Коммунальный гарем (СИ) - Крутиков Юрий

— Оль, ну ты вообще неприличная, — сказала тогда с укором Наташа, кивнув головой в сторону Виктора, допивающего чай с плюшкой московской, и нарочно смотрящего с широкой улыбкой в Олину сторону.

— Ой, Наташ… — махнула рукой Оля, — да Витька свой! Господи, он что, баб в трусах не видал? Светка голой иногда выходит, и ничего…

Витька, продолжая смотреть в ее сторону, согласно закивал: свой я, свой, хоть все тут в трусах выходите!

Кстати, Олечка — очень сочная женщина! — думал он еще.

Наутро после того самого ночного визита, Виктор улучил момент, когда Людочка направилась с кухни в свою комнату, и догнал ее.

— Я спасибо хотел сказать, Люд. Еще раз, — он обернулся: они были одни. Он быстро поцеловал девушку в губы.

Людочка на поцелуй ответила, но после спросила:

— Витюш, за что спасибо-то?

— Ну как — за что? За то… Ну, ты знаешь… — Люда продолжала недоуменно смотреть на молодого человека, и он уточнил: — Ну за вчерашнее… За ночь!

— А что ночью-то…? Тааак… Я что-то пропустила?

То ли Люда так естественно делала вид, что не понимает, о чем речь, то ли…

То ли прошлой ночью Витю навещала не Люда.

— О! Да нет, ничего. Я так… Слушай… А у тебя ночнушка есть, атласная? — вспомнил одну из подробностей визита Витька.

— Была где-то. Я ее не очень люблю, мне шелковая больше нравится. А что? — спохватилась Людочка и улыбнулась. — Тебе зачем ночнушки, дурачок?

В этот раз она сама поцеловала растерянного Витю в губы и побежала дальше собираться на учебу.

Витька остался в растерянности.

Он вернулся на кухню, стал завтракать и по очереди принялся задумчиво рассматривать четверых соседок.

Наташа курила у окна. Она была самая собранная и дисциплинированная. Обед на работу готовила накануне, и даже собирала его в пакет: очень удобно — наутро только взял и положил в сумочку. Просыпалась она первой, сразу грела всем душ. К моменту подъема остальных теплая вода была готова. Чуть обмыться после ночи хватало каждому, если не плескаться как Светка.

Тогда и Вите, идущему в душ по-джентльменски последним, оставалось.

Итак, а почему, собственно, не Наташа? Витька попробовал вспомнить голосок ночной гостьи. Вроде бы тонкий, молодой… Но она же говорила очень тихим шепотом, а если так, то и небольшую хриплость можно не заметить…

Блин!

Получается, по признаку голоса нельзя исключать никого.

Наташа, увидев, что Виктор смотрит на нее, улыбнулась парню и заговорщически подмигнула.

Витька совсем смутился.

Теперь он все сильнее склонялся к мысли, что ночное удовольствие ему доставила отнюдь не юная Людочка. Витька мысленно раздел Наташу и положил рядом с собой. Да, она крепенькая, но… Не настолько, как, например, Оля…

Между ног у молодого человека приятно заныло.

Кстати, Оля…

Витька хотел мысленно раздеть стоявшую у холодильника Олечку, но потом вспомнил, что и вживую видел ее в одних трусиках.

В горле пересохло. Черт, его расследование не детективное, а какое-то эротическое…

Итак, Оля мысленно лежит голой рядом с Витей. Могла ли это быть она?

В общем-то могла. Да, бедра крупные, зато грудки небольшие. Витька попытался вспомнить ощущения в ладонях, когда он мял свою соблазнительницу. Конечно, не доска-два соска, но и не арбузики. Блииин…

Оля, заметив, что Виктор рассматривает ее, покраснела и стала проверять — все ли в порядке у нее с одеждой. Все было более чем, и Оля облегченно улыбнулась парню в ответ.

Если говорить о грудях… кхм… самые крупные на этой кухне были у Светы. Витька посмотрел на нее.

Женщина сидела за столом и кушала жареную рыбку. Брала двумя пальчиками поджаристый хек, выбирала косточки и отправляла в ротик по маленькому кусочку. Потом облизывала свои пухлые губки маленьким, остреньким язычком.

Витька вспомнил, как язычок ночной посетительницы проник в его рот и бесстыдно там вольничал. Ндааа… Такие непристойности для Светы, похоже, в порядке вещей… Халатик на ней и сейчас задрался, красивые длинные ножки без единого изъяна блестели на утреннем солнышке.

Света обернулась и проследила за взглядом Витьки. Не делая попыток спрятать излишне заголенные ноги, тоже осмотрела их и осталась довольна. Потом снова взглянула на Витю, сложила влажные от масла губы в бутончик и послала ему поцелуй: уумммвах…!

Витька представил Свету рядом с собой голой… Дааа… А что? Вполне возможно… Эта оторва спокойно может ночью прийти к мужчине и ублажить его… Дерзкая!

А вот решится ли на такое печальная Марго…?

Только сейчас, взглянув на Маргариту, Витька заметил, что из-под ее легкого зеленого халатика виднеется подол ночной рубашки.

Белой.

Атласной.

Стоп, стоп! Витя, не спеши, это же еще ничего не значит! Если у двоих женщин из пяти имеется атласная ночная рубашка, это не означает, что такой же нет у других. Да, Марго потенциально подпадает под подозрение, по признаку белья, но вот как по другим признакам…?

Марго не оказывала Вите такие явные знаки внимания, как Света, не была так благодарна, как Людочка, не относилась по-матерински чутко, как Наташа, не бросала украдкой нежные взгляды, как Оля…

Но что ей препятствовало прийти к нему? Ни-че-го…

Марго грустно резала колбаску для бутербродов, складывала их в пакет, переливала ледяной компотик в литровую бутылку из-под молока, и делала это всё красиво, изящно. Движения ее были женственными, мягкими, капельку неуклюжими.

Витька для чистоты детективного расследования раздел и Марго. Уложил её рядом. Примерился.

А что?

Вполне…

Женщина подняла на Витьку глаза, улыбнулась. Сквозь печаль в ее глазах мелькнуло солнышко, глазки блеснули. Но лишь на миг, затем глазки снова опустились.

Вот, Витя, задали тебе загадку. Дело для Шерлока Холмса!

Глава 13. Однажды, после работы…

Как-то, через несколько дней после визита хулиганов, Витька спешил домой с работы.

Работал он вообще-то до без пятнадцати пять, но в тот день задержался.

На комбинате ожидалась проверка из Министерства химической промышленности, которой давно уже не было. Всю документацию в отделе, в котором работал Витька, следовало срочно привести в порядок, заполнить журналы и довести до ума некоторые мелочи. Мало ли куда проверяющие полезут?

Но, как внезапно выяснилось, в некоторых местах в отчетности и конь не валялся. Да что там — не валялся целый табун…

Вот Витьке, как самому молодому и поручили прикрыть задницу начальству. Объяснили, что к чему, пообещали пару отгулов с сохранением заработной платы. Посадили за наведение лоска.

Но Витька и без отгулов помог бы. Надо значит надо.

Вот он и засиделся в этот день. Работал, пока до кабинета, в котором он копался с журналами и наблюдательными производствами, не дошла уборщица, и не стала недовольно ворчать: «Сидять, пнмашь… Ни работають, пнмашь, когда надыть! Апосля рабочеву времени сядють и того… энтого…»

Конечно, уборщица, обвиняя человека в нерадивости и лени, была не в курсе того, чем занят Виктор.

Послушав немного бурчание технического персонала в лице старушки, Витька глянул на часы: ого, пол-седьмого… Засиделся, конечно… Ладно, поработал ништяк, пора и правда, отчаливать. Еще несколько дней в запасе у него еще имеется.

Хотел успеть заскочить в Молочный, но, когда добрался до места, дверь была закрыта. Магазин работал до семи, а на Витиных часах было уже семь тринадцать.

Но тот переживать не стал. Обойдется без своего молока.

Уже сворачивая в свой двор, он понял, что за ним следят. Тормознул, типа шнурок развязался, через плечо кинул взгляд: действительно, две фигуры прятались в тени между фонарями. Парень сунул руку в сумку, достал резиновый шнур от спортивного эспандера. Сделал вид, что беззаботно идет к дому, а сам ловко свернул к палисаднику, где кусты погуще. Нырнул в зелень…

Когда фигуры прошли чуть вперед, рванул из кустов и схватил одну из них.