Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев - Юрий Валин

2. Сводная группа

19 июля 201? года. Москва. Расположение Отдела «К». Младший сержант Земляков. 17:10

До пищеблока Женька доплелся на автопилоте. Виски ломило, под теменем гудела малоприятная, этакая чугунная пустота. Того и гляди, череп треснет. Вот что это за профессия – переводчик? Берешь чужие мысли, пропускаешь через свои и опять превращаешь в чужие мысли, доступные людям, привыкшим думать на одном-единственном языке. Вредная профессия, за вредность пиво давать нужно, а лучше водку. Ну или молоко, хотя бы.

Молока не было – пуст холодильник, если не считать чьих-то домашних котлет, забытых еще с добелорусских времен. Выбросить бы надо.

Изнуренный младший сержант срочной службы Земляков включил чайник и плюхнулся на стул. Пищеблок был пуст, в коридоре расчетчики спорили о векторных допусках, и от этого в толмаческой башке опять загудело. Женька оперся локтями о стол и обхватил ладонями голову. Сразу стало полегче. И на стол с порядком затертой пластиковой скатертью смотреть приятно – никаких тебе строк, сокращений, и вообще натуральные рыжие узоры, а не мониторное сияние.

Последние три дня прошли в попытках подселения переводческой души в загадочную личность штурмбаннфюрера Карла Визе. Нет, нельзя было сказать, что Визе, чтоб его arsch[26] на Panzerfaust надело, оказался такой уж полностью демонической персоной. Медицинский факультет университета Людвига-Максимилиана[27], практика в диагностической клинике, в 1932 году вступил в НСДАП[28], с 1936 года в СС, направлен в IKL[29], служил в Ораниенбурге. Смутность начиналась позже, в 1939 году. Был переведен в аппарат Равенсбрюк[30], но в работах группы Зоннтага[31] числился в длительной командировке, сослуживцы его фамилии не упоминали и, похоже, вообще не подозревали о его существовании. Тем не менее доктор Визе аккуратно получал жалованье (уцелевших ведомостей с замысловатым автографом сохранилось с лихвой), регулярно приезжал домой в отпуск и столь же регулярно отбывал назад, к месту таинственной службы. Здесь ясности не имелось. Косвенно фигурировали Данциг и Кёнигсберг. Судя по всему, служба шла размеренно – два сохранившихся письма были спокойными. В июне 42-го скромный, но работящий врач получает звание гауптштурмфюрера. Но в марте 43-го что-то случилось – Визе пропал на три месяца. Никаких документов и свидетельств за этот период не сохранилось, кроме воспоминаний некоей фрау Шиммель, подруги жены доктора. Из стенограммы, присланной немецкими коллегами, было понятно, что на тот момент фрау Визе была уверена, что муж погиб. «… Рыдая, повторяла, что дикари наверняка бросили тело в песках, даже не похоронив. Негры чудовищно бесчувственные животные, и бедный Карл там остался лежать под палящим солнцем…» Откуда нервная Визе взяла негров, было абсолютно непонятно, поскольку гауптштурмфюрер объявился в Ростоке и ни о чем особо экзотическом не упоминал. Сентиментальное письмо было заучено пытливым сержантом Земляковым практически наизусть – единственный темный намек расшифровать так и не удалось. Впрочем, целый сектор АЧА тоже не смог дать однозначного ответа. Возможно, блудный Визе всего лишь вспоминал какую-то личную интимную историю. Позже письма шли регулярно. Даже получив легкую контузию во время налета союзников (справка госпиталя изучена и перепроверена), гауптштурмфюрер продолжает исполнять свой долг и служить рейху и фюреру. Мелькнул в Пиллау, присылал янтарь. Истинный ариец, примерный семьянин, предан, благонадежен, трудолюбив. И эта гадина постоянно переписывалась с двумя профессорами из Мюнхена. Письма шли не почтой, доставлялись с оказией общими знакомыми. Уцелело четыре послания, и «малявы» тоньше шести листов среди них не было. Визе весьма интересовала тема нарушения трофики[32]. Охренеть можно, сплошные der Muskelfasern[33] и Salz-Inhalt[34] – отнюдь не профиль тов. Землякова, да и библейскими иносказаниями доктор баловался. Очень интересные исследования и идеи, да. Материала хватало. «Результат нельзя назвать обнадеживающим, но сейчас я ужесточил отбор объектов для эксперимента и…» Объектов, не крыс или кроликов. И косвенные следы: «Белжец», Собибор[35] и Львов. Визе (уже штурмбаннфюрер) курсировал в этом треугольнике, пока не сгинул. Почему он задержался во Львове, так рискуя? Имелись правдоподобные версии, но не имелось доказательств. В последний раз Визе видел живым некто Фессман – обер-лейтенант вермахта, 101-я горная дивизия, знаком c доктором еще по довоенным временам. «Я едва узнал Карла, он был в форме саперного лейтенанта, осунувшийся, возбужденный. В город уже проникли партизаны, с чердаков по нам стреляли. Визе искал транспорт, с его машинами что-то случилось. Я предложил ему поговорить с нашим полковником, он поспешил к церкви, где стоял штабной бронетранспортер. Больше я его не видел. В пригороде мы наскочили на русские танки, от батальонной колонны мало что осталось…»

Батальонная колонна этого Фессмана столкнулась с советскими танками не совсем в пригороде, а где-то у Ставчан, но это к делу отношения не имело.

Младший сержант Земляков дотянулся до пластиковой миски-вазы и с глубокой печалью, но без особого удивления обозрел крошки, оставшиеся от «Цитрусовых». Вот же жрут товарищи по оружию – утром три пачки было.

В дверь заглянул лейтенант-расчетчик:

– Что там с водой в кулере? Есть?

– Есть. Вафли и печенье того… приговорили.

– Сейчас изыщем что-нибудь, – лейтенант поправил модные очки, оглядел переводчика. – Что-то ты кислый. Замудохали бумагами?

– Вообще жопа какая-то, – пробурчал Земляков.

– Рассосется к выходу. Дух переведи, чайку шарахни…

Лейтенант отправился скрести по сусекам, а Женька купал в кружке чайный пакетик и думал о том, что действительно должно «рассосаться». Полностью вскрыть анкету гадского доктора никак не получится. Имеет смысл побыстрее найти этого Визе живьем и спросить в неофициальной обстановке: что ты, урод, с людьми творил и какими целями руководствовался? И главное, какая связь у медика с проклятой Hopfkucuck, которой теоретически нигде нет, но практически она везде есть?

Дверь на миг приоткрылась, и в пищеблоке появилась Ирина Кирилловна: строгая, в безупречном комбинезоне, волнующе перетянутая ремнем с маленькой, щегольски сдвинутой на левую сторону, «по-иностранному», кобурой. Женька, подперев кулаком щеку, полюбовался на рыжее чудо, по немыслимому стечению обстоятельств считавшееся невестой и без пяти минут женой младшего сержанта Землякова, абсолютно недостойного столь щедрого подарка судьбы.