Рок. Искусство или болезнь? - Геннадий Забродин

Учили-то одному, да только многие дети сделали совсем не предвиденные для родителей выводы. Они не захотели идти по их пути. Нет, им не претила зажиточная жизнь, из их головы не выветрилась «великая мечта» — богатство. Цель устраивала, а вот средства — никак. Ведь за благосостояние надо было платить отказом от собственного «я», превращением в безликий винтик монополистического производства, в безмолвного поглотителя поп-культуры. А в результате — неизбежная альтернатива: или идти путем родителей к благосостоянию, принимая «правила игры», или отстаивать личную свободу, противопоставляя себя определенным нормам. Часть молодежи выбрала второе.

Тут надобно заметить, что мы все время говорим в основном о представителях белого населения. Для негритянской молодежи, жившей в гетто, никакой альтернативы не было. И как раз это привлекло «протестующее поколение» на их сторону.

Многие подростки из зажиточных семей отправились в южные штаты поддержать чернокожих в борьбе за их права. Они несли с собой знания, полученные в колледжах, работали учителями в школах, расположенных в гетто. Это было конкретным делом, где сочетались помощь ближнему и собственное самоутверждение.

Был и другой путь — уйти «в отрыв» от общества. Около полумиллиона юношей и девушек стали хиппи. Они селились в подвалах и заброшенных домах, создавали коммуны, кочующие по сельскохозяйственным районам. Жили на принципах обобществления имущества, сексуального равенства. Шума вокруг коммун средства массовой информации подняли немало, обвиняя хиппи во всех смертных грехах. К середине семидесятых движение хиппи начало выдыхаться. Большинство «хиппарей» возвратилось в родительский дом. Радио, телевидение, печать ликовали: бунтари вернулись под родительское крыло, они признали незыблемость буржуазных ценностей. Более того, поспешили объявить вопрос закрытым. Конфликт поколений, дескать, себя исчерпал. Произошла, по сути дела, подмена понятий. Ведь, как /лы убедились, конфликтовали не поколения, а различные мнения по поводу социальных ценностей, по поводу путей в будущее. И конфликт этот продолжается, выплескиваясь в новые формы.

Однако вернемся к року. Как он отреагировал на «бурные шестидесятые» годы? Остаться в стороне просто не мог, ибо рассчитан главным образом на молодежную аудиторию. Но и предложить хотя бы какой-то позитивный выход ему оказалось не по силам. Самое большое, на что он был способен, — отразить настроения протестующей молодежи. В нашей печати иной раз это толкуют несколько однозначно: вот, дескать, рок подстроился под социальную тематику в собственных спекулятивных интересах. Утверждать так — значит, излишне упрощать. Рок попытался соответствовать ожиданиям. Кое в чем он изменился. Были разорваны цепи отношений любовной пары — «ты» и «я». Появились местоимения «мы» и «они». Мы — это те, кто протестует, отстаивая принципы «молодежного гуманизма», а они — те, кто против них.

Понятие группы, какой-то общины отразилось не только в текстах песен. «Битлз» первыми создали образ группы, объединенной общими интересами. Группа стала коллективом-звездой. Принадлежность к ней подчеркивалась сценической манерой поведения, коллективным эпатажем. Наконец, унифицированными деталями внешности. Помните начесанные на лоб прически битлов? Вот это и есть один из элементов, говорящий о принадлежности к одной группе. Другие группы переняли что-то от облика хиппи, вплоть до нарисованных на щеке цветов.

Сверхгромкость, повышенная агрессивность звучания должны были ассоциироваться с молодежным протестом. И в общем-то иной раз так и выходило. Тут можно привести пример из более поздних времен. Группа «Дип Перпл» исполнила песню, ставшую знаменитой, — «Дитя во времени». Если бы мы попытались, опираясь на текст, определить, о чем она, то потерпели бы фиаско. Ни о чем. Отдельные образы — жестокость, абсурдность, страх. Но исполнялось все сверхгромко, со страстью, на пределе голоса. И песня воспринималась слушателями как протест против войны, уничтожения, вообще насилия, потому что именно эти проблемы волновали людей, именно на эти «проклятые вопросы» хотелось ответить. Или хотя бы почувствовать, что они волнуют еще кого-то, кроме тебя самого.

Нет, рок не был музыкой протеста. Он лишь отразил протест. И отразил не столько музыкой, сколько созданием групп. Если попытаться обозначить вехи, то получилось бы примерно так. Сначала социальный протест той или иной социальной группы, затем акцентирование средствами массовой информации внимания на его внешних, наиболее броских проявлениях, а уж потом возникновение рок-групп, взявших на вооружение этот антураж. Подчеркнем — только антураж.

«РЕЛИГИОЗНЫЙ РОК»

У фантастов есть, как говорят литературоведы, блуждающие сюжеты, то есть повторяющиеся в разных странах у разных писателей. Один из них таков. Человек попадает в дом и как ни пытается оттуда выйти, он все равно оказывается в том же доме. Он выпрыгивает в окно — и приземляется, скажем, в гостиной, поднимается на чердак — и с изумлением видит, что он в подвале.

Объяснения, конечно, по законам жанра: четвертое, а то и пятое измерения, гиперполя и тому подобное. А идея одна: от предначертанного не уйдешь.

История рока в чем-то сродни этому сюжету. Никак он не может оторваться от того пути, который был ему предначертан при рождении. Никак не может порвать путы, притягивающие его к колыбели. Колыбелью же рока, как мы помним, была в первую голову музыка религиозная, культовая.

Думаем, читателям будет небезынтересно познакомиться со статьей, опубликованной в бостонской газете «Крисчен сайенс монитор» и переведенной в январском номере журнала «Америка» за 1972 год.

«Сейчас уже нет никаких сомнений, что современная молодежная музыка пошла по совершенно неожиданному направлению: немало наиболее талантливых энтузиастов музыки рока все чаще прибегают к религиозной тематике.

…В этих новых религиозных исканиях не чувствуется ни влияния восточного мистицизма, ни таинственных веяний оккультизма, которыми в последние годы увлекались многие любители рока. Напротив, в новом течении ощущается влечение к библейским мотивам. Правда, интерпретация их часто бывает совсем особая, с характерной для культуры молодого поколения чисто внешней вокально-звуковой орнаментацией… Еще лет десять тому назад рок-н-ролл не выходил за пределы родной ему стихии: народной и ковбойской песни, а также распространявшихся исключительно среди жителей «черного гетто» граммофонных пластинок с записью спиричуэле — негритянских духовных песнопений — и ритмичных блюзов.

Затем появились творцы нового рока: «Битлз» и Боб Дилан. Они усложнили музыку и внесли в нее лирическую фантазию, не встречавшуюся в популярной музыке. Новая религиозная музыка — «джэзус рок», как ее назвала одна из студий, выпускающая грампластинки, представляет собой, по-видимому, реакцию на стремительное погружение мира рока в дурман наркотиков и связанных с этим мистических исканий середины шестидесятых годов.

Но это явление можно рассматривать и как первый важный шаг осознавших свою зрелость носителей музыкальной субкультуры, сумевших, наконец, отказаться от нелепых песенок и покончить с бесконечно повторяющимися инструментальными условностями «классического» рок-н-ролла середины пятидесятых и начала шестидесятых годов.

В такой атмосфере непринужденности и свободы выбора узкие рамки субкультуры начали раздвигаться. Боб Дилан, мастер туманного жанра, сочиняет теперь любовные куплеты в народном стиле (пластинка «Силуэты Нэшвилла») и лирично-религиозные песни («Отец ночи», «Три ангела»). «Битлз» напели свою последнюю пластинку («Пусть будет так») сравнительно просто и без претензий. Потому представляется отнюдь не случайным появление новой религиозной тематики в тот самый момент, когда складываются совершенно новые музыкальные формы.

Свобода творчества, позволяющая музыкантам рока порвать путы изощренной субкультуры, привела к пробуждению чувства уважения к традиционным художественным формам, вдохновившим на первые эксперименты в создании опер в стиле рока.

Три первые записанные на грампластинки рок-оперы имеют религиозные или квазирелигиозные сюжетьк Опера «Томми», исполненная ансамблем «Ху», больше других сохраняет привычные формы рока. Но сюжет ее — о глухонемом слепце, который чудесно исцеляется и превращается затем в пророка, — представляет собой нечто совершенно новое в мире англо-американской популярной, музыки. В опере «Иисус Христос — суперзвезда» участвуют выдающиеся исполнители рока, три хора, в том числе детский, а также оркестр большого состава. Этот разнообразный музыкально-художественный коллектив исполняет оперу-мистерию, в которой побуждения Иуды и Понтия Пилата перекликаются со столь типичными для нашего времени явлениями, как политическая нерешительность и бесхребетный либерализм.