Все о встречах после смерти - Рэймонд Моуди

Наш современный ежедневный быт так связан с техникой, что большинство, наверное, и не выживет без машин. Техника ускорила темп жизни, который сто лет назад даже невозможно было представить. Ускоренный темп отвратил людей от наслаждений измененными состояниями сознания, многие из которых требуют замедления и инакомыслия в сравнении с тем, к чему мы привыкли.

Развитие техники устранило некоторые ранние применения СЗ. Желание и необходимость проникнуть в бессознательный разум для развлечения и внутреннего понимания себя ныне заместили телевизор, телефон и профессии вроде психиатрии. СЗ требует внутренних установок, отличных от наших ежедневных стереотипов. Вот почему подготовка к нему включает замедление темпа жизни и, если хотите, попытку действительно войти в обрамление иного времени.

Я создал такие условия, которые уводят людей из двадцатого столетия назад, во времена более замедленные и совместимые с измененным состоянием сознания, которое мы пытаемся индуцировать. Вы должны сделать то же с вашим окружением, чтобы как следует обеспечить «видения призраков».

Суть научного метода заключается в специальной манере думать, мыслить, мотивировать. Это требует бдительного, сконцентрированного и рефлекторного состояния ума. — Большинство современников воспитано на научном методе, неудивительно, что официально санкционируется именно научное мышление. Немало людей считают, что любые другие способы думать ошибочны или сомнительны.

Однако общепринятый сегодня научный взгляд, как и положено, опирающийся на критическую мысль, пренебрегает измененными состояниями сознания. Большинство ученых полагают, что рефлекторно-критическое сознание является истинным, тогда как другие его уровни «нереальны», «обманчивы», даже «иллюзорны» или «галлюцинационны». Поскольку СЗ основано на гипногогическом восприятии, ученые предпочитают не углубляться в его изучение.

Тщательный же анализ прогресса науки показывает множество случаев, в которых ученые черпали вдохновение из гипногогического состояния. Среди них Томас Эдисон, Кекуле, Рене Декарт. Последний явился автором того, что называют научным методом, с помощью которого и были проведены научные эксперименты в области живых грез! Эти Декартовы грезы дивный пример объединения возможностей бессознательного разума с интерпретирующим интеллектом.

В первой грезе ветер почти сбивал с ног Декарта, который с трудом пробирался по улице к церкви, чтобы помолиться. Он заметил, что прошел, не поздоровавшись, мимо знакомого и попытался вернуться, но ветер воспрепятствовал этому. Затем у церкви он увидел человека, который сказал, что другие друзья Декарта ожидают в церкви, чтобы дать ему дыню. Декарт проснулся и заключил, что дьявол наслал на него эту грезу. Он помолился Богу, прося о защите, и отправился спать.

В следующей грезе он услышал громкий звук, который принял за раскат грома. Тотчас же пробудившись, он увидел в комнате тысячи огненных искр.

В третьей грезе он нашел на своем столе словарь и рядом сборник стихов под названием «Поэтический корпус». Открыв эту книгу, он прочел строчку «Какой тропой идти мне в жизни?» — еловек, которого он не знал, приветствовал его виршами, начинавшимися словами «да» и «нет».

Когда Декарт проснулся, то заключил, что все три грезы исходят от Бога. Две первые остерегают его относительно его образа жизни до этого дня, 10 ноября 1619 года.

Третья — символ, побуждающий его к исполнению жизненной миссии:

направить науку к знанию. Теперь становится понятным, что имел в виду Декарт, когда писал: «Я в один день решил сделать себя тоже объектом изучения». Для Декарта научный метод явился «естественным светом причины».

Хотя мы осознаем, что у каждого своя реальность, тем не менее существует и концепция реальности, «официально» санкционированная.

Великие философы и ученые, чьи мысли сформировали. наше современное видение мира, прочертили четкую границу между «реальным» и «нереальным». В подавляющем большинстве случаев эта граница работает, но возникают проблемы, если что-либо ее пересекает. Грезы, к примеру, большинство мыслителей считали классическим примером нереального. Соответственно и детей, по мере взросления, убеждают, что грезы нереальны.

Я полагаю, что СЗ и подобные явления приводят людей в замешательство потому, что подвергают сомнению присущее нашей культуре понимание реального и нереального. Поэтому люди, испытавшие на себе СЗ или подобные явления, недоумевают: что происходит? Однако, обдумав их, они находят значение и смысл увиденных образов. Как и грезы, СЗ имеет глубокий смысл. Реальность каждого уникальна. По моему разумению, СЗ не относится к нереальному. Скорее, это средство более эффективно проникнуть в истинную реальность.

Сегодня СЗ рассматривается как игра или развлечение. Эти малоприятные впечатления не дают достаточных оснований для отторжения СЗ, которое в лучших своих проявлениях является ценным инструментом терапии преодоления горя и самопознания. Это вполне легальная форма рекреации и захватывающее упражнение, если рассматривать его даже просто как игру, времяпрепровождение.

Я полагаю, что, совершенствуя искусство СЗ, удастся демократизировать процесс видений. Тогда не потребуются долгие часы терапии для решения психологических проблем, происходящих из бессознательного разума. А искушенный в искусстве СЗ терапевт сможет докопаться до глубочайших эмоций.

Если вы намерены покопаться в этой области, советую вам подготовиться к негативным реакциям со стороны окружающих. Я столкнулся с этим совершенно неожиданно. Хотя меня часто хвалили за смелость, как полагали совершенно необходимую для изучения и описания явлений, касающихся смерти, скептики — ученые и врачи — никогда не высмеивали меня, и мое раннее исследование обошлось без нападок.

Все изменилось, когда дело коснулось настоящей работы. Я сказал одному психологу о моих планах исследования и услышал: «Это угробит твою карьеру!» Моя приятельница, интеллигентная женщина, охарактеризовала проект как «дурацкий и смешной» и даже запретила говорить о нем в ее присутствии.

Но один случай был для меня самым знаменательным. В декабре 1991 года в госпитале я обследовался по поводу очень высокого уровня гормона тироида — нарушения, известного как гипертироидизм.

Почему это произошло, остается для меня тайной. Я принимал пилюли тироида с 1985 года, когда обнаружилось, что мое тело производит недостаточно этого жизненно важного гормона. По неизвестной причине дозировка оказалась слишком большой для меня и наступила белая горячка.

Я лег в больницу, чтобы доктора смогли подобрать дозу синтроида — синтетической формы тироида.

И тут я допустил промах, попросив доктора фотокопировать тезисы доклада по СЗ. Я собирался представить результаты моего изучения членам международного института по образованию, и требовалась копия моей речи для подготавливаемого бюллетеня ораторов.

Вернувшись от копировальной машины, врач выразительно заметил, что сделал копию и себе. Он сказал, что тезисы ясно доказывают: я «дошел до ручки». Несмотря на известную историю моего тироидизма, теперь он поставил диагноз маниакальной депрессии и прописал литий!

Я отказался от нового лечения, за несколько дней уровень тироида вернулся к нормальному, и пропали симптомы. Через несколько месяцев я сделал доклад, сообщение было принято очень хорошо.

Тогда-то я понял, что фундаменталистами являются те, кто испытывает страх и отвращение, когда дело доходит до идей, подобных СЗ. Фундаменталисты любого пошиба, будь то христиане, иудеи, психиатры или психологи, — это люди, которые пригвождены к познанной структуре, это догматики. Они отвергают новые идеи или изобретения, которые хоть как-нибудь не вписываются во внутренние жесткие структуры. Фундаменталисты от религии повторят свой старый рефрен: «Это дело Сатаны!» Фундаменталисты от психологии также имеют свой рефрен: «Я никогда этого не видел, следовательно, это не может быть правдой».

Для меня ясно, что за таким отношением стоит желание безопасности. Вместо того, чтобы открать разум и стараться искать ответы, фундаменталисты лихорадочно идеологизируют проблему, как бы защищая себя от сомнений и неопределенностей. Они отказываются признавать, что существуют тонкости человеческой психики, о которых мы знаем очень мало. И определенно, они не желают, чтобы людям было известно, каким увлечением для них может стать психология, особенно такая, как СЗ, которая предоставляет им возможность решать свои проблемы, развлекаясь.

Вы можете подумать, что специалисты по паранормальным явлениям приветствовали мою работу об искусственных зрительных видениях. Это не совсем так. Немало их выразили относительно нее сомнения. Возможно, они считали, что исследования, обещающие подтвердить «видения призраков», могут, наоборот, их опровергнуть. Такое отношение неверно. Исследователям паранормальных явлений следует с поднятым забралом встречать серьезные проверки оккультных доктрин, а они весьма возможны, коль скоро «видения призраков» умерших уже контролируются в лабораторных условиях.