Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного - Елена Арсеньева

Девушки послушно начали расходиться, чтобы успеть поспать до рассвета, который был уже не за горами.

Но Маура не спешила в свой доматио. Она подошла к Клитии и злобно прошипела:

— Чего ты орала? Всех всполошила! Дура! Ты мне надоела своей глупостью, больше не жди, что я буду играть с тобой в прежние игры!

— Маура, прости! — всхлипнула Клития. — Я закричала от боли, потому что меня кто-то неожиданно пнул! Кажется, в темноте о меня кто-то споткнулся!

— Споткнулся? — насторожилась Маура. — Ты хочешь сказать, что кто-то бродил в темноте по коридорам школы? А ведь это запрещено… Кто бы это мог быть?

И она повернула голову в сторону Лаис и Гелиодоры.

Что и говорить, в сообразительности вредной Мауре нельзя было отказать!

Гелиодора мигом шмыгнула в свой доматио, Лаис ринулась за ней, однако ей вдруг показалось, что кто-то тронул ее за плечо.

Она резко обернулась, не сомневаясь, что это Маура, и готовясь дать отпор, но за спиной никого не было. Вредная фессалийка уже вошла в свой доматио. Лишь в другом конце коридора стояла Кирилла и пристально смотрела на Лаис.

«Ох и наплачешься ты из-за этого когтя!» — прозвучал в голове голос бывшей пифии, и холодок пробежал по обнаженной спине.

«Какого когтя?!» — чуть не спросила Лаис, однако Кирилла уже повернулась — и меленькими старческими шажками устремилась к своим покоям.

Лаис вошла в темный доматио, ощупью нашла свою постель и села на нее, прижав руки к тревожно колотившемуся сердцу.

Померещились ей слова Кириллы? В прошлый раз предупреждение старой колдуньи оказалось пророческим — Лаис чуть не погибла в святилище Кибелы…

Коготь? Кирилла говорила о когте?

Но ведь коготь — это данкана! Накладной ноготь!

Лаис ощупала пальцы — да так и ахнула.

На указательном пальце правой руки данканы не было! Лаис ее потеряла!

Она не могла в это поверить.

Надо же было умудриться потерять данкану! Вот жалость-то! На свои данканы Лаис потратила целое состояние — двенадцать драхм. Рачительный хозяин мог козу купить за эти деньги!

Выросшая в нищете и ставшая богатой лишь благодаря баснословной щедрости своего бывшего любовника, знаменитого художника Апеллеса, который и отправил ее в Коринфскую школу гетер, Лаис не была жадной, но все же умела считать деньги. Обучение в школе стоило дорого, но еще дороже обходились все те мелочи, без которых невозможно сделаться истинной гетерой, ухоженной красавицей. Взять хотя бы данканы… Они совершенно преображали пальцы женщины, но то ломались, то терялись, а ведь каждый был плодом долгих трудов!

Моду на длинные и остро заточенные — не зря их называли данканы, то есть когти! — накладные ногти завезли в Элладу из Египта приближенные великого императора Александра. Рассказывали, будто умельцев, которые ухаживали за ногтями тамошних властителей-фараонов, настолько ценили, что даже хоронили в одних гробницах со своими господами!

Мастерицы брали за готовые данканы поистине несусветные деньги, но в Коринфской школе с недавних пор ввели матиомы по уходу за руками и изготовлению данкан. Преподавала на этих матиомах уже упоминавшаяся Бавкида. Данканы делали из особой вязкой и душистой древесной смолы, которую называли комми и которую завозили из каких-то еще более южных стран, чем Египет. Комми немного напоминала обычную древесную смолку, которую Лаис — в ту пору просто Доркион — ела в детстве, обирая ее с яблонь и вишен, однако комми была куда более жесткой, не растворялась в воде и хорошо держала на себе особые краски, которые выдумали все те же изобретательные египтяне.

Впрочем, приличные эллинки, замужние жены, хоть и любили ухаживать за собой, все же презирали накладные ногти — или, еще вероятней, жалели тратить на них деньги. Кроме того, заниматься домашними делами в данканах было, что называется, не с руки. Поэтому гетеры очень быстро, так сказать, прибрали к рукам эту привилегию — щеголять с разноцветными данканами на пальцах. Однако наставница Бавкида презрительно морщила нос при виде этого разноцветья и уверяла, что данканы на обеих руках должны быть одного цвета или с одинаковым узором.

Лаис долго не давалось мастерство изготовления данкан, и вот наконец позавчера у нее получились десять почти совершенных по форме миндалевидных скорлупок, которые, чуть разогретые на огне, плотно прилегли к ее естественным ногтям и сделали пальцы маняще длинными и изящными.

На первых порах аулетриды, надевшие данканы, не могли даже струны кифары ущипнуть: все из рук валилось без привычки! Бавкида советовала носить новые ногти не снимая, чтобы привыкнуть к ним. Вот Лаис и не снимала их… Нет, но какая глупость — отправиться искать ночью приключений, не сняв драгоценных данкан! Теперь придется мастерить новую для указательного пальца. Однако еще неизвестно, удастся ли подобрать точно такой же цвет и узор. Как назло, кончилась зеленая краска…

Вот жалость! Завтра ей предстояло быть на симпосии у коринфского судовладельца Клеарха Азариаса… И он сам, и все его друзья давно восхищались Лаис и обещали стать ее постоянными любовниками, когда она сможет называться настоящей гетерой.

Конечно, она нравится Клеарху и прочим и без накладных ногтей, а все-таки жалко потерянной данканы, такой красивой, изящной, так тщательно изготовленной…

А еще хуже, что вряд ли успеть сделать новую данкану ко дню испытаний!

Но где Лаис умудрилась ее уронить? Может быть, когда чуть не сорвалась с крыши пристройки в усадьбе Артемидора? Ну ладно, там, среди мелкого щебня, которым был усыпан двор, данкану никто не заметит, а если заметит, вряд ли поймет, что это такое. Но гораздо хуже, если «коготь» сорвался с пальца около стены храма, когда Лаис, испугавшись кошки, вцепилась в стену. Если ее найдут, будет нетрудно догадаться, кто ее потерял, ведь таких данкан, как у Лаис, больше нет ни у кого!

Конечно, она, как и Маура, может сказать, что искала способ исполнить свое испытание. Но Маура оставалась в пределах храма. А вот Лаис за то, что ночью, без сопровождения, оказалась за стеной, ждет непременная порка. Как она с иссеченной спиной сможет соблазнить хоть кого-нибудь?! Ей не пройти испытаний, ей не стать настоящей гетерой, которая сама выбирает любовников, ее ждет печальная участь — отдаваться на ступенях храма всякому, кто пожелает, а то и перейти в разряд портовых шлюх, участь которых позорна, а век короток…

Неужели именно это имела в виду вещая Кирилла?!

Лаис чуть не всплакнула от страха, но вдруг ее осенило: а кто сможет доказать, что она потеряла данкану ночью? Лаис будет утверждать, что это произошло днем, когда девушки ходили в храм Афродиты — убирать венками ее многочисленные статуи!