Тайна "зеленого золота" - Гайда Лагздынь

В этот день было много событий. Во-первых, как узнали вечером ребята, пропал Валерик вместе с козой Фроськой. Во-вторых, был найден в осыпавшейся яме бывший минометчик и... Но все по порядку.

Зеленая военная машина довезла всех до лесного бугра. Дальше, как ни прыгай блохой, не пройти. Все стали карабкаться по бугру, цепляясь за кусты. Потом прошли земляничный и черничный лес, подошли к болоту.

– Хороший плацдарм! – весело сказал солдат Алешка, кивая в сторону высокой сочной травы осоки. – Полежать бы?

– А кто не велит? – так же весело отозвался солдат Сережка. – Валяй! По-пластунски!

– Да уж местечко, – молвил серьезный сержант Павлуха. – Не хотел бы я тут воевать.

– Гиблое место, – добавил дядя Митя. – Ох и гиблое. А вон там, за теми кустами, начинается зыбь – трясина. Сейчас одни окна остались, а в войну – сплошь зыбун был. Зарастает помаленьку болото. Уж бабы за клюквою шастают, окаянные. А сколько гадов фашистских там на дне лежит? И не сосчитать.

Все приумолкли.

– Мы тут пацанами, бывало, трофеи собирали. А вон там наши насмерть стояли, – дядя Митя кивнул головой в сторону березы, на которой Мишка привязал памятную веревку. – Там шла передняя линия обороны. Да где ее не было? Кругом была сначала оборона, потом наступление.

Поднялись к березе, подошли к шалашу.

– Вот здесь, – сказал Барбоскин.

Земля после дождя сползла в яму, прикрыла найденные кости.. Саперными лопатками солдаты работали быстро и осторожно. Когда слой земли вокруг орудия был выброшен, показались останки погибшего солдата. Сержант Павлуха снял пилотку, вытянулся по стойке смирно. Рядом застыли с обнаженными головами солдат Алешка, солдат Сережка и бывший мальчишка военного времени солдат дядя Митя.

Потом солдаты развернули военную плащ-палатку и перенесли на нее бывшего минометчика.

 Надо бы его туда, к обелиску! – сказал дядя Митя. – Все други его по оружию, с кем он защищал нашу землю и погиб за нее, там лежат. Негоже ему одному-то тут, – дядя Митя заплакал. – Как звать-то тебя было, солдат?

Андрюшка стоял возле сосны и прятал от всех глаза. Антошка не смотрел на Барбоскина. Ему тоже хотелось плакать.

 – Постараемся узнать, – из ямы вылез Сережка. – Вот нашел солдатский медальон. Гимнастерки нет, истлела, а медальон лежал там, где должно быть сердце.

– Солдатский медальон смерти – так его называли солдаты, – сказал дядя Митя. – Открой.

– Отставить! – строго приказал сержант Павлуха. – Специалисты прочитают. Ты не обижайся, отец, на воздухе запись может рассыпаться.

– И то, сынок, верно, – вздохнул дядя Митя. – Вы теперь ученее нас.

– Какие будут еще распоряжения, товарищ сержант? – серьезно спросил солдат Алешка.

– Останки неизвестного пока солдата и миномет оставить на месте. Сами возвращаемся в часть.

Идя обратной дорогой, солдаты не смеялись.

– А мы шинель и рукавицу видели! – неожиданно сказал все время молчавший Барбоскин.

– Какая там шинель и рукавица? – удивился дядя Митя. – За столько лет? Ничего там не осталось.

– А мы видели! – поддакнул Антошка. – Из рукава шинели торчала рука, а рядом лежала рукавица.

– Ну и фантазеры, право... – дядя Митя умолк.

– А у тех солдат, – спросил Барбоскин, – ведь бы ли рукавицы?

– Конечно, были. Положено. Даже шерстяные пуховые, – сказал солдат Сережка. – Кому из дому еще присылали.

– А кому и в подарке, – добавил дядя Митя. – В тылу во время войны женщины вязали рукавицы, носки, шили и вышивали кисеты, посылали на фронт, вкладывали туда письма, записки. Чтобы в лютые военные зимы солдатам было теплее не только от вещей, но и от мысли, что в тылу их ждут матери, жены, дети, сестры и младшие братья, – дядя Митя умолк. Так в молчании и вернулись в деревню.

Зеленая машина умчалась в свою воинскую часть, дядя Митя с Анюткой отправились в ночное, а Антошка с Барбоскиным заспешили к калитке, где их наверняка, как они считали, с нетерпением поджидают Мишка и Валерик. Но как оказалось, Валерик вместе с козой Фроськой исчез.

– Ну и пусть! – сказал Валерик козе, когда ребята уехали на военной машине «блохе». – Мы пойдем искать себе другую тайну. Никому ничего не скажем, правда, Фрося?! – Валерик, помахивая тоненькой хворостинкой, пошел рядом с козой. – Будем гулять до самого вечера, сколько захочем, да? А бабушка пусть подумает: маленький я или большой.

И Валерик отправился совсем в другую сторону, чем та, куда уехала военная машина.

Фроська, как всегда, разговаривала с Валериком громко и выразительно: «Мэ-э-ээээ»! – и весело семенила красивыми копытцами по зеленой тропинке.

– Валерик! – крикнула вслед тетя Полипа, хозяйка козы. – Далеко по ходите. Бабушка скоро обедать позовет.

Коза бежала так быстро, что Валерик еле за ней поспевал. Вот и поле прошли. А вот и лес. Коза паслась на траве, Валерик на чернике. Все дальше и дальше уходила коза Фрося, все ниже и ниже опускалось солнце. Валерик этого не замечал, он даже не заметил, что лес незнакомый.

– Фрося, мы ведь с тобой не маленькие? Будем гулять до самой ночи. Захочем – и в ночное пойдем. Темного леса я теперь не боюсь. Лесных человечков увидим! И все ребята скажут: «Они совсем большие! Какие самостоятельные!» Можем, Фрося, и костер развести. Ты будешь моей Анюткой! – в кармане рубашки Валерик нащупал коробок со спичками. В коробке лежало десять спичек: на спичках Валерик учился считать.

Неожиданно над лесом появился вертолет. Вертолет прошел над Валериком так низко, что коза испугалась и побежала, Фроська мчалась, не помня себя.

– Фрося, вернись! Я тебе что говорю? Фрося! – кричал Валерик. Он бежал за козой и размахивал хворостиной. Корни сосен бугрились и мешали бежать. Вот пошла осока, стало мокро.

– Фроська! Нельзя! Там болото! Утонешь! – Фроська и сама почувствовала, что бежит не туда, повернула в сторону и снова понеслась.

– Фро-ся! – задыхался Валерик. Коза вбежала на крутой склон и исчезла. – Фрося! Фрося! – кричал Валерик. Но козы нигде не было. Ни козы, ни ее «мэ-э-ээээ».

Валерик сел, отдышался:

– Противная коза! Я же не играю! И чего прячешься! Фрося, я же не разведчик! – крикнул опять Валерик. – Домой пора! Что я теперь тете Полине скажу?

Огромное солнце, просвечивая сквозь березовые стволы, касалось земли. Склон переходил в березовый лес. Лес был бесконечным и одинаковым, куда ни глянешь: березы и березы. От забинтованных белых стволов у Валерика зарябило в глазах.

– Куда идти? Наверно, я потерялся! – сказал громко Валерик. Ему ответил тихим эхом лес. Валерии заплакал, но плакал недолго. Неинтересно одному плакать.

В лесу стало темнеть. Сильно запахло багульником и лесными фиалками, а может, и не фиалками? Валерик уселся на поваленное дерево.

– Ну и что? Подумаешь, ночь. Я уже в ночном был и к совам ночью с ребятами ходил. Совсем и не страшно. А вот Фросе – страшно. Она никогда в ночном не была и филина не слышала.

– Фрося! – закричал Валерик изо всех сил. – Фрося!

И вдруг ему показалось, что откуда-то из-под земли раздался Фросин голос: "Мэ-э-ээээ".

Фроси, Фрося! – снова закричал Валерик. – Отзовись!

«Мээээ», – неслось издалека. Валерик побежал в ту сторону, откуда, как ему показалось, кричала коза.

«Мэ-э-ээээ», – услышал он более ясно.

– Фрося! Фро-ся!

«Мэ-э-ээээ», – отвечала коза жалобно и призывно.

И тут на крутой поляне увидел Валерик в земле небольшую дыру. Из этой дыры и слышался голос его любимой козы Фроси.

– Ты провалилась? – спросил Валерик.

Коза ответила: «Мэ-э!»

– Так вылезай!

Коза снова отозвалась.

– Как же я тебя достану? – грустно спросил Валерик. Веревки нет. Домой бежать? А ты? И ночь. И мы потерялись.

Валерик сел рядом с дырой. Край земли внезапно отвалился, и Валерик ухнул в яму. Упал он прямо на козу. От испуга коза заблеяла еще громче и рванулась куда-то в темноту.

– Фрося, Фрося! – заговорил Валерик, как только сам оправился от испуга. – Тебе больно? Иди сюда!

Коза успокоилась, подошла, улеглась на мягкую землю, положив под себя ножки.

– Тебя доить, наверно, пора? – спросил козу Валерик. Коза забеспокоилась. – Тебе плохо от молока? А мне плохо без молока.

Вокруг было темно. Валерик сел на землю.

– Что нам с тобой делать? – Коза вскочила, хотела опять бежать, но Валерик успел ухватить ее за рога. – Фрося, не убегай. Здесь темно. Мне страшно. Ложись. – Но коза ложиться не хотела. Вымя распирало молоком. Козу надо было доить.

– Я, Фрося, доить не умею. – Валерик стал вспоминать, как это делала тетя Полина. Она нажимала на вымя руками и дергала его вниз. При воспоминании о молоке за ушами у Валерика страшно защемило, а рот наполнился слюной.

– Сейчас, Фрося!

Козье вымя было плотным и никак не поддавалось. Маленькие Валеркины кулачки и тоненькие пальчик с силой выдавливали из вымени молоко. Валерик стал доить козу. Молоко лилось прямо в землю. В яме запахло хлевом, теплым парным молоком. Валерик изловчился, подставил ладошку и немножко попил. Фроська успокоилась, легла спать. Валерик отошел чуть в сторону. Стены не было.