Цветок и камень - Тамара Величковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отъезд
Посв. Т.Н. Рафальской
Цветы завернуты в бумагу,Еще и тихо, и темно.Дыхание туманной влагиВползает медленно в окно.
В последний раз мои обоиЦветами синими цветут.Какое царство голубоеЯ обрела на время тут:
Небесно-голубые выси,Луга с лазоревой травойИ даже связка белых писемЧуть отливала синевой…
Как скупо отдых мне отмерен!Не долог он, — и долгождан…У широко раскрытой двериСтоит закрытый чемодан.
ИЗ ЦИКЛА ЛОКАРНО
«Как восторженно птица щебечет…»
Как восторженно птица щебечетО весенней свободе своей,А когда я иду, мне на плечиОпускаются лапы ветвей,Дружелюбные, мягкие лапы…Прижимаюсь к ним жаркой щекойИ вдыхаю живительный запахСнеговой и смолистый такой.Ручеек спотыкаясь в разбегеПо скале разливает стекло,Пахнет ветер морозом и снегом,Но становится сердцу тепло.
1966«Темно-синим полотном…»
Темно-синим полотномУкрывает вечерКипарисы под окномСтройные как свечи,Небо, озеро, балкон,Каменные кряжи…Но взволнован, и влюблен,И всегда на страже,Юный стройный кипарисНад своей подругой.Оба крепко обнялись,Тянут ветки к югу…Хорошо расти вдвоемНеразлучной парой.И всегда в окне моемБелый снег Тамаро.
«Не надо думать о потерях…»
Не надо думать о потерях,Пусть входит в душу благодать —Так близок итальянский берег,Что кажется рукой подать.И часто слышится при встрече,Мой слух нечаянно задев,Веселой итальянской речиКакой-то оперный напев…Вобрать в себя всю эту прелестьИ крепко в памяти хранить:Мимозы легковейный шелест,Тропинки порванную нить,Горы темнеющие складки,Вершины осиянный снег…И этот миг закатный краткий,Который розовее всех.
«Туман, как голубая вата…»
Туман, как голубая вата,Лежит над озером с утра,Но на вершине розоватойМазок живого серебра.Там солнце победило тучи —И лапы дряхлые сосныДрожат, простертые над кручей,От вздоха первого весны.Еще февраль, еще в зачаткеЦветение грядущих дней,Но шлет мимоза запах сладкийИ дрозд уже поет над ней.
«В лесу стоит подводный свет…»
В лесу стоит подводный свет.Со всех ветвей свисают каплиИ примулы янтарный цвет,Как драгоценный камень вкрапленВ скалу замшелую. С неяПоток спадает и рокочетИ словно белая змеяСреди камней укрыться хочет —Все вниз и вниз и все тайком.И, бороздя, в скале узоры,Уходит светлым ручейкомВ сиянье лаго-Маджиоре.
«Согрелось озеро сегодня…»
Согрелось озеро сегодня,Сверкнуло тысячью огнейИ вспомнил вереск прошлогоднийО радости весенних дней.Весна пришла. С горы стекаяПоет веселая водаИ, никогда не иссякая,Не умолкает никогда.Шуршанье ящериц повсюдуИ птиц счастливая возня.Тропинок странные причудыУводят на гору, дразня,То через горные морщины,То через вешние луга,До белопламенной вершины,Где раскаленные снега…
Пройденная дорога («Пройденной дороги не забыть…»)
Пройденной дороги не забыть…Ту дорогу, где мы проходили,Заглушили травы, может быть,Или же дома загородили.А быть может, как и в те года,Там весною много первоцвета…Но не возвращайся никогдаНа дорогу пройденную эту.Ты не встретишь никого на ней,Радостных не сделаешь находок.Будет много обгорелых пней,Будет много новых загородок.Встретишь только прежнего себя:Тень твоя предстанет, как живая,И она посмотрит на тебя —И пройдет, тебя не узнавая.
1950Март
Цветок полумертвый, пленныйСегодня ожил немного,К живому теплу вселеннойОн ищет в окне дорогу.
Торчали зимой, хирея,Три ветки сухих, колючих,Но солнце сегодня греет,И с неба уходят тучи.
И вот, стеклом отделенныйОт воздуха, солнца, неба,Он тянет росток зеленый,Как будто руку за хлебом.
1950Эрос («Он придал угловатым рукам…»)
Он придал угловатым рукамКрасоту закругленных движений.Он открыл удивленным зрачкамДар высокого преображенья.
И для песни раскрылись уста,И ушам захотелось услышать,Как звенит, излучаясь, звезда,Как цветущая жимолость, дышит…
И Психея тогда на летуУвидала в едином виденьиИ бескрайних вершин высотуИ бездонную пропасть падений.
«Счастливый миг… твой шаг и стук…»
Счастливый миг… твой шаг и стук,Твой легкий зов за нашей дверью,Прикосновенье милых рук,И безграничное доверьеК твоим рукам, к твоим речам,К твоим советам и решеньям.Счастливый миг… уют плена,Тепло, и свет, и утешенье.
1962Вавилонская башня
Громаду Вавилонской башниВчера мы строили опять…Сегодня больно мне и страшно,Да лучше и не вспоминать
О том, как стройно создавал тыРяды высоких колоннад,Как преломлялся блеск базальтаВ тени порфировых аркад.
О том, как тяжки были глыбы,Как усомнилась я, прости,Что мы одни с тобой могли быНад башней купол возвести.
И как разрушились перилаВ моих затрясшихся руках,И как мы вдруг заговорилиС тобой на разных языках.
1946Плоть
Посылаю за стрелой стрелу яВ неясный торс святого Севастьяна,А потом рыдаю и целуюСтрашные разорванные раныИ прошу прощенья на коленяхУ душой отвергнутого тела. —А затем, в мятежном иступленьи,Вновь мечу отравленные стрелы.Проклинаю плотские оковы,Разумом холодным, презираю…А за мною — купол васильковыйИ весна, пришедшая из рая.
1946«На ладони не хлеб, но камень…»
На ладони не хлеб, но камень…О, как он тяжел! И вотСтучится сердце толчками,Сейчас преграду прорвет.И я вспоминаю сноваВопрос твоих добрых глаз,И слышу за словом словоИ вижу — в который раз!Как я руки к лицу прижала,Как ты их отнять не смог…О жалость — нежное жало,Любви роковой порог.
1956«Любовь из жизни уходила…»
Любовь из жизни уходилаосенней ночью. За окномкачались, как паникадилаплатаны в сумраке ночном.
Читал спокойно отходнуюрассвета монотонный глас.Мою любовь, мою роднуюя провожала в этот час.
В ногах бессонница стоялас горящей восковой свечой.В неверном свете одеялоказалось гробовой парчой.Ко мне тянулся из-за ставеньиспуганный, дрожащий блик…
Казался распростертый саваннечеловечески велик,как будто здесь, на бедном ложе,при свете гаснущей свечи,прекрасный ангел, ангел Божий,бессмертный ангел опочил.
Солнечный зайчик
