль, вымощенный плиткой с узорами Вседрева.

- Ну, всякие глупости.

- Старухам только дай посплетничать.

- О том, что Ваша правнучка вернулась из Срединных земель, поступила в академию Биврёста.

Ангейя выпустила дым изо рта и насмешливо изогнула выщипанные брови. Стук ее каблуков резал ножом по тактичной бюрократической почтительности Имин Рёга. Казалось, она нарочно идет громко, словно йотун на водопой, каждым своим жестом приказывая всему живому забиться подальше. Эгир шел на почтительном шаге позади. Ангейя чуть повернула голову, прикрывая глаза:

- Да, девчонка появилась. Но официально еще никому не представлена.

Девушка-администратор выскочила из-за стойки и начала кланяться, осыпая старуху лестью и поклонами, которых она не заслуживала.

- Да не мельтеши ты, - отмахнулась Скай-ас. – Сообщи лучше водителю, чтобы готовил машину.

Девушка бросилась к телефону.

Затушив недокуренную сигарету о каблук, Ангейя взглянула Эгиру прямо в душу своими ярко-синими, не старушечьими глазами. Тяжелые золотые серьги колыхнулись в такт движению головы. Внезапно Эгир увидел то, что раньше совсем не бросалось в глаза. Духовник – длинная рапира у правого бедра. Единственным украшением была блестящая гладкая голова волка на вершине эфеса. О, такое пренебрежительное пожелание не встревать не в свое дело. Мать дома есть Мать дома: в ее крови яд, в ее сердце – холод Утгарда.

Пришел водитель и помог надеть пальто. Натягивая черные кожаные перчатки, старуха напоследок обронила как подачку:

- Официальная часть состоится в конце месяца. Приглашение уже выслано, но Матери Ринфе-ас будет приятно получить его из ваших уст, - она растянула тонкие губы в усмешке.

- О да.

- Тогда бывайте.

Она круто развернулась и вышла, кутаясь в роскошное пальто, отороченное мехом йотуна.

Эгир был в ярости. В холодной, выверенной ярости того, что привык скрывать свои истинные чувства за маской почтительной покорности. Эгир умел ждать и таился, словно паук, дергая за нужные ниточки. Половина Матерей уже была на его стороне, а другая побаивалась, предпочитая пакостить исподтишка. Ангейя же всегда указывала и всячески демонстрировала, что его козни лишь шалости за детским столом во взрослой столовой кровожадных ведьм. Одним лишь наклоном головы она срывала все его тщательно выстроенные барьеры и маски и заставляла почувствовать ничтожеством.

- Эгир Гиафа - ас, - несмело окликнула секретарша. Бесшумно выдохнув, он спокойно обернулся.

- Да? – о, это было самое хладнокровное «да» в истории стен Имин Рёга.

- Вам звонят из Биврёста. Что-то по поводу вашего сына…

Эгир принял трубку и с каменным лицом выслушал сбивчивый рассказ о том, что его сын снова опозорился.

- …драка с Локи Ангейей-ас.

- Как вы сказали? – перебил школьную секретаршу Эгир.

- Драка с Ангейей.

- Сейчас буду.

- Это необязательно, - затараторили на том конце провода.

- Сейчас буду, - женщина заткнулась и пролепетала свое: «Как скажете».

По дороге едва не врезавшись в столб, он наспех припарковался перед Биврёстом и ворвался в здание академии. Студенты разбегались от одного его вида, хотя он держался крайне спокойно, но от этого спокойствия веяло холодом Утгарда.

Мелкого ублюдка по указанию какой-то девчонки он нашел в охотничьих у клетки с вороном. Рядом никого не было, а кто был, мигом убрались подальше. Почувствовав