Полеты божьей коровки - Эдуард Шатов

– Расхожая фраза в среде воцерковленных православных братьев – «батюшка благословил купить юбку, батюшка не благословил дружить с Петей». Мало того что люди отдают свою волю, так еще и батюшка берет их волю. В природе человека тянуться ручонками к власти, особенно если она падает с неба.

– Не берусь оценивать православный опыт, но западноевропейский заключается в том, чтобы помочь из ребенка стать взрослым человеком, который отвечает за свои слова. Не отобрать волю, а, наоборот, вернуть.

И сделать так, чтобы человек отвечал своей свободной волей перед Богом и самим собой.

При этом вопрос юбки, стоит ли ее менять и почему ее хочется сменить, в духовничестве вполне может быть обсужден. При этом дама должна сама принять решение. Иначе получится одно из двух. Либо – батюшка велел, но все прошло плохо, он виноват, потому что дурак. Либо – батюшка велел, и все хорошо, это я такой умный, потому что я сделал. Духовник и Бог при этом забываются.

Решение нужно принимать самому, хотя и в присутствии Бога.

– Тебе может быть совершенно ясно, что чадо делает категорически не то. Тебе ясно, а оно делает. Ты испытываешь чувство злости и глубокого разочарования?

– Чувство глубокого разочарования я испытываю, но не злости. При этом у меня есть только одно орудие вмешательства – мои молитвы. Если чадо десять раз наступит на грабли, я буду усиленно молиться, чтобы в одиннадцатый оно на эти грабли не наступало.

– А как понять, что у тебя появился духовник? Это договор, который должен быть озвучен между двоими? Ведь есть разные варианты. Два раза исповедался у одного священника и всем раззвонил, что это его духовный отец. Как нужно подобные отношения оформлять официально?

– Надо сначала разобраться в понятиях. Если ты ходишь исповедоваться к одному и тому же священнику, он твой исповедник, но не духовник. Причем, если человек ходит исповедоваться и попутно разговаривает о своих проблемах, природе и погоде, в определенный момент происходит решение духовных вопросов. Но я называю эту стадию «духовными посиделками». Не стоит относиться к слову «посиделки» пренебрежительно, это серьезное и важное дело. Но духовничество предполагает нечто большее – постоянное молитвенное заступничество.

– То есть все-таки нужно вербализовать?

– Обязательно нужно. И духовник, и духовное чадо должны друг другу сказать, в каких отношениях они состоят и что в этих отношениях есть ответственность.

– Насколько я знаю, в современном мире не так уж часто верующие ищут себе духовника…

– И исповедуются не так уж часто… Но не будем сразу предполагать плохое, может быть, они живут в таком благе и так возросли в вере, что все это им уже не нужно.

– Может быть, они просто сами могут за себя помолиться.

– Когда я молюсь за себя, у меня все-таки есть сомнения, слышит ли меня Бог так, как я это прошу, потому что я лицо заинтересованное. Но, если обо мне молится мой духовник, я знаю: все будет хорошо.

– Угу. Я тоже знаю.

– Может быть, это и есть одно из воплощений заповедей о любви к Богу и ближнему. Не по очереди, а одновременно.

И вот что важное я еще забыл заметить – духовником может быть не только священник или монах, но монахиня или мирянин. Человек должен обладать очень богатой духовной жизнью, не иметь проблем в отношениях с Богом и взять на себя обязательство молиться за свое чадо.

– Красиво звучит – мой духовник Степанида, инженер насосной станции.

– И что в этом некрасивого? Критерий ведь только один – изменяет она жизнь чада в лучшую сторону, приближает ли его к Богу? Если да, то она является духовником. Это достаточно редкий духовный опыт, но его не стоит отрицать.

– Возраст имеет значение?

– Имеет. Чем старше человек, чем менее он привязан к этому миру, тем лучше. Меньше заинтересованности. – То есть хороший духовник должен рассыпаться на глазах?

– Не всегда, но часто.

– Знаешь, кажется, дальше я сама продолжу и кое-что расскажу…

Мой духовник

Ольга

Ух, я расскажу… Пока Эдуард не слышит… Кстати, сколько бы он ни говорил правильных вещей про возраст духовника, он меня моложе…

Но я не о правилах и исключениях, я о том, что в этом разговоре мы нарисовали картину почти идиллическую – ищите духовника и обрящете. Это верно, но лишь отчасти.

Могу признаться честно, я никогда не тратила столько усилий на выстраивание отношений с кем-либо. Потому что человек неглупый и обаятельный. И в силу профессии – хороший манипулятор. Если мне человек нужен, я сумею ему понравиться. Однажды я поняла, что очень хочу, чтобы отец Эдуард стал моим духовником. Что мне это крайне необходимо, потому что в его силах изменить мою жизнь, соединить меня с Богом, излечить раны. Его многие считают особенным, но я понимала, что для меня он особенный по-особенному. Я чувствовала, как он важен. Очень. И как интересен. И как находит в моей душе отклик все, что он говорит.

Поплевав на руки и сказав себе, что нет таких задач, с которыми не справятся большевики, я взяла топор и принялась вырубать просеку. И… ничего не получилось. Я очень удивилась и переменила позицию. Все манипуляции каким-то неведомым образом возвращались ко мне и заставляли шлепнуться на попу.

Моя крестная, свидетель этого сизифова труда и страшных моральных мучений, не раз и не два говорила: – Успокойся и отступись. Дело обстоит банально – сердцу не прикажешь. Ты не допускаешь, что не всем нравишься?

Вообще-то нет. Не допускаю – это расхолаживает в работе. Я форсировала выпендреж и… меня снова деликатно отодвинули. На такой фигурный ключик, как я, нашелся замочек с секретом. Это была абсурдная борьба неизвестно с кем, в которой я обливалась потом сверхусилий и обломов, а Эдуард был терпелив, улыбчив и деликатен, и это было самое ужасное, скажу я вам. До сих пор не знаю, замечал ли он мою старательность, но если не замечал, то это вообще высший пилотаж.

Я говорила: «Ничего, я все равно буду идти вперед, но, если закончится ударом кулаком в живот и полетом в обратном направлении, это цена, которую я готова заплатить».

А католические священники умеют говорить «нет». Я полагаю, их специально этому учат. Буквально на любого, где сядешь, там и слезешь. Вернее, слетишь кубарем.

Она была нереально трудной, подготовка к тому, чтобы у меня появился духовник. А появился он, в конце концов, очень просто. Я оценила пройденный путь, впала в шок от затраченных лошадиных сил и ничтожных результатов, перестала строить красивые комбинации из нескольких пальцев. Я просто раскрыла ладонь, положила на нее свое сердце и сказала: «Возьми. Больше никаких обходных путей. Мое полное доверие – вот оно. Я беззащитна перед тобой». Это был самый трудный шаг для человека, многократно битого и не раз феерически смачно преданного близкими людьми.

Дальше все произошло как в сказках про зачарованную принцессу, которую чтобы расколдовать, нужно сделать что-то элементарное, но полтора часа экранного времени все бегают, дерутся, палят из пушек и колотят по стеклянному гробу кувалдой. А когда это простое средство найдено, то все улаживается в тот же миг. Гроб разлетается на осколки, фейерверк, бал, поцелуй в диафрагму.

Но потом начинается другая дорога, не менее трудная. И снова страшно. И страшно тяжело… Снова тяжело…

Законный вопрос: зачем? Что я приобрела? Возможность новой жизни. Я приобрела настоящего отца. Я приобрела любовь, которая не ищет выгоды. Это огромное счастье. Но он очень далеко, что, конечно, огромное горе. Вот написала это и засмеялась. Значит, все-таки счастье. Но я не скучаю, я тоскую… Горькое счастье, что я способна по кому-то тосковать, как знаменитая овчарка, которая три года жила на взлетной полосе. Значит, я жива.

Мой духовник говорит: «В современном мире, а особенно в России, сказать кому-то “я от тебя завишу” – подписать себе смертный приговор». Но я добавлю – иногда это сделать совершенно необходимо. Протянуть раскрытую ладонь и рискнуть.

Прозорливцы

Эдуард

Некоторые духовники по Божьей благодати, которую в Церкви никто отрицать не может, обладают особенной прозорливостью. То есть умением присутствовать в жизни своего духовного чада и не просто догадываться, а точно знать, что происходит и как наилучшим способом поступить. Но это очень сложный феномен, и об этом нужно говорить очень деликатно. В западной традиции об этом практически молчат из-за рационализма, в восточной кое-какие отголоски еще остались, но есть другая проблема… Что ни духовник, то старец-прозорливец.

О грехах наших тяжких… и не очень

Эдуард, Ольга

– О грехе сейчас часто говорят, особенно когда речь идет о катаклизмах. Хочется, видимо, привлечь Бога в качестве судьи, забывая слова Христа из Евангелия от Луки: «Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме?»