Бестолковый роман: Мужчины не моей мечты - Елена Перминова

Она. Кажется, я влипла. Он еще и наркоман. Или они все. Поделом мне. Не надо было развешивать уши. Спросила, это что, марихуана. Ответил – да. И еще что-то, не разобрала. Глаза стали стеклянными. На губах появилась презрительная улыбка. Как-то неопределенно махнул рукой. Мол, не нравится, иди. Я встала. Сглотнула слезы. Взяла сумку, пошла к выходу. Сестра остановила. Погладила по плечу. Заметила, что обгорела кожа. Предложила принять ванну и помазать кремом. Мне ничего не оставалось делать. Смотреть я на него уже не могла. Смотрела в сторону.

Он. Нет, с ней так нельзя. Она слишком чувствительная. Ведь не поняла, что я ей нагрубил, а почувствовала и сразу же прижалась в угол. Сидит, почти не дышит. Попросила сестру принести два одеяла. Интересно, она на самом деле думает, что я ее не трону. Хотя глаза уже слипались.

Она. Господи, какое счастье! Уснул. Теперь главное, дождаться рассвета и потихоньку улизнуть. До отеля доеду на такси. У меня в кошельке тридцать пять долларов. Наверное, хватит. А если нет, попрошу таксиста подождать, и принесу из номера. Если что, в залог оставлю фотоаппарат. Вот это повеселилась: сорок долларов потеряла за две экскурсии и еще тридцать пять отдам за такси. Если, конечно, не больше. Впредь мне наука. Размечталась. Платье он мне хотел купить. Зашевелился. Проснулся.

Он. Очнулся под утро, когда начало светать. Полез под ее одеяло, а она начала брыкаться. Вскочила, что-то затараторила по-русски. Как хорошо, когда не понимаешь плохих слов. Если бы все семейные скандалы были на иностранном языке, тогда бы не было разводов. Почему она сопротивляется, я так и не понял. Наверное, обиделась, что заснул вечером. Ладно, наверстаю позже.

Она. Первое, что спросила утром, когда поедем в отель? В его глазах засветились злобные искры. Губы опять выдали ухмылку. Весь напрягся, как перед прыжком, потребовал: «Дай мне денег». «Сколько?» – спросила шепотом. Голос пропал. Лениво потянулся: «Сто долларов». «Сколько?» – задохнулась я. «Сто, – повторил. – Здесь туристический центр. Услуги такси стоят дорого». Я послушно полезла в кошелек. Руки дрожали. Вынула все, что было – тридцать четыре доллара. «Ладно, давай, сколько есть, – говорит, – а в отеле есть деньги?» «Есть», – ответила я. «Тогда поедем, принесешь мне сто долларов. А вечером я тебе их отдам. Подожди здесь, схожу, поймаю такси». Я схватила его за руку. Надо было как-то выйти на улицу. Но он ушел один.

Он. Как я все верно предусмотрел. Никуда она от меня не денется, потому что, похоже, деньги для нее самая большая ценность. Даже побледнела, когда попросил. В такси села на заднее сиденье. Руками обняла колени, прижалась к спинке переднего сиденья. Сейчас она не такая, как вчера – смелая и веселая. Вчера мне просто хотелось заняться с ней сексом, а сейчас – прижать к себе, успокоить, поцеловать и сказать, что все у нас будет хорошо.

Она. Боже! Во что же мне вылилась мне эта командировка. Тридцать пять долларов за одну экскурсию, пять – за другую, тридцать четыре за такси и еще сто – неизвестно за что. Получается сто семьдесят пять долларов. Это за три банки пива и бокал вина. Хорошо, если все обойдется только материальными потерями. А если он и не думает меня везти в отель? Дорогу я не знаю, как могу проверить? А что ему терять? Сейчас отвезет в какую-нибудь халупу, изнасилует, убьет, и меня никто не хватится. Надо было дорогу запомнить. Ни одного указателя. Останавливаемся. Господи, помоги! Только не это! Спросила у водителя, куда едем. Замотал головой – не понимает по-английски. Может быть, выскочить сейчас? А если догонит? Хуже будет. Он вышел. Купил себе банку пива. На мои деньги. И телефонную карту. Куда-то звонит.

Он. Такая она мне нравится больше. Вся в моей власти – что захочу, то и сделаю. Но я хочу, чтобы она меня полюбила, и знаю, это случится, только не сейчас. Сейчас она слишком испугана. Спросила, куда едем? Наверное, думает, что до отеля не довезу. Меня возбуждает ее страх. Пока она меня боится, будет подчиняться, а значит, деньги она мне принесет и потом придет за ними, когда я скажу. Придет, обязательно.

Она. Это самая длинная дорога в моей жизни. Дорога в неизвестность. В страхе, панике. Едем всего 20 минут. Если везет в отель, то через десять-пятнадцать минут доедем. Зачем ему меня убивать. Он же сказал, что я должна принести еще сто долларов. Значит, ему нечем расплачиваться с таксистом. Не логично убивать меня сейчас. Хотя, если нет денег, мог бы взять у сестры. Но зачем, если их могу дать я. Уже знакомый поворот. Мой отель. Никогда не думала, что его вид принесет мне столько счастья. Выдохнула воздух. Едва встала на затекшие от напряжения ноги. Повторил, что будет здесь ждать, пока я принесу деньги.

Он. Неужели не придет? Придет. У нее нет выбора. В таком состоянии даже не догадается, что я не знаю номер ее комнаты и без фамилии не узнаю, где живет. Можно вообще не приходить, но она придет. Для того чтобы думать, она слишком испугана. А вот и она. Спросил номер комнаты, договорились, что позвоню. У нее так стиснуты зубы, что разобрать слов невозможно. Только кивнула. Быстро развернулась, и как будто скинула тяжелую ношу, пошла легкой походкой. Еще увидимся. Потом я тебе объясню, почему устроил такую экзекуцию.

Она. Почему вчера я была недовольна своим номером. Отличный номер. Удачный дизайн. Все в бежево-желтых тонах. На одном канале телевизора даже говорят по-русски. Удобная кровать. Мягкое кресло. Но самое лучшее здесь – ванная с сильной струей душа. Скорее под воду. Смыть с себя весь страх. Никак не могу развязать шнурок на шортах. Трясутся руки. Почему так холодно? Надо сосчитать до десяти. Ничего страшного не произошло. Просто заплатила 170 долларов за свою жизнь и свободу. А может быть, не надо было отдавать? Нет! Мне еще здесь жить семь дней. И все это время бояться я не в силах. Какое счастье! Я свободна! Могу делать все, что захочу. Быстрее под одеяло. Все. Сплю.

Сильный ветер с моря прогнал отдыхающих с пляжа. Шатры от солнца надувались парусами. Небо клубилось тучами.

Он. Звоню уже три вечера подряд, но в номере ее нет, наверное, крутит роман с другим. Все они, русские бабы, сюда приезжают для этого. Но эта не такая. Тогда почему не идет ко мне? Неужели я просчитался? Нет, должна прийти. Хотя бы для того, чтобы купить солнечные очки (свои оставила в машине). Тогда мимо моего магазина не пройдет, потому что больше их купить негде. Устал смотреть на дорогу, что идет от ее отеля к моему магазину. Вот она, моя красавица. Все повыскакивали – продавцы, бармены, официанты. Чуть ли не под ноги ложатся. Остановилась рядом с одним и о чем-то заговорила. Мотает головой. Как мне нравится этот ее жест! Она что-то спрашивает, а он пожимает плечами. Наверное, договариваются о встрече. Ну и черт с тобой! Тогда ты не получишь свои деньги. Зубы скрипят от злости. Получается, пока я ее ждал, она все три дня была с другим? Ударил кулаком в стену. Рука заболела, но в груди боль прошла. Меня не увидела. Ушла одна. Буду ждать дальше.

Она. А почему я, собственно говоря, должна дарить ему мои деньги? За что я заплатила? Удовольствия не получила, нового платья – тоже. Тогда за что? Гуманитарная помощь из России? С какой стати? Да что он может со мной сделать? Если не отдаст, буду спокойна, – сделала все, что могла. Но когда увидела, поняла, что не отдаст. Растерялся, глаза забегали. Предложил сегодня сходить на дискотеку. А потом, мол, отдаст. Ему чужие деньги не нужны. Ему важно сохранить свою чистую репутацию. Торгует на побережье несколько лет. Его тут все знают. Незачем ему позориться за 100 долларов. Только почему за сто? Не сто, а за сто семьдесят. Не поняла, зачем он меня попросил его поцеловать? И глаза при этом как у голодной собаки. Только потом опять нахмурился, когда спросил, что я делала здесь тря дня назад, и о чем разговаривала с турком. Я от души рассмеялась. Он еще мне и сцену ревности устроил.

Он. Снял номер в соседнем отеле. Сказал, деньги отдам там, после дискотеки. А она первое, что сказала, когда увидела: «Давай деньги!» Но если отдам, мне ее не видать. А так хоть надежда есть, что еще можем несколько дней встречаться. А потом, даст Бог, может, удастся уговорить выйти за меня замуж. Я бы ее никому не давал в обиду. Она такая беззащитная. Как вспомню ее глаза в машине, сердце колет. Мы бы с ней хорошо жили. Сегодня я ей скажу, хочу, чтобы ты была рядом со мной каждый час, каждый день, каждую ночь. Ты для меня событие, самое важное событие в жизни. Какая у нее нежная кожа! А эти светлые волосы! Глаза, в которых все видно, все ее чувства, весь мир. Скрипнула дверь, наверное, она. Нет. Утром позвонил, все время занято. Наверное, специально сняла трубку с рычага. Оставшиеся три дня до ее отъезда звонил несколько раз и днем, и ночью. Ни слова. Завтра улетает, придется привезти деньги к самолету. Не дали они мне никакой гарантии. Из-за них я потерял то, что так хотел найти.

Солнце спряталось за тучи. Пошел дождь.

Зал ожидания аэропорта Анталии был переполнен загоревшими иностранцами. До начала регистрации рейса 1345 до Москвы оставалось пятнадцать минут. Она подошла к бару, посмотрела на цену за чашку кофе. Ей не хватало одного доллара. Посчитала, сколько бы она могла выпить кофе на 170 долларов. Проглотила комок неприятных воспоминаний и присела на вертящийся стул. Кто-то осторожно тронул ее за плечо. Перед ней стоял он. Она посмотрела на него так, будто по ошибке выдернула вместо сорняка распустившийся цветок. Он нервно комкал букет белых роз и что-то говорил по-турецки. Она поняла только одно слово – гарантия. Поймал ее непонимающий взгляд и перешел на английский. Его глаза умоляли, просили о помощи, притягивали слабым, мерцающим светом. Она стояла, как завороженная, не в силах отвести взгляд и как под гипнозом сделала маленький шаг к нему. Потом дернула плечами, отступила назад и протянула вперед, ладонью вверх, руку: «Деньги!» Он тяжело, с шумом опустился на стул. Обхватил голову руками, сложился пополам и уперся взглядом в затоптанный пол. Потом резко встал и осторожно положил свою руку на ее ладошку. «Любовь!» – попросил он взамен. Она помотала головой, поправила на плече сумку и медленно пошла в сторону стойки номер один. Он проводил ее взглядом, вышел на смотровую площадку и помахал в след улетающему самолету.