Убийца фараона - Владимир Андриенко

— О! — торговец вскрикнул. Он явно много слышал об Эйе. — Такая честь для моей лавки, господин. Я, конечно, знаю твой дом, господин. Прости, что не узнал тебя.

— Пришли ко мне своего раба или слугу и тебе заплатят. А теперь скажи мне — ты доволен своей жизнью?

— Я, господин? — переспросил торговец.

— Ты. Вижу на изделиях, что ты продаешь знак солнечного диска. Это должно помогать тебе в твоей торговле. Не так ли?

— К сожалению, мои товары слабо берут за пределами Ахетатона и мне здесь приходиться поднимать цену, чтобы не быть в убытке.

— Пойдем, господин, — Пэнтоэр потянул Нехези прочь от лавки. — Сейчас везде цены подняли. Торговля сильно упала в последнее время. И об этом я могу тебе рассказать не хуже торговца.

Они отошли от лавки, и пошли по широкой улице между белыми аккуратными домами.

— Город разросся и продолжает расти. Я удивляюсь сколь много народу пытается сюда переселиться, господин.

— Жить в столице всегда выгодно. Здесь храмы жрецов и нужды культа стоит обслуживать. Храмы Амона в Фивах запустевают, ибо их теперь никто не финансирует. Приход средств от верующих также пресекся. Культ то запрещенный. Сами понимаете, чем это грозит. Хотя в Фивах и других городах множество египтян тайно поклоняются старым богам. Вот и суди сам, Пэнтоэр.

— Как у тебя все прошло при дворе, господин?

— Фараон Эхнатон благодарен нам всем за храм Атону. Архитектор Мади и все камнесечцы получили награды.

— Вот как? И что получил Мади?

— Гробницу что будет построена за государственный счет и добротный дом в Ахетатоне в квартале архитекторов. И 10 красивых рабынь. Его святейшество так и изволил выразиться — красивых!

— А мы? Воины что сражались с хабиру у стен Кумиди?

— Воины? Не смеши меня, Пэнтоэр. Фараон даже не вспомнил о битве. Сам знаешь, что война его совершенно не интересует. Я просчитал ему письмо Риб-Адди и он отреагировал на это так, что я едва не потерял свою голову.

— Вот она благодарность, — с горечью прошептал Пэнтоэр.

— Что я могу сделать? Но я сам награжу тебя и твоих людей. Вы мне нужны и я не забуду ваших услуг. Фараон кое-что пожаловал и мне. Две трети этого принадлежат вам.

— ты как всегда щедр и милостив, господин. Это хорошо, но ты не в силах наградить всех солдат Египта. В Фивах около пяти тысяч лишившихся работы солдат. И сотни недовольных офицеров. Пока они только ропщут, но кто знает, что сделают вскоре?

— Ты меньше болтай об этом Пэнтоэр. Если услышат люди Мерира, то не миновать тебе застенков, где его палачи ежедневно пытают людей. А он наводнил своими шпионами весь город. Везде его глаза и уши. Среди солдат, слуг, рабочих, крестьян, архитекторов, рабов, жрецов. А я не желаю тебя потерять. Но если тебя возьмут люди Мерира, то спасти тебя будет не в моих силах.

— Верховный жрец забрал такую власть, господин?

— Да. Он стал очень могущественным и фараон во всем ему верит. Мой господин Эйе и тот не пользуется таким влиянием.

— Они ведут страну к гибели, господин. Скоро наше царство может рухнуть. И Эйе, пожалуй, тот кто понимает настоящее положение вещей.

— Да, но что он может сделать? Он силен своей дочерью Нефертити. Но Мерира может посеять разногласия и в царской чете. Кстати госпожа Небти, эта подлая и мерзкая шлюха, по слухам по-прежнему добивается тебя.

— Что? — удивился Нехзези. — Откуда знаешь это?

— У меня есть женщина среди её служанок. Она нубийка и я видел её нынешней ночью. Она и сказала, что Небти поклялась заполучить тебя в мужья. И теперь возьмется за тебя всерьез. А ты знаешь кто её покровитель.

— Мерира пока ничего не говорил мне об этом. Хотя мы едва перекинулись с ним парой слов.

— Еще скажет, господин. А если он возьмет и расскажет обо все Эхнатону, то фараон может повелеть тебе жениться. Разве не так?

— Еще как может. А Небти вызывает у меня только отвращение. Но выгнать её я не могу. Но она пользуется влиянием при дворе. На её стороне царица Нефертити, верховный жрец Мерира. А это сила. Эйе не сможет меня от них оградить, хотя дочери замолвит пару словечек если я попрошу.

— Боюсь, это не поможет.

— Кто знает, Пэнтоэр? Попробовать стоит. И это хорошо, что ты обо всем узнал, но я просил тебя разузнать и о другой женщине?

— О Мерани? Я выполнил и это поручение. Она исчезла, и уже год от её нет никаких известий. Никто и ничего не слышал.

— Вот как? Это плохо.

— Ты можешь утешиться в объятиях рабынь, что подарил тебе сегодня Эхнатон, господин.

— Рабыни? — усмехнулся Нехези. — Да он мне подарил троих. Они твои, Пэнтоэр. Это награда за верность.

— Правда, господин? Ты для меня выше фараона! Ты мой бог!

На следующий день фараон, увидев на утреннем приеме своего чати Эйе, призвал его к себе:

— Сопроводи нас в сад, Эйе, — приказал фараон. — Мы хотим говорит с тобой.

— Как будет угодно моему повелителю, — склонил голову Эйе.

Они вышли в прекрасный дворцовый сад, где фараон любил проводить время со своей семьей.

— Я хотел говорить с тобой о наследнике престола, Эйе.

— Владыка уже избрал его? — поинтересовался Эйе.

— Ты знаешь, что я велел моему зятю Тутанхатону явиться ко двору. Ему уже 16 лет и он достиг брачного возраста. Моя дочь Анхесенатон в свои 14 лет готова стать женой. Я решил сделать их парой. Тем более что эти молодые симпатизируют друг другу. Что думаешь об этом?

— Что я могу сказать вам, повелитель? Я склонюсь пред вашим выбором.

— Я это знаю, но что ты думаешь о Тутанхатоне, как о наследнике престола?

— Он еще так молод и его нужно учить.

— Вот этим ты и займешься. Я делаю тебя первым советником при моем сыне.

— А от старых должностей я отстранен?

— Нет. Ты по-прежнему мой чати, и ведаешь все международные дела Египта. Но всю корреспонденцию теперь станет разбирать мой писец Абдхиба.

Эйе знал, что Абдхиба человек Мерира. Верховный жрец снова обскакал его и приставил к нему соглядатая. Теперь ему станет вдвое труднее помогать Хоремхебу и армии Египта.

— Как будет угодно моему повелителю.

— Что? — фараон вскинул свои глаза на Эйе. — Ты не доволен моим решением?

— Как можно, о повелитель? Я всегда верно исполнял ваши приказы и повеления.

— Но в твоем голосе я слышал нотки раздражения. Ты слишком увлекся придворной борьбой, Эйе. И это мешает тебя думать о пользе государства. Ты думаешь, что я ничего не вижу? — выпуклые холодные глаза фараона впились в Эйе. — Ты возомнил, что я не управляю империей? Я все вижу, Эйе. Вижу, что у тебя на душе. Мой дед рекомендовал тебя как способного человека. Но он предостерегал, что ты можешь пасть перед соблазнами дворца.

— Я покорен воле моего владыки. Фараон видит каждого из нас.

— Вижу. Как трудно, Эйе, — неожиданно голос фараона стал мягким и почти просящим. — Как трудно вести страну по пути Истины. Она открылась мне и сам бог когда я пропадал в пустыне сказал мне «Веди мой народ к свету Атона!». Он сказал, что я его излюбленный слуга и мне предначертано все изменить в Египте. Страна должна переродиться. Но это происходит в великих трудах. Многие не верят в мой путь и препятствуют мне. Они не могут понять, что свет Атона — есть свет Истины. Только единая вера может сплотить нас в единый и прочный монолит. И тогда исчезнут зло, насилие, несправедливость. Все мы будем братьями под солнцем Атона.

Эйе слушал фараона и смотрел, как преобразилось в этот момент его лицо.

«Он сошел с ума, — подумал Эйе, — и его не остановить. Он ведет царство к гибели. Где же та справедливость, о которой говорил мне когда-то Йуйя? Неужели это то, что твориться сейчас в Египте и есть та самая справедливость? Царство распалось на враждебные лагеря. И я видел бездарного Маи. Он в милости у фараона. Но он никуда не годный военачальник. Неужели это справедливость? Неужели фараон не видит какими ничтожествами он окружен?»

— Почему они не хотят меня слушать, Эйе? — снова продолжил фараон. — Ты знаешь? Сколько храмов воздвигнуто в Египте за время моего царствования. И почему свет истины не проник в сердце каждого? У меня с каждым днем все меньше слов для убеждения не верящих. Как ты убеждал поклоняться Атонув Нубии? Какие слова нашел ты чтобы донести свет до сердец? Или ты также действовал при помощи страха?

— Страх идет рядом с верой, о владыка! Что толкало на подвиги воинов фараонов Снофру и Сенусерта? Страх пред богами и вера в богов. Но страх был не на последнем месте, повелитель.

— Страх! Тоже мне говорит и Мерира. Страх родит уважение и, в конце концов, любовь. Но я сомневаюсь в этом. Нужно что-то еще. Что-то иное кроме страха. Как жаль что умер мой дед и мне не с кем посоветоваться. Дед говорил, что ты обладаешь мудростью и станешь отличным советником. Поэтому я и пригласил тебя сегодня.