Ядерный меч Сталина: немецкий след - Михаил Руденко

Тем временем промышленная база атомного проекта быстро развивается: на строительство объектов комплекса мудрый и многоопытный генерал Завенягин бросает аж 13 лагерей с контингентом заключенных 103 тыс. человек. К ним в следующем году присоединятся новые лагеря со 190 тыс. заключенных. Вся эта строительная империя получает название «Главпромстройпроект ПГУ».

Завенягин также продолжает усиливать немецкие коллективы в Союзе приглашенными из восточной зоны специалистами. Так, он направляет Берии записку о необходимости приглашения в лабораторию А профессора фон Арденне нескольких высококлассных специалистов, включая профессора П.А. Тиссена. Все они (часть с семьями) перебрасываются в Союз тремя авиарейсами. Также усиливается коллектив доктора Н. Риля.

Следует еще раз сказать о том, что немецкие специалисты привлечены к ключевым звеньям проекта, туда, где любой документ и любая цифра имеют гриф «Совершенно секретно. Особая папка». Но ведь вопрос о том, к какой информации немцев следует допускать, нужно как-то регламентировать. 8 октября заседает комиссия М.З. Первухина, на которой профессор Абрам Алиханов делает сообщение «О круге научных вопросов атомного проекта, с которыми можно знакомить ведущих немецких специалистов, работающих в специально для немцев организованных лабораториях». Заместитель Курчатова Игорь Головин рассказывал об этом так:

— От основного ядра немецких ученых у нас никаких секретов не было: мы прекрасно понимали, что они должны думать, творчески работать. А не только нас бояться и дрожать.

10 октября Берия направляет академиков А.И. Алиханова и А.Ф. Иоффе в лаборатории А и Г (Арденне и Герца соответственно) с важной миссией: решительно ускорить начатые немцами работы.

13 октября. В момент, когда доктор Н. Риль в Электростали ведет огромный фронт работ с горящими сроками, принимается постановление Совнаркома о реконструкции завода № 12, по существу — о строительстве на территории действующего завода нового, более мощного предприятия. Выходной его продукцией должны стать урановые блочки в алюминиевой герметической оболочке. Более того, по настоянию Риля, должен быть построен еще и опытный завод с полным циклом производства для отработки всех техпроцессов с лабораториями и научными институтами.

27 октября принимается целевое постановление Совнаркома № 2755-776 «О развитии лаборатории Г в санатории «Агудзеры» под Сухуми». В тексте уточняется: «.с использованием немецких специалистов, изъявивших желание работать в Советском Союзе». Назначается и директор — нобелевский лауреат профессор Г. Герц. Организационный период для коллектива растягивается примерно на год.

Одно из предположений автора, основанных на имеющихся у него данных: уже 27 октября на севере Челябинской области, под городом Каели, в санатории МВД «Сунгуль», приступает к работе группа немецких генетиков-биологов и радиохимиков, среди которых и Н.В. Тимофеев-Ресовский. Но есть и другие сведения: Тимофеева-Ресовского только в октябре 1945-го арестуют в Берлине, пропустят через Лубянку и Бутырку, карагандинский лагерь и лишь несколько лет спустя, в 1948 году, он будет переведен в Сунгуль в лабораторию Б.

Октябрь. Соратник Курчатова Лев Арцимович впервые знакомится с прибывшим в Москву Максом Штеенбеком и без лишней дипломатии заявляет:

— Вас пригласили принять участие в создании советской атомной бомбы в целях самозащиты страны; на США мы нападать не собираемся.

Услышав такое, Макс размышляет сутки и дает согласие принять участие в этой работе. Через десятилетия Ште-енбек скажет об Арцимовиче:

— По отношению ко мне он не был ни дружелюбным, ни любезным. Скорее — рационально-холодным.

Чуть позже, в этом же месяце, Совнарком примет специальное постановление об использовании новой группы немецких специалистов численностью 14 человек, среди которых и М. Штеенбек.

Ноябрь. Профессор Ф. Ланге на заседании технического совета ПГУ делает доклад «О разделении изотопов урана методом центрифугирования». Совет принимает решение продолжать работы в этом перспективном направлении.

Генерал армии Павел Судоплатов назначается руководителем отдела К в недрах спецслужб. Его задача — чекистское обеспечение объектов, занятых в создании советской атомной бомбы.

С ноября работы лабораторий немецких специалистов «А» и «Г» под Сухуми начинают планироваться. Среди них ведущими по методам диффузионного и электромагнитного разделения изотопов урана являются профессора Арденне, Герц и Тиссен, доктора Штеенбек, Райх-ман, Бернгард и другие. Их советские коллеги (будущие научные руководители этих направлений в атомном проекте) Лев Арцимович и Исаак Кикоин все еще «созревают» для выполнения в нем столь ответственной роли и официальных назначений пока не получили. А свои эксперименты Кикоин начинает на оборудовании, ввезенном из Германии.

В этом месяце 100 тонн урановых соединений, найденных в Восточной зоне, уже пускаются в Электростали на переработку по его технологии в конечный продукт — урановые блочки в алюминиевой оболочке, подлежащие облучению в опытном котле типа Ф-1 лаборатории № 2 — точной копии реактора Энрико Ферми, запущенного в декабре 1942 года в Чикаго.

Часть X. В авральном режиме

1 декабря 1945 года. Принимается постановление СНК об организации в Обнинске лаборатории В под руководством академика А.И. Алиханова. Научным руководителем немецкой части ее коллектива чуть позже будет назначен профессор Гейнц Позе. Оба этих ученых поведут дела столь энергично и целеустремленно, что уже в 1947 году в лаборатории будут работать 300 ИТР.

В один из декабрьских дней председатель Спецкомитета Лаврентий Берия предлагает Курчатову задействовать в атомном проекте «действенный моральный фактор», способный придать работе резкое ускорение:

— А не пора ли нам в интересах дела перевести лабораторию № 2 в систему НКВД, а на наших ученых надеть форму чекистов? Ведь мы, войдя в Германию, уже переодевали наших физиков, и они все вопросы решали без проблем!..

Что ответил научный руководитель проекта чекисту № 1 на это «заманчивое» предложение, остается неизвестно.

17 декабря. Этот день поистине знаковый для профессора Ланге, который уже целое десятилетие мучается со своей центрифугой (с ней его недавно окончательно разлучили, переведя в Москву). Принимается постановление СНК, лоббистом которого является лично Берия, «Об организации лаборатории № 4 в системе ПГУ». Руководителем лаборатории назначается Ланге, а ее задача — разработать технологии разделения изотопов урана методом центрифугирования.

Через два дня выходит еще одно постановление — об организации лаборатории В в г. Обнинске с персоналом из специфического контингента (заключенных и немецких специалистов). Проблема, которую лаборатория призвана решить, обозначена в самом общем виде: проведение исследований по проблемам использования атомной энергии. Научным руководителем немецкой части проекта назначается Позе — от него у генерала Завеняги-на нет никаких секретов. Тот, приняв немецкого ученого и директора новой лаборатории А. Алиханова, кратко поясняет:

— Для вас наиболее актуальная задача — создать урановый котел на обогащенном уране.

Чрезвычайно важный момент: этот документ уточняет статус 9-го управления НКВД, руководит которым А.П. За-венягин, — теперь оно именуется Управлением специальных институтов, под названием подразумеваются только что организованные совершенно секретные лаборатории с немецким персоналом. Завенягин будет опекать их довольно сильно: посещать каждую из них не реже одного раза в год, досконально разбираться в ситуации на месте и, само собой, оказывать немцам всю необходимую помощь. Так, всякий раз появляясь в очередном коллективе, он задает следующий вопрос:

— Имеются ли претензии к руководству? Отвечайте кратко и по существу. Я здесь не для того, чтобы вести сочувственные разговоры, а для того, чтобы снять накопившиеся вопросы и оказать вам действенную помощь!

25 декабря. Особый момент в истории советского атомного проекта: начальник ПГУ Борис Ванников подписывает приказ № 032 «О строительстве на Урале комбинатов № 813 и № 817». Особенность документа: назначенные абсолютно нереальные, абсурдные сроки строительства. Как напишет через десятилетия честный россиянин, историк М.П. Грабовский, был дан старт великому промышленному авралу, унесшему жизни сотен и тысяч самоотверженных ученых, техников, строителей, военных и заключенных.

28 декабря. Академик Алиханов знакомится с постановлением о создании лаборатории № 3 (В), хватается за голову и пишет Берии докладную записку: «Научное оборудование для лаборатории предполагалось вывезти из лаборатории Физико-технологического института в Германии (в городах Раненбург и Вальба); я для этого уже направил туда группу… Но из принятого постановления пункт об оснащении лаборатории исключен! Она не имеет помещений для персонала, мебели, библиотеки. Жилой фонд для приглашенных немецких специалистов также отсутствует.»