Залив белого призрака. Фантастика - Николай Бойков

– Такие места и выбирали для базовых стоянок.

– То есть?

– Толщина ледника на берегу не больше двухсот, сползая, он погружается на 150—180, остаётся запас для погружения лодки на предельную глубину, чтобы выскочить.

– Что ж вы молчали? Мы столько времени потеряли на мелководье?

– Сам я только сейчас сообразил, – начальник склонил голову, – нюансов много, какой главный? Лёд?

– Лодки! О лодках, что можете сказать? Да не секретничайте! Нам, может быть, экстремалов своих выручать придётся, все важно.

– Какой секрет? У Рейха до начала войны было 57 подводных лодок, с 41-го по 45-й спустили на воду более тысячи ста. Был период, когда каждые два дня спускали новую субмарину, а было – по три ежедневно. Всего было в производстве больше двадцати типов, от сверхмалых, до самых «толстых» – снабженцы, торпедовозы, грузовые и подводные танкеры. Были проекты минных заградителей на гусеничном ходу, один построили даже. Ещё? Океанские субмарины с автономностью десять тысяч миль – для выхода в Тихий океан. Лодки с новым типом дизелей, работающих на глубине.

– На шноркеле?

– Шноркель обеспечивал только зарядку аккумуляторов в подводном положении. А ход обеспечивали газовые турбины, использующие в качестве топлива восьмидесятипроцентную перекись водорода, скорость подводного хода достигла 24-х узлов.

– Не может быть?

– Может, чиф, может. Кстати, в развитие этой темы: современные немецкие лодки ходят уже на водородном топливе, которое экономичнее атомного! Топливо, кислород и соль, прямо из морской воды получают путём электрохимического гидролиза.

– Ну, это, допустим, фантастика, – заметил капитан. – Затраты энергии на электролиз против необходимых затрат на движение? А прирост мощности откуда? Это не то, что питьевую воду из мочи гнать, как в космосе.

– Мастер, поверьте мне. Я – технический эксперт по подводному кораблестроению. Весь космос моделируется под водой.

– Эксперт? А что же ты разведчикам не рассказал, с чем дело иметь придётся? С кем? Какие лодки? Какой газ? Какое оружие может быть против них?

– Подлодки уже проржавели давно. А экипажи – скелеты у перископов… – осторожно вставил реплику чиф и осёкся. Капитан и начальник посмотрели на него, как на дурака, и разговор прекратился. Все разошлись по разным углам ходового мостика и замолчали.

Судно шло против ветра и волн. Навстречу нёсся очередной шквал снега. На мостик поднялся второй помощник:

– Прошу добро! Разрешите принять вахту?

– Добро, чиф, задержитесь, попробуйте вызвать группу. Второй! Место, движение, связь… Машину в режим маневрирования.

– Есть!

– Горбач! Горбач, я чиф! Как слышно, приём?

– Слышу хорошо.

– Дайте мне, – капитан сам взял микрофон и продолжил, – Арсений Кузьмич, как вы там?

– Все нормально, капитан, место хорошее, сверху укрыты и в бóки не дует.

– Точно? Хочется верить, но голосок у тебя слишком бодрый? Как кто-то говорил – не верю…

– Близко находимся. Спасибо, что подбежали к нам. Что-то случилось?

– Погода портится. Хочу предложить вам не выходить пока из укрытия. Переждать сможете?

– Запас есть. Проблем нет.

– Дай бог, – капитан вздохнул облегченно. – Знаю, что ребята у тебя геройские, и сам ты – везунчик, – мастер смолк, будто слова подбирал, – утаивать не буду. Могут быть неожиданности. Людей избегайте. В контакт не входить, в поле зрения не попадать.

– Какие люди? На севере – белый медведь, а у нас – только пингвины.

– И к пингвинам не подходите.

– Больные, что ли?

– Могут быть и больные. Ааа-а, а может быть, люди. Сам знаешь, когда долго в замкнутом пространстве сидят, и продукты кончаются, то и снегом прикинутся, и пингвина изобразят, и вас откусить попробуют… Психика.

– Понял. У психов всегда зубки острые, как у крыс.

– Юмор у тебя в масть пошёл. На этой чёрно-весёлой мелодии и закончим. Да, если найдёте субмарину – не суйтесь в неё. В закрытом объёме и газ может быть, и кислорода нет, если металл ржавеет. Задохнуться можно в полсекунды. Понял?

– Всё понял, капитан. Спасибо за информацию. До семи утра конец связи. Спокойной вахты.

– Спокойной вахты.

На мостике стало тихо. Все смотрели на стремительно летящий шквал. Белый порыв ударил в надстройку с такой силой, что судно загудело, как самолёт на взлете, и задрожало всем корпусом. Видимость пропала совсем. Стало темно. Радар над головой крутил, кажется, не только антенну, но мачту со стойками опор и само судно, как огромный медленный пропеллер в море плотного снега.

– Ну, вот, всё успели. Будем штормовать, дай бог нам удачи, а им – жизни.

– Устал врать, беспроблемный? – подвел черту Чемпион, когда Горбач закончил связь. – Кто так сильно напугал их? Что нам может грозить? Ложись удобнее, я тебе постель в снегу вылепил, нравится? Не благодари.

Помолчали. Чемпион прислушивался и смотрел в сторону выхода из тоннеля, думая о геологе с лодкой, не задержался бы… Горбач перебирал мысленно полученную от капитана информацию, что-то было не так, что? Они боятся людей – какие здесь люди? Биорóботы может быть? Вирусы? Лёд? Пингвины-гиганты? Читал где-то, что в Антарктиде хотели испытывать ядерные заряды. Давно. После Хиросимы. Испытывали? Нервы испытывали. Нас окружают мутанты. Нас окружает лёд! Холодно! Холодно лежать на земле… Командир погружался в сон: что это со мной, погода действует? Или хлопнуло по макушке снегом, и я ухожу в подсознание? В под-соз… SOS! Спасите наши души…

Жить или умереть?

Капитан и начальник экспедиции вошли в каюту капитана и сели в кресла. Помолчали. Капитан усмехнулся и сказал просто:

– Сиди – не сиди, а начинать надо. – Достал два бокала, наполнил коньяком из начатой бутылки, достал нарезанный дольками лимон, маслины в розеточке, положил на стол лист бумаги и карандаш. – Привык думать с карандашом.– Кивнул. – Давайте, сэр-начальник, подумаем вместе и выпьем вместе за их удачу. – Оба пригубили. – И так. Поставим себя в их положение. – Он развернул лист в ширину и быстро провел три вертикальных линии. Пояснил: – имеем четыре раздела и подписываем их: «Что они ищут или нашли?», «О чём они предупреждены и чего не знают?», «С чем могут столкнуться неожиданно и как себя поведут?», «Наши действия?»… Поделимся информацией, отвечая на вопросы. Согласны?

– Согласен.

– Это первый наш с вами шаг навстречу друг другу и, надеюсь, навстречу с ними.

– За них. Дай бог удачи.

Оба посмотрели друг другу в глаза, подняли бокалы и выпили.

Капитан отставил в сторону бокал, начал спрашивать и писать:

1) Они ищут следы пребывания подводной лодки или саму лодку. Они находятся в морском гроте, который, возможно, использовали подводники. Знают ли они, что это подводники Рейха? Нет, им этого не говорили. Прошло семьдесят лет после войны – подводники могут быть живы? Вряд ли. Могут быть в анабиозе? Да. Могут иметь возможность выйти из этого состояния самостоятельно? Возможно. В каком состоянии будет их психика, реакции, действия? Имеют ли они приказы, которые должны будут выполнить при встрече с группой Горбача? Другие вопросы есть?

– Пока нет, продолжайте.

2) Возможно, они найдут или нашли, но молчат об этом, подводную лодку. Возможно, несколько лодок. Рассматриваем анабиоз, как самую реальную вариантность. Рассматриваем самостоятельное «просыпание», как самое опасное для нас множество.

– Почему самое опасное?

– Мы не можем предсказать состояние психики, реакции, приказы, оружие. Ваша очередь, сэр, сконцентрировать информацию, которой следует их предостеречь.

– Извольте. Первое. В анабиоз могли погружать не только холодом, но и газовой средой – войдут наши разведчики в такое помещение и тоже заснут? Второе, климат меняется, подо льдом могут проснуться термальные воды, процессы экстремального характера – армия проснулась, а кушать нечего? Или – мозг атрофировался той частью, которая знала, как открыть банку с консервами? Как вскипятить воду? Как есть макароны? Возникает вспышка насилия? Каннибализм? Какая-то форма чумы, вирус, болезнь психики?

– Вы серьёзно, сэр?

– Почему нет?

– Допускаю. Может быть. Что ещё можете предположить?

– Могу. Третий столбик… – начальник глубоко вздохнул и продолжил:

3) Немцы вывезли сюда большое количество учёных и специалистов разного направления, новые проекты и технологии, даже мальчиков-девочек гитлерюгенда, как генофонд. Командование Рейха рассматривало варианты других форм жизни: подводной, подземной, околоземной, космической… Размножение, клонирование, генная инженерия, перемещения во времени и пространстве… Иными словами, готовились к жизни в любом виде: огурцом, вирусом, медузой, плазмой. Одно условие – армия охраняет и армия сохраняется.