Газета Завтра 939 (46 2011) - Газета Завтра Газета

Воспринимать же всерьёз "фактор Навального" грешно — основная ошибка критики подобного рода состоит в том, что в мрачной картине "негодяй Навальный по указке "вашингтонского обкома" заводит неопытное скинхедство в топкое болото оранжизма" по умолчанию считается, что 99% русских националистов, та самая "улица", — это не более чем "массовка", "тупое быдло". Смею заверить, что это не так: в условиях, когда русских патриотов десятками и сотнями сажают за "мыслепреступления", вести агитацию и выходить на улицы под соответствующими лозунгами могут только люди с убеждениями. Конечно, в движении есть немало "юношей бледных со взором горящим", но его костяк составляют уже более-менее зрелые и здравомыслящие люди, повидавшие виды, которых не проведёшь на мякине, и которые очень хорошо знают значение термина "полезный попутчик".

В целом, русское движение находится сейчас между двумя искушениями. С одной стороны — Сцилла "нацдемовщины", пугающая оранжевыми технологиями, сепаратизмом и интервенцией. С другой — Харибда "охранительства", ужасающая бессменностью воробуржуйского начальства, гниением, распадом и, опять же, — неизбежной интервенцией.

Что остаётся простому "русскому экстремисту"? Да ничего особенного — тяжёлая рутинная работа. На уровне родовом — плодиться и вооружаться, увеличивать мощь первичных ячеек русского общества; на уровне общинном — объединяться для совместного выживания, ибо не за горами ювенальная юстиция и нелегальные кружки по русской литературе; на уровне общенациональном — шаг за шагом учиться быть нацией, не бросать своих в беде, не предавать свою историю, соблюдать традиции и потихонечку давить и давить на власть, требуя безусловного выполнения существующих законов и отмены законов откровенно губительных. "Если вы слышите меня — вы и есть Сопротивление".

А как же фактор внешнего влияния? Неужто "англичанка" больше не гадит, ЦРУ распущено, а сенатор Маккейн удалился на удалённую ферму в штате Айова и выращивает кукурузу?

Нет, не будем обольщаться — агентов влияния полно. Например, некто Гельман на деньги из госбюджета сооружает инсталляцию, в которой изображает православные храмы с помощью клизм и колбочек, а потом ещё снимает на её фоне откровенно русофобский и антипутинский (ау, охранители, где вы?) музыкальный видеоклип.

И будет ли кто осуждать Гельмана за этот неприкрытый оранжизм чистейшей воды?

Нет — потому что Гельман, в отличие от Крылова, не задаёт властям крайне неудобных русских вопросов. Потому что Гельмана, судя по всему, устраивает, что русские в своей стране фактически находятся на положении граждан второго сорта и подвергаются всем формам дискриминации, а в некоторых регионах чуть ли не откровенному апартеиду.

Потому что Гельман как творческая личность — жалкая бездарность, и все его "провокации" суть всего лишь фрейдистские аберрации разрушающегося самосознания на фоне действительно удачной провокации — лозунга "Хватит кормить Кавказ!" Хочу отметить, что я лично выступаю за "единую и неделимую", и поначалу данный лозунг меня сильно насторожил. Но если не раздувать ненужную шумиху вокруг "нацдемовщины" (и тем самым рекламировать её как "передовую" оппозиционную силу), то выясняется любопытная вещь: именно благодаря этому лозунгу в очередной раз власти стало категорически неудобно перед обществом, тем более — в преддверии выборов.

Нет, конечно, всегда под рукой есть старые добрые репрессии, но ведь и на неудобнейшие вопросы отвечать пришлось, да и подвижки наметились в разных областях взаимодействия народа и власти. Вон на днях Счётная палата разожгла информационный пожар — оказывается, воруют бюджетные деньги-то, миллиардами воруют, кто бы мог подумать...

В условиях надвигающейся "оранжевой революции" в США, в условиях саморазрушающейся "единой" Европы, конечно, хотелось бы иметь более-менее консолидированное общество.

Но для этого надо начать с малого — ну, хотя бы русским патриотам перестать закидывать друг друга грязью и, к примеру, прокатить "Единую Россию" на выборах — пускай получают свои законные 20% голосов, глядишь, так у нас и парламент появится, и законы будут с человеческим лицом. И если для этой цели можно использовать Навального — пусть будет так. А тем, кто до сих пор панически, до потери рассудка, боится мифических "запечатанных вагонов" и "денег Гогенцоллернов", хочется задать вопрос: и где теперь эти Гогенцоллерны?

Сергей Корнеев -- Русские 2.0

В последнее время стали весьма распространенными и даже модными попытки представить русских как некое "открытое множество", нечто, "находящееся под вопросом", "не имеющее четкого определения и границ", — в полном соответствии с теориями нациестроительства, исходящими из давнего определения Жозефа Эрнеста Ренана, что жизнь нации — это ежедневный плебисцит.

Но сторонники подобной трактовки "русской нации" не учитывают важной трансформации, произошедшей с 1917 по 1991 год. А именно того, что в советское время произошла необратимая "этнизация" русского. В течение трех поколений русская идентичность осмысливалась вовсе не с точки зрения "гражданской нации" — эту роль была призвана выполнять "новая историческая общность — советский народ", но именно как этническая идентичность и записывалась в паспорт наряду с другими этническими идентичностями, например, "татарин", "украинец", "еврей" и т.д. Русские сегодня — это в подавляющем большинстве своём, на 99,9%, постсоветские "Русские 2.0".

Специфический советский "нацбилдинг" был произведен не только над (во всех смыслах — над) титульными этносами союзных и автономных республик, но и над русскими, чего многие не видят или не хотят понять. Три поколения советских русских смотрели на себя не как на "гражданскую нацию", а именно как на "этническую группу", вполне конкретную и ощутимую, "посчитанную", записанную в различные государственные реестры. И этого факта уже никак не отменить, не исправить. На фоне такой железобетонной реальности странно выглядят вопросы: "А кто есть сегодня русские?" "А как отличить русского от нерусского?" Всё просто до крайности: русские — это потомки людей, у которых в советском паспорте была записана национальность "русский".

Видимо, стоит напомнить, что в Российской империи перепись населения 1897 года велась не по этнической принадлежности, а по вероисповеданию и по родному языку, при этом само понятие "гражданской нации" отсутствовало в связи с тем, что граждан как таковых в Российской империи не было, а были подданные, дававшие личную или коллективную присягу на верность государю императору.

Уничтожение соответствующей графы "национальность" в паспортах Российской Федерации свидетельствует прежде всего о том, что для "Русских 2.0" законодательно закрыт путь превращения в "гражданскую нацию", который легко и просто, правда, в каждой бывшей союзной и даже в автономной республике — по-своему, проделали так называемые "титульные нации". Эта функция передана так называемому "многонациональному российскому народу" — при том, что в число этих многих "наций" и "национальностей" русский народ, этнически составляющий до 80% населения РФ, принципиально не входит, он оказывается лишен политического, властного измерения, не существует как "гражданская нация" — в отличие от различных "нацменьшинств", имеющих собственные национально-территориальные образования.

Поэтому можно считать, что персональный состав русских задан жестко и на столетия вперед: это потомки тех граждан Советского Союза, кто на протяжении периода 1917-91 годов сохранил верность русскому имени, о чем свидетельствует запись в соответствующих документах, и кто сегодня не имеет и не ищет для себя альтернативных этнических идентичностей. Советские русские, "Русские 2.0", не имеющие "дополнительных этнических вариантов", — это и есть те самые "чисто русские", которых кто-то безуспешно пытается вычислить посредством "измерения черепов". Есть немногочисленные потомки эмигрантов "первой волны", "Русские 1.0", всё еще сохраняющие дореволюционную русскую идентичность (у них, по понятным причинам, не могло быть записей в советских документах). Есть еще родственные этнические группы — украинцы и белорусы, для значительной части которых "переход в русские" возможен путём волевого решения — "денонсации" этнического отречения от своей русскости, навязанного советской эпохой. При этом им вовсе не требуется отрекаться от своих малороссийских (украинских) или белорусских корней, забывать местный диалект и культуру. Просто нужно считать это региональными вариантами русского языка и русской культуры.