Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной - Диана Трубецкая

– Вот и нашла приключений себе на одно место! – обессиленно подумала Мария. – Дожилась! Одна, в огромном чужом городе, и без копейки денег! И что теперь? Бомжевать будешь?!

Девушке хотелось зарыдать и немедленно побежать кому-то жаловаться. Но как ни хотелось ей заплакать, жизнь отучила её без толку лить слёзы. Всё равно ведь ничем не поможет. Да и Москва, как известно, слезам не верит. Маша сгребла в обе руки оставшиеся сумки и побрела куда глаза глядят, расспрашивая прохожих, где ей разыскать какого-нибудь полицейского.

Постового долго искать не пришлось, и Маша, тут уж не выдержав, и начав всхлипывать, рассказала высокому широкоплечему мужчине в полицейской форме о своём злоключении.

– Эх! – досадливо произнёс полицейский, с упрёком взглянув на молоденькую симпатичную девушку, казавшуюся такой хрупкой и беспомощной в своём коротеньком сарафанчике в крупный горошек. – Словно дитё ты… Ну как можно быть такой раззявой, да ещё и в Москве! Тут же жулья полно, в оба смотреть надо! Ну и как вот прикажешь твои деньги искать?! Ни примет вора никаких, ни свидетелей! Мне что – ходить по вокзалу и к людям приставать – верните, мол, деньги девчонке, а то она что делать теперь не знает?!

Маша молчала, опустив голову. Она и вправду не знала, что теперь этому полицейскому с ней делать.

– Родные, знакомые-то хоть есть? – уже не так сурово спросил полицейский после паузы.

– Нет никого, – ещё тише ответила Маша. Я работу искать приехала. Думала, как приеду, сниму койко-место и сразу устроюсь куда-то…

– Эх, святая наивность, – ещё более досадливо крякнул мужчина. Да ты знаешь, сколько тут таких как ты бродят, да работу ищут? А сколько здесь даже просто койка стоит, знаешь?!

Маша опять стала всхлипывать. Ситуация казалась ей всё более безвыходной.

– Ну ладно, уже более деловито и спокойно сказал полицейский. Утро вечера мудренее. Пошли, пристрою тебя на ночь в участке, а затем уж утром определимся, что с тобой делать.

Этой ночью Маша ночевала в полицейском участке на топчанчике в одном из кабинетов. И сама себе казалась маленьким беззащитным котёнком, потерявшемся в огромном и чужом городе.

С утра Виталий Иванович, как звали полицейского, сделал несколько звонков и стал заметно веселее.

– Пошли на работу устраиваться, – весело предложил он. Счастье ещё, что есть у меня один знакомый грузин, в долгу он у меня за кое-какие грешки, так что мои просьбы выполняет. Будешь у него официанткой работать. У него и поселишься – есть там у него там какая-то кладовка – будет хоть крыша над головой да свой угол, пока не найдёшь что получше.

Через пару часов грузин Гога – хозяин небольшого симпатичного кафе – уже вводил новую сотрудницу в курс дела.

– Тут, главное, клиенту панравиться, да поуслужливей быть. Тогда и спрос на тэбя будет, и чаевые харошие. У нас тут в основном мужыки клиентура, а ты дэвчонка сымпатичная, так что, всё у тэбя палучится!

Ты, главное, пособлазнытельнее адевайся, юбку там пакорочэ, калготки в сэтачку, грудь чтоб видна была. Ну и бэгать надо вакруг клиента, ухаживать. Придьот, а ты ему стульчик атадвинь, улыбнись пашире, да на Вы, да падбэгай к нэму почаще, спрашивай, не надо ли чэго, да блюда наши рэкомендуй с выпивкой. Глядишь – и ты с дэньгами, и мнэ харашо! – и Гога сально расхохотался.

Маша внимательно слушала и усиленно кивала, со всем соглашаясь. Условия работы её не радовали («знала бы мама, что я тут официанткой устроилась, с тарелками бегать да мужикам пиво носить»), но делать было нечего – приходилось радоваться и этой работе.

На следующий день Маша в короткой юбке (специально пришлось подрезать и согласовать с Гогой) и в блузке, от которой Гога деловито оторвал две верхних пуговицы, обслуживала клиентов. Через полдня ноги начали ныть, как после продолжительного кросса – клиентов было много и всех следовало обслужить как можно быстрее. Но хуже всего было то, что с хорошенькой девчонкой, у которой, как успел сообщить Гога с циничным хохотком, в Москве вообще не было никого, посетители не церемонились. Немало было таких, которые во время заказа требовали подойти как можно ближе и норовили то хлопнуть по попке, то погладить по бедру, и все как сговорились пялились на нежную грудь, открывавшуюся в распахнутом вороте блузки. Маша смущалась, отбивалась от особенно назойливых, норовивших пощупать в недозволенных местах, но терпела, считая, что другого выхода у неё нет.

И неизвестно, как бы сложилась у Марии карьера официантки в этом заведении, если бы Гога не попытался «навесить» на Машу новые обязанности. Видя, какой популярностью пользуется у посетителей-мужчин его новая сотрудница, Гога через недельку внёс коррективы в её работу.

– Машуля, – ласково подкатил хитрый грузин. – Сэгодня вэчером ка мне придёт мой хароший знакомый. Ему вип-место выделышь, ну, знаешь, за занавэсочкамы. А сама не спэши ухадить, подсядь к нэму, пагавари па душам. Он мужык хароший, за абщением скучает – жэна ат него недавно ушла, так он адин сейчас. Ну вот, будь с ним паласкавее, а он щедрый, даст харошие чаевые.

Заранее проинструктированная Маша, накрыв на стол, не вырывалась, когда мужчина средних лет схватил её за руку, чтобы удержать на месте. Она присела за столик в ответ на просьбу угоститься и составить ему компанию, и стала внимательно слушать излияния подвипившего посетителя. Наконец, когда было выпито изрядное количество стаканов пива, Маша собралась было уходить, но её новый собеседник внезапно схватил её за талию и начал ощупывать тело.

Мужчина елозил потными руками по талии, одной рукой пытался залезть под юбку и погладить бёдра, а другой – в ворот блузки. Склонясь к девушке, он покрывал её шейку горячими поцелуями. От мужика разило алкоголем и потом. Маша с возмущением стала вырываться – никто ещё из посетителей не заходил с ней так далеко, однако мужчина не отпускал, уверенный в своей полной безнаказанности.

– Гога сказал, у тебя тут комнатка есть с уютной постелькой. Проведёшь? Не бойся, милая, я хорошо заплачу. Ну, веди же быстрее, ах, как я хочу тебя, уже не выдерживаю…

Возмущение добавило Маше силы, ловкости и решимости. Она так двинула мужика локтем в лицо, что тот от боли и удивления выпустил свою добычу из рук. Вырвавшись, Маша, уже не обращая никакого внимания ни на Гогу, ни на посетителей, быстро собрала свои вещи и выбежала из кафе прочь.

Маша мчалась от своих обидчиков из кафе словно быстрый челнок, парус которого надувает сильный ветер. Никого не видя, и не слыша ничего вокруг. И вдруг почувствовала, что с размаху налетела на чью-то широкую грудь. Мужчина, на которого она налетела и едва не сбила с ног, стоял у цветочного киоска и выбирал букет роз. И в тот момент у него в руках была ярко-красная роза. Роза, которая уколола Машу своими острыми шипами.

Это была первая роза, которая имела какое-то значение в её жизни. Потом их будет так много в её жизни – розовых, белоснежных, жёлтых и ярко-красных… Колющих острыми иглами и сломанных, словно человеческая судьба.

На секунду Маша замерла в оцепенении, а затем ощутила, как чьи-то сильные руки прикоснулись к её плечам, слегка отстраняя. Девушка подняла глаза и увидела пронзительный чёрный взгляд, внимательно глядящий ей в лицо.

И мгновение остановилось. Подсознание девушки просканировало увиденное за несколько секунд. Высокий, стройный, широкоплечий. Под идеально облепившей широкую грудь рубахой угадывались мускулы. Выразительные черты лица, в которых было что-то восточное, чувственные губы, обрамлённые аккуратной бородкой. Чёрные волосы, немного более длинные, чем принято у мужчин. Уложенные в стильную стрижку. Своеобразная внешность. Точно какой-то восточный принц вдруг оказался на её пути в тот момент, когда она со всех ног неслась от сальных похабников из захудалого кабака.

Но суть была не во внешности. Суть была в энергетике, исходившей от этого человека. Ток. От его тела бил электрический ток, который прошёл мгновенной молнией по всему телу девушки, едва лишь он к ней прикоснулся. А пристальный взгляд тёмных глаз с бездонными угольными зрачками заводил в какой-то тёмный омут, из которого, казалось, не было выхода. Маша стояла, замерев, и тонула в омуте его глаз. И на мгновение ей показалось, что оттуда ей уже не выбраться. И она так и будет стоять неподвижно, словно застывшая соляная статуя.

Вдруг на губах у незнакомца появилась нежная улыбка, омут разошёлся, и Маша почувствовала, что её отпустили на волю. И действительно, руки незнакомца разжались и выпустили девушку из этой электрической ловушки.

– Неужели я такой незаметный, что об меня спотыкаются дамы? – с лукавой усмешкой спросил незнакомец.

– Да, извините, пролепетала Маша, зардевшись от неловкости. Чувствую себе ужасно глупо. Вы не думайте, я не всегда сбиваю с ног незнакомцев, просто сейчас особые обстоятельства. И лицо девушки омрачилось внезапной печалью.