Полет в двадцатый век - Павел Кучер

- В ампулах пробные дозы препаратов. Рекомендую генералу понюхать лично - терпеть резь невозможно. Жидкость (хлорпикрин) на открытом месте выветривается через 6 часов... Порошок (хлорацетофенон, любимая народом "Черемуха") в холодный сезон года испаряется неделю. Если ваша Церковь объявит нас врагами, то мы вас назначим крысами. И загоним в катакомбы! Как римляне на заре веков... Ради повышения градуса святости... Сомневаетесь? Пять грамм хлорпикрина на кубометр смертельны для постельного клопа. Для разгона Рима хватит 2-3 тонн, один самолетовылет. Передайте это генералу!

- Прощайте, экселенца...

Жалко мужика... Начальство не любит плохих новостей. Опять, небось, сунут в каталажку...

***

- Дарья Витальевна... Дарья Витальевна... - бубнит под ухом динамик. - Владиангарск в зоне приема, ваша вахта!

Жму кнопку подтверждения сигнала... Подъем... Как внештатный член экипажа, я формально не обязана вести самолет... но должна! Четвертый час ночи. Бр-р-р! Умываюсь ледяной водой, иду в носовой отсек. Останавливаюсь, привыкая к темноте...

Внизу проплывает почти невидимая в сумраке земля, только бесчисленные озера и речки отражают частые зарницы... Выше, кажется достать руками, тянутся струями тумана низкие облака... А между ними тихонько, как диковинное рыжее привидение, скользит туша нашего самолета. Молнии бьют позади, мы опережаем грозовой фронт уже на пару часов. Похоже, долетим без особых проблем. Будь иначе, Валентина бы меня не позвала...

Тур Хейердал писал, что только плавая по океану на плоту или парусной лодке, можно увидеть его потаенную жизнь. На моторных судах моря вульгарно пересекают. Могу от себя добавить: только летая на планерах, воздушных шарах или паровых самолетах можно лично почувствовать небо... ощутить сам полет. Под неслышимый свист воздушных винтов... Есть и обратная сторона. Тот же Тур Хейердал сравнивал плывущий "Кон-Тики" с затерянным в океане норвежским сеновалом. Настолько комедийно он смотрелся со стороны. Аналогично! Фонарь пилотской кабины похож на застекленную веранду деревенской избы. По углам висят пучки травяных сборов. От мух, от комаров, от гнуса. Под ногами вязаные из тряпочек чистые половики. Точно такие же плела моя бабушка. За зеленым стеклом радиостанции горит пламя электрической дуги. Выше, как икона святого угодника над неугасимой лампадой, радостно улыбается из гермошлема Гагарин. Ещё выше озадаченно скалится трофей, голова медведя.

Успела сложиться традиция, что перед первым полетом экипаж должен испытать судьбу самолета на земле. Если охота не удалась (как если бы не разбилась бутылка шампанского о нос корабля), искать дефект в конструкции. Говорят, что увидев решительную Валентину, поднятый из берлоги зверь, вместо атаки, сразу кинулся наутек. Но от судьбы не уйдешь!

- Дарья Витальевна, я ещё чуть порулю, определите координаты.

Дурное дело нехитрое. Где наш резиновый компьютер? Столик навигатора посередине, чуть впереди кресел пилотов. Сажусь поудобнее, надеваю наушники, берусь за ручки радиокомпаса... Настройка на частоту средневолновой станции Мироново. Трещат помехи... Есть! Теперь аккуратненько крутить... где-то над головой плавно поворачивается рамочная антенна. Замирание! Новая настройка, на Владиангарск... замирание... есть! Включаю подсветку. В лист карты на панели планшета забиты шпильки. Накидываю на них резинку... Цепляю осью транспортира, оттягиваю. Углы между меридианом и азимутами совпали. Прижать транспортир к карте... Убрать... Остается кружок с точкой... Готово! Пунктир таких же кружков, тянущийся к обрезу листа, стал чуть длиннее.

- Кажется, нас сносит на юг...

Валентина, сбросив с головы шлем, одним струящимся кошачьим движением выскальзывает из кресла.

- Точно, есть немного! - поправляет курс...

Бесхозный штурвал сам собой покачивается в пустоте. Классическая схема. Без усилий пилота самолет держит направление и угол атаки. Для меня это счастье, даже самые грубые ошибки управления сходят с рук... Для Валентины - повод к раздражению. Корыто... "Летающий сарай"... То ли дело, штурмовик! Пока были на Острове, она из его кабины не вылезала. Но дальняя авиация - как первая любовь, как книжка про доктора Айболита, "...где гуляет Гип-по-по по широкой Лимпопо". Опять мурлычет под нос переделанный шлягер 50-х годов "...Нам нужен и берег турецкий и Африка тоже нужна!". Чучела крокодила под потолком для букета ей не хватает. Магазинку "Ангарка-Магнум" с дульным тормозом, девайс "для стрельбы по низколетящим бегемотам" припасла. А через океан, в стране Бразилии, много-много диких инквизиторов...

Забираюсь на ещё теплое место первого пилота... Сподобилась на старости лет... Валя дает последние указания:

- Горючки у нас валом, жмите полный газ и держите курс прямо на радиостанцию. Облачность низкая, шестой эшелон - самое то. Часов через пять будем дома... Сейчас настрою высотомер...

За что не люблю ночные вахты, летать приходится "на слух", буквально, как летучие мыши. Приборов-то нет! Ни вычислителей, ни светящихся экранов локаторов, ни мудреных цифровых индикаторов со столбиками диаграмм. Одни наушники... Ти-та-ту... Ти-та-ту... Первый и третий писки контрольные, для сравнения. Второй - измерительный. Биения между исходным и отраженным от поверхности радиосигналом... На барометрический высотомер надежды мало. Транспортное плечо огромное, тысячи верст, промежуточных метеостанций - пересчитать по пальцам. С высотомером-локатором вернее. Ти-та-ту...

Обидно. Держать на радиостанцию, как на радиомаяк, значит, собственно передачи и не слышать. Две рамочных антенны с чуть разведенными осями, каждая работает на свой наушник. При точном наведении антенны на источник сигнала звук полностью замирает. Погрешность в пределах 1-го градуса... Если в одном ухе запело, крути баранку, это отклонение. До утра разрешается только смотреть... в темноту... на звезды... Ти-та-ту... Ти-та-ту...

Валентина сворачивает планшет, освобождает круговой обзор с места командира. Сонно зевает. И ловким движением выхватывает из-за спины барахтающееся чадо в ночной сорочке. Разговора между ними я не слышу... Короткий беззвучный спор заканчивается неожиданно. "Мама Валя" хозяйским жестом сажает Гретту в кресло второго пилота... Захотела - получи! Очередной всплеск общения... Словарный запас кончился и стороны перешли на язык жестов. Тут и мне понятно... Раз она (потешно же меня обозначила) управляет на слух, то и я хочу! Безобразницы обе, однозначно. Я тут княгиня или мимо проходила? Однако, субординация... Капитанша затягивает ремень поперек тощего тельца и нахлобучивает на пепельные патлы шлем. Звук в наушниках там полноценный - по трансляции. Зачем мучить ребенка загадками? Ликующий вопль прорывается сквозь звукоизоляцию.

- Ich Nacht Hexe! (Я ночная ведьма!)

- Тихо, вы! Всех разбудите!

Валентина цветет, показывает мне большой палец - наш человек! Летим, внизу плывет бесконечная сибирская тайга... Ти-та-ту... Ти-та-ту... На горизонте разгорается утренняя заря. Можно понаблюдать за Гретой.. Интересно, что она там услышала? Мордашка серьезная до жути, одной рукой осторожненько придерживает штурвал, другая на рычаге бомбосбрасывателя... Ну-ка, чуть вильнем в сторону от курса... Уникальная запись!

Надежда - мой компас земной!

И удача - награда за смелость.

А песни довольно одной,

Лишь только б о доме в ней пелось...

По-немецки Анна Герман пела эту песню редко... Совпадение. Удача. Там же половина слов и понятий - дикость для немецкого ребенка этого времени. Но зацепило! После церковных псалмов и кабацких куплетов открылся другой мир. "Хвостик" туда рвется всей душой...

Очень вероятно, таков ответ на вопрос, всё чаще всплывающий в наших "внутренних" обсуждениях, застольях и совещаниях. Задача "выжить" выполнена. Задача "продлить род" тоже, и успешно. Что остается? Жить для себя... Или пытаться "совершить невозможное"... Создавать чудеса, тешить самолюбие, творить добро? Какой смысл снова запускать прогресс? Зачем?

Возможно, чтобы под переливы аргентинского танго (запись концерта 1975 года филармонического оркестра Восточного Берлина) кружилась на гранитной брусчатке площади средневекового балтийского городка полная тезка Валентины Степановны Гризодубовой, дочь сибирского мужика из XVII века, в обнимку с полковником КГБ Павлом Граулем из Люблина семьдесят второго века ненашей эры. Чтобы смотрели на их танец, бал под открытым небом, каменные химеры из-под сводов мрачного католического собора... ярко освещенного лучом зенитного прожектора с крепостной башни. Чтобы, мирно сидя за столиком ночного кафе за кружкой кумыса (насчет пива в Европе полный порядок, но кумыс не пробовали), бургомистр-протестант с "Острова Чумы" мог сочувственно объяснить собутыльникам, капитану шведу и профессу Ордена Иисуса: "Господа, мы в России! У них даже мыло не воняет... дикари-с..." И обреченно зарыться носом в пену... Чтобы окружающий мир стал хоть чуть-чуть лучше. Ха!